Ольга Голотвина - Знак Гильдии

– А он погиб и тело осталось без костра?

– Во-во! Большой грех на издагмирцах! Не смогла душа воина попасть в Бездну, очиститься, воплотиться в новорожденного. И остался призрак десятника в башне, жалуется на горькую участь, проклинает издагмирцев, призывает страшные напасти на Озерное королевство. Тогдашний Хранитель чего только ни пробовал: и со жрецами, и с чародеями советовался, и рабов посылал в развалинах шарить – может, кости сыщутся, сложили бы костер... Да все без толку! Так башня пустая и стоит. И рядом два дома заколоченных, никто там жить не хочет.

– Ничего, к осени каменщики подлатают башню, поставят ограду. Рядом уцелели пристройки, их тоже приведут в порядок. И расчистят колодец.

– Да ты что?! Эти проклятые руины кому-то понадобились?!

– Ага. Мне. Я там жить буду.

Десятник попытался что-то сказать, но из горла вырвалось лишь шипение. Совиная Лапа невозмутимо продолжил:

– Хранитель рассказал о башне, я из любопытства пошел глянуть и влюбился. О таком доме я с детства мечтал. Маленькая крепость! И колодец во дворе! Тагиарри башню продал очень, очень дешево.

– Дешево, да? – обрел голос Киджар. – Да я бы и с приплатой... А про призрак грайанца ты не забыл? Он как раз этой зимой одному Охотнику шею свернул.

– Сколько лет он в башне обитает – двести с лишним, да? А сколько человек убил?

– Вообще-то первый случай, – озадаченно кивнул наемник.

– Ну, вот... Посмотрим, побеседуем с ним... Как оленина-то пахнет!

Десятник был так потрясен, что не сразу понял, о какой оленине зашла речь.

– А, да! Пахнет славно. Давай-ка по кусочку. Внутри сырая, а снаружи хороша.

Охотник глядел, как Киджар ловко орудует ножом с костяной ручкой, на которой выжжен странный зверь – мощный, толстоногий, с рогом на морде. Он хотел спросить наемника, что за тварь такая, но Киджар уже протягивал ему аппетитный, истекающий горячим соком ломоть мяса. Коротко вздохнув от удовольствия, Шенги взял мясо... и уронил его в золу, вскочил, бросил когтистую пятерню на эфес меча. Тут же оказались на ногах и встревоженный Киджар, и весь его десяток.

Потому что в чаще раздался хриплый рев, который ледяным ознобом отозвался в человеческих душах. Были в этом реве и гнев, и угроза, и злобная радость существа, сознающего свою мощь.

Люди оцепенели, но их заставил прийти в себя спокойный, твердый голос:

– Хворосту в костер! Факелы есть?.. Я спрашиваю: есть факелы?

– Есть, – очнулся десятник. – Три факела.

– Держите наготове, чтоб сразу зажечь. Арбалеты взведите. Если притащится: бейте стрелами по глазам и в пасть. А я пошел...

– Куда? – не понял Киджар.

– Поищу этого горластого парнишку.

И Совиная Лапа, подхватив арбалет, исчез в обступившем поляну враждебном мраке. Его провожали взглядами потрясенные наемники.

Отойдя от стоянки, Охотник переложил арбалет в правую руку, а левой вытащил из-за ворота рубашки стальную цепочку с бархатным мешочком на ней. Нетерпеливо сдернул бархатный чехол, под которым оказалась треугольная серебряная пластинка. Снова заправил цепочку за ворот, холодное серебро прильнуло к коже...

Шенги помедлил, привыкая к изменившемуся миру. Лес словно превратился в карту, на которую нанесены каждый ручеек, каждый овраг. Где ближайшие Врата? На северо-западе... очень, очень далеко! Охотник сосредоточился, прижал ладонь к груди, вдавливая талисман в кожу, и сумел уловить за Вратами мерный шум волн. Море! Не могла оттуда явиться Клыкастая Жаба!

Так, ладно, а где она сейчас?

Прикрыв глаза, Охотник представил себе поднявшуюся на задние лапы жабу размером с корову. Плоская голова с круглыми глазищами и мощными клыками... длинные передние лапы, сложенные перед грудью... выпуклые мышцы под бледно-коричневой кожей... тяжелый чешуйчатый хвост...

Ну, нет поблизости такого существа! Нет, и все!

Не может быть, чтоб подвел талисман, до сих пор служивший безотказно! Правда, Шенги старался применять его пореже – с колдовскими штуками нужна осторожность.

Для проверки Шенги пожелал узнать, где находятся оставленные им наемники. Карта услужливо подсказала, где в лесу горит костер. Наемники были там... кроме одного! Он шел следом за Совиной Лапой!..

И тут же за спиной Охотника треснул сук. Шенги обернулся, прислонился к черному стволу и выжидающе застыл.

На прогалину, в полосу лунного света, вышел Киджар с мечом наизготовку. Напряженно огляделся.

– Эй, – негромко окликнул его Охотник, – тебе что, у костра жарко стало?

– Ты здесь? – обрадовался наемник. – Ну, хвала Безликим! Я почти сразу за тобой пошел. Как же тебе одному против такого зверя!

– Смело! – оценил Охотник. – А сейчас вернемся к костру. Нет здесь Клыкастой Жабы.

– То есть как это? Мы же слышали...

– Верно, слышали. Но сейчас твари поблизости нет. Просто поверь на слово, у Охотников свои секреты. Объяснение вижу только одно: зверь ушел во Врата – и они тут же за ним закрылись.

– А такое бывает?

– Многоликая его знает... Я слыхал, что бывает, но это говорили пролазы, им веры нет.

Десятник немного расслабился, но еще с опаской поглядывал во мглу.

– Говоришь, нет зверюги?

– Ручаюсь... Хвала богам, лето кончается, а ни одного нападения на караваны. Нам очень, очень везло.

– А вот это Хранителю знать не обязательно! Пусть думает, что наша отвага купцов берегла.

– Шутки шутками, а ты, десятник, молодчина. Как ты за мной следом... во тьму, от костра! Не трус! Может, даже наберешься смелости и зайдешь ко мне в гости, а? В Грайанскую башню?

– А что, – хохотнул Киджар, – может, и зайду проведать!

Да куда же смотрели Безымянные? Человеку скоро сорок, а он впервые проводит ночь под крышей своего дома. Собственного. Настоящего. Никому другому не принадлежащего.

Тихо. Одиноко. Хорошо. В каком-нибудь Грайане или тому подобном Силуране набежала бы толпа с подарками и поздравлениями, притащили бы музыкантов, а хозяин вынужден был бы следить, чтоб всем хватило еды и вина и чтоб перепившиеся гости не поубивали друг друга. Это вместо того, чтобы вслушиваться в священную тишину своего нового крова, ощущая себя единым целым с домом, где отныне будет протекать жизнь.

Нет, в Озерном королевстве понимают, что такое новоселье! Тревожить хозяина в такие мгновения – все равно что беспокоить молодоженов в брачную ночь. На днях зайдет Киджар, один или со своими парнями. Возможно, дом почтит визитом и Хранитель. Будут поздравления, будут подарки. Но эта ночь, первая, принадлежит хозяину. И его семье, если она есть.

Ну, это не для Совиной Лапы. Не тянет как-то к семейной жизни. Особенно с тех пор, как исчезла Ульнита...

Куда же она пропала, светлокосая красавица силуранка? Не могла же и впрямь бросить его, когда он валялся с приступом лихорадки, подхваченной на иномирных болотах! Бросить напарника, беспомощного, умирающего, в незнакомой деревне на попечении каких-то подозрительных людей... ну нет! Только не Ульнита!