Ричард Кнаак - Ночь Дракона

«Тебе не стоит беспокоиться. После побега от них мало что осталось. Детки об этом позаботились» - сказала она, поглаживая вуаль и вальяжно шагая по пещере, как королева в своем замке. «Кроме того, это станет интересной проверкой».

«Проверкой? Госпожа, они устроят такой хаос, что привлекут кого-нибудь могущественного расследовать события. Кого-то из Даларана, или — или намного хуже!» Зендарин мог легко представить, что это «хуже» может означать. В Азероте существовали силы могущественней всех выживших волшебников Даларана, и даже его народа, вместе взятых.

Его заявление заставило ее лишь снова улыбнуться, но теперь в леденящем предвкушении. «Да… кое-кто, несомненно, возьмется за расследование… Кое-кто…»

Прежде чем он смог уточнить значение ее слов, они вышли на верхний уровень просторной пещеры, где их гигантский пленник, и по совместительству — главный объект их работы, все еще пытался сбросить свои магические оковы. Скардины нервно сторожили мерцающего исполина, постоянно проверяя сеть, держащую дракона пустоты на месте и настраивая белые кристаллы, установленные их госпожой для новой попытки.

«Мерзкие создания», прошептал Зендарин. Эльф крови все-таки оставался эльфом, когда вопрос касался красоты. Он сморщил свой длинный нос, видя, как скрытое капюшоном создание подошло к госпоже и подало ей куб, каждая грань которого была украшена лазурным кружевным узором.

«Покорные создания», возразила она, отсылая скардина. Силуэт дворфа поспешил к своим товарищам, а леди протянула куб Зендарину. «Видишь? Как раз то, что мне от них надо».

Алчность эльфа затмила его же отвращение. Глаза заблестели ярко зеленым. «Соответственно, осталось только яйцо?»

«Разве оно не… Ах, вот и яйцо…»

Снизу поднялись четверо хрипящих от усилий скардинов, держащих огромное, овальное яйцо длиной почти в метр. Толстая серая скорлупа была покрыта блестящей маслянистой жидкостью, капавшей на слуг. Принадлежность этого яйца не вызывала сомнений.

Драконье.

«Они должны поторопиться!» - подгонял Зендарин, опасаясь, несмотря на размеры, за хрупкость ноши. «Яйцо недолго останется свежим…»

Спутница эльфа начала спускаться ко дну пещеры, не проявляя при этом абсолютно никакого беспокойства. «Слой мятиса сохранит яйцо. Мятис оберегает любой покрытый им предмет сколь угодно долго». Зендарин был восхищен, узнав, насколько старо это яйцо и насколько оно ценно для их работы. Действительно, ничего из того, к чему они так стремились, было бы невозможно достичь, не сохрани темные искусства яйцо в течение такого длительного времени.

Не в первый раз мастерство этой женщины поражало его. Его, прожившего столько столетий и достигшего многого.

Он спустился к ней, как только скардины положили яйцо на каменную платформу перед скованным драконом пустоты. К удивлению леди в черном, гигантский узник смог тихонько рыкнуть.

«Тише, тише…», — успокаивала она дракона, как ребенка.

Лишенные своей ноши скардины ретировались. Платформа была выполнена из гранита с темными прожилками, и походила на алтарь с прямоугольной столешницей и круглым основанием, соединенным с четырьмя резными ножками в форме драконов на задних лапах. Зендарин не знал, где госпожа достала эту платформу, но мог почувствовать невероятную старину предмета и громадное количество заклинаний, сотворенных с его помощью. Латентная магическая энергия переполняла каменную форму, маня эльфа крови. Чувствовалось, что платформу часто использовали в течение веков, в том числе и для жертвоприношений, если верить многочисленным красным пятнам на ее поверхности.

То, что его работа включала жертвоприношения, нисколько не беспокоило Зендарина. Он даже не считал это чудовищным. Амбициозным, да. Вынужденным, да… но не чудовищным. Как и столь многими его сородичами, им управляло чувство голода, жажда магии… любой ценой. Эльф оправдывал все свои поступки этой нуждой.

И то, что многим придется погибнуть в процессе, было фактом, который он не мог изменить… и который его мало волновал. В конце концов, они лишь дворфы, люди и прочие низшие существа.

Леди в черном пару мгновений изучала яйцо, как будто смотря сквозь его толстую скорлупу. Затем поставила лазурный куб перед яйцом и, улыбнувшись пленному дракону, провела длинными тонкими пальцами по защитному слою.

Мятис с шипением испарился.

«Присоединяйся ко мне, милый Зендарин»

Он с готовностью подошел к ней, призывая свою магию слиться с магией женщины. Сама природа его способностей как эльфа крови делала его столь ценным, и позволяла озвучивать, хотя бы частично, свое недовольство. Чтобы помочь своей госпоже, он подносил ей магию уникальным способом, почти схожим с вампирским перекачиванием силы из демонов и других порождений Круговерти Пустоты. Зендарин был в этом исключительно искусен, и поэтому его могущество достигло своего пика.

У него также были свои слуги, приносящие магическую энергию, и которых леди не смогла бы захватить, не уничтожив их. Это была еще одна причина ее терпеливости.

Зендарин стоял рядом с ней, точно так же разведя руки над яйцом. Молча, объединив свою магию, они переплели ее в новый, неповторимый образ. Кристаллы и куб ярко засветились.

Спутница Зендарина вытянула руку в сторону пленного дракона пустоты.

Белые кристаллы зловеще зазвенели. От каждого протянулся луч к дракону пустоты.

В местах, обожженных кристаллами, из сопротивляющегося дракона выстрелили синие потоки энергии. И, несмотря на серебряные нити, сковавшие челюсти пленника, пещеру сотряс агонизирующий рев.

Направляемые колдуньей, синие потоки ударили в центр яйца, которое задрожало и увеличилось вдвое, а скорлупа приняла голубой оттенок.

«Пора…» - прошептала леди Зендарину.

Как одно целое, пара направила свои усилия глубже в матрицу заклинания, совмещая их с украденными силами дракона пустоты. Пещера внезапно утонула в свирепом шторме неистовых энергий, сфокусировавшихся на яйце. Даже невосприимчивые к большинству разновидностей магии скардины забились в дальние углы пещеры. В глубине своей они оставались дворфами, и небезосновательно боялись обвала пещеры, помня, однако, какое наказание ждет их за дезертирство.

Вдруг в воздухе раздалось потрескивание. Темные локоны колдуньи встали дыбом. Вуаль тоже приподнялась, обнажив обожженное лицо. Полные губы переходили в обуглившуюся плоть, обрамлявшую застывшую улыбку черепа. От уха остался лишь засохший клочок кожи.

Она высоко подняла руки, и Зендарин с точностью повторил все движения. Пара продолжала насыщать яйцо своими объединенными силами, пока колдунья забирала все больше и больше сущности дракона Пустоты.