Анна Рыжая - Вампиров не бывает. Дневник реалистки.

— Меня зовут Марк. Я тут главный. Я принес тебе поесть, — показал он пакет.

— Я не хочу, — отвернулась я.

Конечно же, я безумно хотела есть! Но эта моя идиотская привычка спорить…Гордость. Не могу же я опуститься до того, чтобы брать что-то из его рук.

— Я привел тебя не для того, чтоб ты сдохла от голода!

— Во-первых, выбирай выражения! — прошипела я, — А во-вторых, ответь, пожалуйста, зачем ты меня сюда притащил?

— Не знаю, — не задумавшись, ответил он своим манящим, бархатным голосом, подошел поближе и положил пакет на кровать. Солнечный свет отразился от его волос. Хоть он и псих, но природа явно постаралась, создавая его. Парень снова вернулся в тень.

— Как это, ты не знаешь? Я кто, по-твоему, кукла? Хочу туда возьму, хочу там брошу? — продолжила я.

— Сравнила бы хоть с домашним животным, — усмехнулся он.

От такой наглости у меня отвисла челюсть в прямом смысле слова. Я фыркнула и отвернулась к окну.

— Почему ты не ешь? Там свежие фрукты.

— А я тебе не хомячок! — передразнила я. Марк засмеялся.

— Ну да. Ты однозначно лучше!

— Да иди ты, — разозлившись, я снова отвернулась к окну.

— На твоем месте я бы не стал посылать меня. Я ведь еще не решил, что с тобой делать.

Я спрыгнула с подоконника и подошла к нему. Его глаза на долю секунды вспыхнули. Он сделал шаг назад. Так я ему еще и противна? Или просто такая страшная с утра?

— У меня есть вариант, что ты можешь со мной сделать.

Он удивленно поднял брови.

— Просто взять и отпустить домой! — Забудь про дом. Теперь ты живешь здесь. Со мной.

— Ты обалдел?! — сорвалась я. Надо выбирать слова, но я, кажется, сейчас расплачусь от отчаяния.

Я заметалась по комнате, то размахивая руками, то хватаясь за голову, — Я не могу тут быть! Там вся моя жизнь, моя квартира. Там всё! Мне надо домой… Меня ждут друзья, работа… Редактор меня убьет…

— Тебя убью я, если будешь злить, — прорычал он.

— Давай! Давно пора! Ты ведь сильный! Давай, один удар, и меня нет!

— Какая же ты дура… — снова зарычал Марк.

— Даа? А по-моему, лучше сразу сдохнуть, чем жить, каждую минуту ожидая смерти.

Несколько секунд он помолчал, затем продолжил немного мягче.

— Я не трону тебя, если не спровоцируешь.

— А что ты сделаешь? Побьешь меня?

Я начала остывать. Запал прошел, я выдохлась.

— Ты даже не представляешь, на что я способен… — тихо ответил он.

Вот она, безнадега. Я молча подошла к окну. Дверь позади захлопнулась.

Остаток дня я спала и ела фрукты. Хорошо хоть, что кормит. Яблоки, груши… сырая картошка. Похоже, только из земли. Издевается, гад. Держит меня на диете. Я, конечно, не гремлю костями, формы у меня хорошие, но ведь и жир по бокам не висит. Может, Марк поставляет проституток кому-нибудь. Глухая провинция, суеверные люди, никто никого не ищет… Нет вряд ли. Он и его шакалы говорили, что давно не видели женщин. Может он продает людей на органы? Нет, тоже вряд ли… это огромные деньги, а в его развалинах даже света нет. Остается несколько вариантов. Людоедство, первое, что пришло на ум. Но тогда наоборот меня следует откармливать, а не кормить сырой картошкой. Прихоть маньяка — извращенца? Он, конечно, красавчик, но это не значит, что я мечтаю быть предметом чьих-то грязных утех. Лучше сразу смерть… Нет, это тоже не факт, он даже ни разу не пристал ко мне. Я окончательно запуталась… Кто этот человек, и чего от меня хочет? Почему он не отвечает на мои вопросы? Что это за место вообще? Похоже, это и есть Северный район. Рискну предположить, что шухер тут наводит именно эта банда. Саша ошибся насчет вампиров. Если выберусь отсюда, скажу ему, чтоб завязывал читать фэнтези. Только вот как выбраться… Я категорически отказываюсь участвовать во всем этом бреде. Я нервно закружила по комнате. Так Алиса, спокойно. Возможно, это лишь глупый розыгрыш. Может, кто-то заказал меня разыграть. Ну если это так, убью сволочь беспощадно. А кто-то может сидеть и умирать сейчас со смеху, глядя, как я верю во все это. Я подам в суд, я отсужу такую компенсацию, что смогу купить себе еще одну квартиру, теперь уже в Москве.

Я принялась усердно шарить по углам в поисках скрытых камер. Осторожно ползая по ним, я наткнулась на мышиные какашки, засохшие яблочные огрызки и паутину. Чего, чего, а паутины а этой дыре было в излишке. И в каждой сидел тостый волосатый паучище, при виде которого, я с писком шарахалась.

— Да где же эти гребаные камеры? — рычала я, на четвереньках заглядывая под тумбочку.

— Ты чего там потеряла?

Я вздрогнула и обернулась. Марк стоял позади с меня с издевкой на лице. Урод, он-то знает, где они напиханы.

— Скрытые камеры, — буркнула я, — Лучше скажи мне где они, и, может быть, на тебя я в суд подавать не буду.

Марк расхохотался и упал на мою кровать.

— Ой… — выдохнул он, — какая ж ты глупая…

Я поднялась и отряхнула коленки. Этот гад развалился на моей кровати и думает, что он хозяин положения. Вынуждена признать, так оно и есть. Режиссирую тут не я.

— Марк, — осторожно начала я, пытаясь вызвать жалость, — Отпусти меня домой, а?

Он приподнялся на локте и непонимающе взглянул на меня.

— А ты, я смотрю, оптимистка.

— Реалистка, — нахмурилась я, — Давай обсудим все и договоримся. Что мне нужно сделать, чтобы уйти отсюда?

— Выйти из комнаты, пройти до двери, пересечь сад…

— Я серьезно.

— Никуда ты отсюда не пойдешь, — прошипел он, подходя ко мне. Я попятилась и врезалась в стену, — Ты моя, — его глаза снова сверкнули, а я вздрогнула, — Ты будешь делать то, что я скажу, потому что, если ослушаешься, я могу разозлиться.

Я вжалась в стену и отвернулась. Он провел пальцами по моей щеке, не грубо, но я вмонтировалась бы в стену, если бы могла. Он усмехнулся.

— Не бойся, красавица, не трону, если не попросишь…или не разозлишь.

Я одарила его полным ненависти взглядом. Марк развернулся и вышел. Со вздохом облегчения я сползла по стене и села на пол. Надо что-то делать, пока этот псих меня не изнасиловал.

К вечеру над лесом сгустились тучи. Начался дождь. Я сидела на подоконнике и думала. Если это розыгрыш, то, черт возьми, уже не смешно. Похоже, я просто попала в ад. И я здесь не останусь. Когда совсем стемнело, я подошла к окну. Марк не догадался, что я могу просто выбить это треснутое стекло. Но как это сделать, чтобы он и его шакалы не услышали? Я начала расшатывать рамы. Не поддается… В отчаянии я ударила по подоконнику. Злость подчинила меня, я с силой пнула тумбочку, распугав всех пауков, затем размахнулась и ударила кровать. Та со скрипом отъехала в сторону. А это что? Дверь в погреб? Я присела и потянула за ручку. Не заперто? Откинув крышку, я замерла. Кромешная тьма внизу могла скрывать что угодно. Я не полезу туда без света. Но где взять свет? Вроде бы я видела в комнате свечку и спички. Я пошарила в тумбочке. Точно есть. Я зажгла свечку и опустила на край отверстия в полу. Ну что, Алиса, возможно, это твоя последняя глупость. Я опустила руку со свечой вниз. Прыгать не высоко, вроде бы ничего опасного нет. А если там засела какая-нибудь тварь, питающаяся Алисами? Даже костей не найдут. Не трусь, Алиса. Конечно, эта командировка не на показ коллекций от кутюр, но раз уж я попала в эту задницу, надо выбираться. Я осторожно спрыгнула вниз, босоножки провалились каблуками в песок. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Ожидая нападения отовсюду, я сжалась и пригнулась. Пока никто не нападает. Я осторожно пошла вглубь погреба. Я нахожусь в подземелье под домом. А если Марк выращивает тут какие-нибудь ядовитые грибы? Я шла в полный рост, почти не пригибаясь, разве что только для того, чтобы не удариться о балки, держащие потолок над головой, или пол…это уж у кого как. Подвал сужался и уходил коридором куда-то за поворот. Что у него тут такое? Я пошла по коридору. Только б меня никто не съел. Коридор раздваивался. Направо или налево. Налево пойдешь — смерть найдешь, направо пойдешь — коня потеряешь. Ох… что ж я, когда был маленький не сдох… Я свернула налево, как вдруг что-то заставило меня напрячься и замереть. Желудок сжался, накатил дикий страх. Я поспешила вернуться к развилке и завернула в правый коридор. Страх стал менее ощутимым, может, интуиция заработала? Почему-то по правому коридору идти было спокойнее, и даже появилась надежда.