Дмитрий Воронин - Несущие Свет. Противостояние

Но это если колупнуть. А так Обитель производила неизгладимое впечатление на каждого, кому доводилось увидеть ее.

Здесь, среди белого камня, было немало залов для самых разных нужд. И для неспешных бесед, сопровождаемых чашами свежей ключевой воды (что приветствовалось) или бокалами драгоценных выдержанных вин (что на словах осуждалось монахами, но на деле приветствовалось ничуть не меньше). И для шумных сборищ инталийской знати, которую в немалой степени вгоняла в тоску неистребимая белизна Обители. И для получения ответов на вопросы… когда отвечающий не склонен говорить. Последние, впрочем, были упрятаны глубоко в недра холма, на котором располагалась Обитель, чтобы крики истязаемых не нарушали благолепия этого средоточия Света и Чистоты. Эта относительно небольшая комната, прозванная Залом Малых Бесед, предназначалась для решения отнюдь не малых проблем. Сюда допускались лишь избранные — сам Святитель, лидеры Ордена, еще несколько людей, занимавших в иерархии Инталии высшие посты.

— Я попросил вас собраться, уважаемые, поскольку судьба самой Инталии зависит от решения, которое мы сегодня примем, — напыщенно провозгласил Метиус арГеммит, занимавший удобное широкое кресло, в иное время предназначенное для Святителя. Но на это собрание, как и на все предыдущие, Аллендер Орфин, официальный глава Инталии, приглашен не был.

— Какая патетика… — насмешливо заметила Лейра, с некоторой завистью отмечая, что кресло Метиуса куда более Удобно, чем ее собственное… а ведь могла бы прийти сюда на пару минут раньше. — Оставьте этот тон для проповедей, арГеммит, там он уместней.

— Тем более что и так от любого нашего решения в той или иной мере зависит судьба Инталии. — Урбек Дарш выглядел, как обычно, недовольным. — Давайте быстренько все обсудим и разойдемся. У меня много дел.

Он не добавил «более важных», но это подразумевалось и так. Дарш ненавидел общество, предпочитая проводить все свободное время в лаборатории. Лавры Творца Сущего, которых он пытался добиться уже не один десяток лет, были от мага столь же далеки, сколь и в день окончания школы. Не являясь инталийцем по рождению — о чем говорило отсутствие приставки у фамилии, — он всю жизнь из кожи вон лез, доказывая всем и каждому, что в магии разбирается куда лучше прочих. С упрямством осла и непоколебимостью буйвола он штудировал древние записи, надеясь отыскать там пути к истинным магическим высотам. Дарш по праву получил титул Вершителя… но и только. Если бы в старых текстах можно было найти универсальное руководство по созданию магии Творения, то на это был бы способен каждый, умеющий читать.

Вот и сейчас старик всем своим видом демонстрировал, что попусту тратит время в этой компании.

— Святитель умирает…

Лейра удивленно вскинула бровь.

— Я видела его два дня назад, он выглядел вполне бодро.

— Только внешне, — поморщился арГеммит. — Я вчера осматривал его…

Он сделал многозначительную паузу, ожидая, пока взгляды всех собравшихся перестанут блуждать по стенам и сосредоточатся на его персоне. Метиус был одним из лучших целителей Ордена, и надзор за состоянием Святителя был исключительно его прерогативой.

— Его опухоль смертельна…

— Это не новость, — раздраженно буркнул Дарш.

— Позвольте мне закончить!

Взгляд, если это взгляд опытного мага, вполне может испепелить, и Метиусу приходилось все время держать себя в руках. Как у любого уважающего себя волшебника (и, кроме уважения, заботящегося о целостности собственной шкуры), у него всегда была припасена парочка боевых заготовок. Каждый человек в пределах Эммера знал, что грубить магу по меньшей мере опасно. Особенно — боевому магу, привыкшему пускать в дело свое мастерство. Метиус боевым магом не считался… но ударить противника молнией мог. Особенно когда его перебивали.

Несколько раз глубоко вздохнув и чуть успокоившись, маг продолжил:

— Итак, опухоль, о наличии которой все вы, разумеется, знаете, начала прогрессировать. Лечение уже не дает должного эффекта… хотя позволяет существенно затормозить рост опухоли. Думаю, у нас в запасе несколько месяцев. Максимум — год.

— Год… это довольно много. — Ингар арХорн сидел на жестком стуле, и это его ничуть не беспокоило. Лучшего боевого мага Ордена, командующего армией Инталии, мелкие бытовые неудобства давно уже не огорчали. На людях он почти никогда не снимал легкие эмалевые латы рыцаря-светоносца, перед боем меняя их на более тяжелые и менее вычурные доспехи. Не расставался и с тяжелым мечом, хотя в тех случаях, когда ему приходилось вступать в схватку, до фехтования дело доходило далеко не всегда. Его не зря избрали Вершителем — в бою арХорн стоил полусотни обученных воинов. Или десяти обычных магов.

— В каком смысле?

— В самом прямом, — пожал плечами рыцарь. Массивные наплечники в ответ на движение тела чуть заметно шевельнулись. — Смерть Святителя неизбежно вызовет войну. Гуран только ищет повод…

— И какой повод имперцам даст смерть Орфина?

— Не секрет, что на место Святителя претендовали семеро, — пояснил рыцарь. — У каждого есть приверженцы, есть кое-какие войска. Пусть они и незначительны в сравнении с орденской армией. Может пролиться кровь.

— Жаль, что Святитель не оставил наследника, — протянула Лейра.

— Жаль, — согласился Метиус. — В самом деле жаль… но эту его болезнь вылечить так и не удалось. Мы, к сожалению, не всесильны.

— Власть Святителя давно стала фикцией. — Дарш презрительно оттопырил губу. — Пора бы решить этот вопрос Раз и навсегда. Пусть Орден определит преемника…

Маги переглянулись. Не было сомнения, что такая мысль посещала каждого из них. Просто Дарш с его вечным брюзжанием оказался первым, кто произнес идею вслух. Каждый из Вершителей понимал, что предложение более чем уместно. Уже много веков Инталией правили маги Ордена. Ни одно сколько-нибудь значимое решение не принималось, если его не одобрил хотя бы один Вершитель. Армия подчинялась Ордену — за исключением отрядов знати, мелких групп наемников, готовых служить тому, кто платит. Чаще всего платил все тот же Орден.

Что может быть проще? Один раз принять решение.

— Нет.

Четыре головы одновременно повернулись на этот короткий звук.

Женщина, впервые подавшая голос на этом Совете, была очень стара. Она давно уже исчерпала все мыслимые способы продления своей жизни и ныне по праву считалась старейшей из живущих. Свой возраст она не скрывала — напротив, с определенным шиком отмечая каждый день рождения, наслаждаюсь той завистью, что плескалась в глазах менее умелых магов, не способных перешагнуть даже двухвековой порог. Сама она намеревалась дотянуть до третьего века… хотя и признавала, что это будет непросто.