Тата Орлова - Анастасия. Дело для нежной барышни

— Вся беготня на нас, — тут же перевела я.

— Сообразительная, — "обрадовался" Лой.

А то он этого и раньше не знал.

— И не только, — подтвердил Маркони.

— Магический корпус, — трагично опустила я плечи.

Мой драматический талант не произвел на следователя ни малейшего впечатления:

— Пока ты отдыхала…. — Я грозно выпрямилась, а он спокойно повторил: — Пока ты отдыхала, я набросал черновой вариант плана следственных мероприятий и поручение для вас.

Я взяла оба листа бумаги, пробежалась взглядом:

— Маркони!

— Да? — посмотрел он на меня… снисходительно.

— Уже почти двенадцать, нам не успеть за день. — Пунктов в поручении было всего пять, но каждый из тех, что с наскоку не получится.

— Грустно, — протянув руку, чтобы забрать лист обратно, заметил Маркони. — Я рассчитывал….

— Это нечестно, — вскочив, заявила я.

— Это — привилегия моего положения, — поправил меня следователь. — И сядь обратно.

Я опустилась на стул:

— Извини.

— Перенос возможен либо на настроенный маяк, либо на точную координату, либо на слепок. Первый и второй вариант исключаем. Ничего похожего на маяк обнаружено не было, по координатам такой точности не добиться, да и затратно по ресурсам, остается слепок.

— Что означает возможность повторения, — продолжила я. — Думаешь, сама не понимаю.

— Уверен, что понимаешь, но пока ведешь себя, как взбалмошный ребенок, для которого все это лишь игра.

— А сам разве не такой был? — неожиданно вклинился в наш разговор Лой.

Думала, Маркони вспылит и огрызнется, но он только бросил быстрый взгляд на своего эксперта и вновь посмотрел на меня:

— Он прав, именно такой. Изменился, когда погиб мой друг. Не по моей вине, но осадок остался. Будь мы тогда немного серьезнее…. — Он встал, обошел стол, подхватил меня за плечи своими ручищами, заставив подняться: — Не стоит совершать ошибки, которые невозможно будет исправить.

Освободиться я не пыталась — не реально, но Маркони отпустил сам. Вернулся за стол, но садиться не стал:

— Начни с князя. Договорись о беседе….

— Ему бы допрос. С пристрастием, — тяжело вздохнула я.

— Настасья… — угрожающе протянул следователь.

— Да помню я, помню, — отмахнулась я от него. — Дипломатическая неприкосновенность.

— Ну… как сказать, — многозначительно хохотнул Лой.

— А ты, — резко развернулась я, грозно направив в его сторону палец, — заткнись. Или, думаешь, я не знаю, куда именно ты ходишь вина попить в хорошей компании.

— И куда же он ходит? — тут же уцепился за мои слова Маркони.

Да… моя выходка была неосторожной. Приверженец семейных ценностей Маркони не терпел измен в своем окружении, считая, что брак — дело хоть и похожее на пожизненное заключение, но по собственному желанию, а не приговору суда.

— К моей матушке, играть в ведьму-ведьму с такими же… любителями поговорить.

— Ах, к Елизавете Николаевне, — тут же смягчился Маркони. Тоже провинность, но из разряда мелких правонарушений. — Как она?

— Готова поставить месячное жалованье, что скоро она перестанет быть госпожой Волконской, — не без задней мысли, "сдала" я матушку.

Если она думала, что попытка свести меня с Северовым просто так сойдет ей с рук, сильно ошибалась. Азартный блеск в глазах Лоя был только началом. Вот когда эта новость пару раз обойдет департамент….

— Ладно, — заглянув еще раз в поручение, вздохнула я, — пойду-ка я, пока меня еще чем не загрузили.

Вряд ли Маркони не сообразил, что это была попытка сбежать с места преступления, но останавливать не стал. Лишь добавил, когда я уже подошла к двери:

— К утру накидай свой план мероприятий. Вдруг что интересное в голову придет.

Говорить, что ночью предпочла бы спать, я тоже не стала. Он был прав, дело серьезное.

— Сделаю, — пообещала я, уже с той стороны.

Возвращалась к себе, думая как раз о том самом интересном, что могло прийти в мою голову. Приходило многое. Даже слишком.

В кабинет вошла, уже прикидывая, какими именно словами буду убеждать князя облегчить свою душу на признание. В чем именно — не важно, главное, чтобы заговорил.

Когда переступила порог, в моем воображении тот как раз начал сдавать позиции….

— Хорошо выглядишь, — сбил меня с мысли знакомый голос.

Остановившись, окинула помещение быстрым взглядом, тут же сделав вывод, что Маркони в сегодняшнем дне был только прелюдией. Продолжением стала пустая коробка из-под пирожных и… Николас Сванетти, сидевший у моего стола….

— Главное, что выгляжу. Как — не столь важно, — проходя к столу, огрызнулась я. От растерянности. Не ожидала увидеть так скоро. — Подожди, — остановила, прежде чем Николас отреагировал на мои слова. — Сэм, смотайся к нашим почтовым птичкам и от моего имени отправь князю Северову просьбу о встрече. И особо подчеркни — только беседа.

— Я что, совсем глупый, да?! — поднимаясь со стула, проворчал он. — Виль, — грозно посмотрел на эксперта, — присмотри тут….

На лице Сванетти не дрогнул ни один мускул.

Впрочем, так было всегда. Невозмутимость и самообладание — его кредо.

Раньше мне это нравилось.

Мы познакомились во время экспертизы по одному весьма запутанному делу. На месте преступления был обнаружен артефакт неизвестного назначения. То, что магический, понятно, а вот для чего…. Судя по первым прикидкам, там он был совершенно лишним.

Вильен перед вопросом: зачем он нужен, спасовал. Наши эксперты — тоже. Пришлось обращаться в магический корпус. Там не только уровень, но и обширные знания.

Консультировал меня не Николас — другой маг, Сванетти лишь обеспечивал защиту контура, но именно это нас и сблизило. Когда вещица все-таки рванула, сбрасывая внешнюю оболочку, мой будущий друг хладнокровно закрыл меня собой, спасая от мелких щепок. Рассчитывали они на что посерьезнее, про столь тривиальное, как возможные осколки, просто не подумали.

Вот этим Следственный департамент и отличался от корпуса. Мы не забывали ни о чем.

Закончился тот день романтично. Оцарапанную щеку мне залечили, чаем напоили, до дома проводили.

Тогда я еще не знала, что за всем этим проявлением внимания ничего похожего на чувства нет. Только голый расчет и воспитание.

Три месяца мы встречались. Обязательные прогулки в парке, цветы, демонстрация нежности по отношению ко мне. Идеальная пара….

Его внимание не знало границ. Какие пирожные люблю, какие цвета предпочитаю. Что кушаю на завтрак, от чего у меня может заболеть голова, что вызывает мой гнев. Он узнавал меня, изучал, словно я должна была стать делом, которому он собирался посвятить всю свою жизнь.