Терри Гудкайнд - Девятое Правило Волшебника

Никки понимала, почему Кара так свирепо и страстно защищает Ричарда. Кара, как и она сама, была когда-то его врагом. Сделавшись лордом Ралом, Ричард не просто обрел слепое преклонение Кары — он сумел завоевать ее уважение, доверие и преданность. Цвет кожаного костюма был выбран специально для устрашения, он обещал жестокое наказание всякому, кто дерзнет хотя бы мысленно причинить вред лорду Ралу. И обещание это не было пустым. Всех морд-сит с ранней юности обучали быть абсолютно безжалостными. Основной их задачей было захватывать в плен носителей волшебного дара и подчинять их — но они были вполне способны применить свои умения к любому противнику. Даже люди, которые знали Кару и доверяли ей, инстинктивно старались держаться от нее подальше, когда она одевалась в эту красную кожу.

Никки знала, что значило для Кары вырваться из круга бессмысленного, сводящего с ума служения и научиться снова ценить жизнь.

Издалека, из сумеречной чащи, наполненной шорохом стекающей с листьев воды, доносилось хриплое карканье воронов. Никки уловила тошнотворную вонь гниющей плоти. Оглядевшись и внимательно осматривая местность, как учил ее Ричард, она заметила у основания отдельно торчащей скалы сосну очень необычной формы: часть ее раздвоенного ствола изгибалась, почти касаясь земли, и напоминала кресло. Она узнала это место — за полосой кустарника скрывалось поле битвы.

Никки не успела добраться до Ричарда — он нырнул под низко нависающие ветви и скрылся в подлеске. Вынырнув по другую сторону лощины, он замахал руками и заорал как оглашенный. Из влажной тени между высокими елями раздалось хлопанье крыльев: сотни огромных черных птиц разом поднялись в воздух, негодующе каркая. Поначалу казалось, что они смогут одолеть того, кто помешал им пировать — но когда воздух запел, приветствуя взлетевший из ножен меч Ричарда, птицы ретировались, растворившись в темноте между деревьев, словно знали, что это за оружие, и боялись именно его. Их сердитые выкрики угасли в туманной дымке. Ричард, так удачно выступивший в роли пугала, пошумел еще немного, потом вернул меч в ножны и наконец обратился к своим спутникам:

— Будьте добры, не ходите пока сюда! — Его голос отразился эхом от высоких сосен. — Подождите там, пока я вернусь!

Кара, считавшая себя главнее всех в вопросах безопасности Ричарда, не обратила на эту просьбу ни малейшего внимания. Она последовала за ним, держась близко, но не попадаясь на глаза. Так они выбрались на небольшую поляну ниже по склону.

Никки не осталась ждать с молчаливыми мужчинами под кленом; она продралась сквозь путаницу молодой поросли и мокрых папоротников к березовой рощице на пригорке, ограждающем поляну с одной стороны. Узкие черные глазки следили за ней с белых стволов, пока Никки, переходя от дерева к дереву, не остановилась на самом краю обрыва. Опершись рукой на ствол одной из берез и ощутив шелковистую гладкость шелушащейся коры, она заметила, что из ствола торчит арбалетный болт. Из других деревьев тоже торчали стрелы и болты.

А внизу, у подножия пригорка, поляна была завалена мертвыми телами. От вони разложения Никки чуть не стошнило. Вороны улетели, но мухи, которым никакой меч не был страшен, продолжали пировать и размножаться вовсю. Да и первые партии червячков-личинок уже взялись за работу.

У многих тел были отсечены головы или конечности. Некоторые лежали в лужах. Вороны и дикие звери успели основательно попировать на трупах — а зияющие раны облегчали им задачу. Панцири из толстой кожи, пояса с металлическими бляхами, кольчуги и разнообразное оружие были теперь бесполезны для убитых. Здесь и там одежда на вздувшихся телах еще держалась на оставшихся пуговицах — как если бы они пытались сберечь свое достоинство там, где никакого достоинства быть не может.

Все это — и тела, и отчаянная вера этих людей, и их отвага — обречено было теперь лежать и гнить здесь, в глухой лесной чащобе.

Никки следила сверху, как Ричард ходит по поляне, бегло осматривая трупы.

В то утро он успел убить очень много вражеских солдат, прежде чем Виктор со своими людьми подоспел ему на помощь. Она не знала, сколько времени сражался Ричард со стрелой в груди — но такую рану даже он вряд ли мог вытерпеть долго.

Люди из отряда Виктора, их было около двух дюжин, сгрудились под пологом ветвей огромного клена. Поплотнее запахнувшись в плащи, они терпеливо ждали.

Повсюду в притихшем лесу мокрые ветви сосен и елей гнулись к земле, тихо роняя капли на разбухшую землю. Время от времени то тут, то там поникшие ветви клена, дуба или вяза теряли свою ношу от дуновения ветра и сразу же взлетали вверх — выглядело так, будто деревья приветственно машут кому-то. Влажный воздух проникал всюду, куда не затекал дождь, и всем было не по себе.

Ричард пересек стоячую лужу и снова согнулся, внимательно исследуя поверхность почвы. Никки даже придумать не могла, что он ищет.

Никто из людей, ожидающих под деревом, не выказывал никакого интереса к полю боя, где они недавно сражались; никто не хотел смотреть на мертвецов. Они предпочитали ждать, стоя на месте. Убийство казалось этим людям противоестественным и давалось с трудом. Они боролись за свои права и делали все, что для этого требовалось, — но не находили наслаждения в войне. У них были иные ценности. Они похоронили своих троих убитых, но оставили без погребения почти сотню вражеских солдат — которые охотно убили бы их, если бы не Ричард.

Никки вспомнила, как утром в тот день была удивлена, обнаружив Ричарда с мечом в окружении груды мертвых тел и не понимая, кто изрубил их в таком количестве. Потом она увидела, как Ричард скользит между вражескими солдатами и меч его движется с текучей грацией, будто танцуя. Зрелище было завораживающее. С каждым рубящим или колющим ударом умирал еще один враг. Там было полно солдат, они роились как мухи; оторопь брала этих людей, когда они видели, что их товарищи один за другим падают наземь. В большинстве своем то были крепкие парни, всегда побеждавшие за счет силы мышц, из тех, кто любит запугивать более слабых. Они крутились, прыгали, замахиваясь и бросаясь на Ричарда с разных сторон, — но их удары неизменно запаздывали на мгновение, и каждый раз он уходил от опасности. Его плавные движения не напоминали той грубой рубки, к которой они были привычны, и им начало казаться, что сами духи обрушились на них. В некотором смысле так оно и было.

И все же их приходилось слишком много на одного, даже если этот один являлся Ричардом с Мечом Истины. Достаточно было какому-то из этих невежественных и тяжело дышащих жилистых молодчиков удачно взмахнуть секирой — или одной-единственной стреле попасть в цель. Ричард не был ни непобедим, ни бессмертен.