Владимир Пекальчук - Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые

Длинный, нарочито длинный замах… Быстрый прыжок твари назад — она вне досягаемости, удар уходит мимо, мощная сила инерции уводит оружие в сторону и назад — это отличный момент для прыжка! Именно так волкодлак подумал, не понимая, что как раз это от него и требовалось. Сильные лапы отталкиваются от земли, вспарывая ее когтями — бросок!

Чем опасны в бою прыжки — так это потерей точки опоры. Атакующий в прыжке более не способен изменить свою траекторию, уклониться от встречной атаки. И потому, когда затыльник топорища устремился навстречу оборотню, словно копье, удар был неизбежен. Рукоять врезалась в покрытую серой шерстью грудь с такой силой, что туша твари отлетела назад, даром, что весит все пять пудов, если не шесть. Оборотень, даже не тявкнув — как бы он тявкал, если дух выбит из его груди — грохнулся оземь в добрых восьми шагах. Вот и все, бой закончен, осталось только подойти и размозжить врагу череп.

Однако и тварь оказалась стойкой. Стоило поудобней перехватить топор, как оборотень с завидной прытью, особенно с учетом переломанных ребер, вскочил и вцепился передними лапами за рукоять топора, а его длинная морда с разинутой пастью устремилась к горлу противника. Хорошая попытка, безусловно, против эльфа могло бы и получиться.

Стоит вытянуть оружие вперед и вверх — и все, клыки лязгнули в пустоте, как бы ни была вытянута морда, с длиной орочьих рук ей не тягаться. Оборотень повис на рукояти топора, не желая отпускать оружие врага, так что осталось просто с силой ударить его оземь.

Оборотень захрипел, когда огромные ручищи, отпустив, наконец, оружие, сомкнулись на его горле. Сдавить как следует, поднять, с силой ударить о землю. Поднять, сделать шаг к ближайшему дереву и приложить тварь головой о ствол… И еще раз. И еще. И еще.

И вот изломанное тело с разбитой головой лежит у ног Сына Ветра. Еще одна победа над сильным противником, жаль только, о ней сказ не сложат и песню не споют, увы.

Он наклонился и поднял с травы топор. Время не ждет, надо идти. Оглянулся, отыскивая глазами седого степного волка: старый гро-Бакхг сегодня помог своему ученику, как никогда раньше.

Старый шаман оказался прямо у тела оборотня, невозмутимый, словно всегда так сидел, хоть миг назад его там не было. И взгляд — чуть укоризненный, значимый.

— Да, я вспомнил твои слова. Этих тварей надо убивать наверняка…

Надо оттащить труп от волка, чтоб ненароком не попасть по почтенному гро-Бакхгу: он хоть и дух, но это было бы редким хамством… Размах и удар, и вот голова лежит отдельно от тела.

— Ну, теперь уж не встанет. Благодарю тебя, почтенный гро-Бакхг…

Шаман, не дослушав благодарственную речь, сокрушенно покачал головой, подошел к отрубленной голове и потрогал ее лапой, словно хватал за гриву.

Взять голову оборотня в руку?! Но зачем? Хотя какая разница? Старый шаман не заставлял бы его брать эту мерзость в руки без причины.

Шаман-волк удовлетворенно кивнул, поднялся и спокойно потрусил на запад. Остановился у края поляны, оглянулся, проверяя: идет ученик следом или нет?

Что ж, раз гро-Бакхг хочет так — то и будет так. Непонятно, зачем и куда нести эту изуродованную голову — ну и ладно. Даже если б старый шаман мог говорить — и тогда ученик ни о чем не спросил бы своего учителя, ведь вопрос означает сомнение.

Глава 3

Муравейник

Тихий шум за дверью. Очень тихий, другой вампир, сморенный гнетущей аурой солнца, не услыхал бы. Но когда за тобой вот уже год след в след идут гончие псы — и длинноухие, и короткоухие — поневоле научишься спать очень-очень чутко.

Зерван с трудом поднял тяжелые веки и отодвинул с лица одеяло. Занавеска на окне плотная, сам вампир укрылся плащом и одеялом, но и тут, в темной комнате, куда почти не проникает свет, сильно чувствуется власть дня.

Все-таки подобное убежище нельзя назвать ни надежным, ни мало-мальски комфортным. Даже в сыром подземелье Зерван спал бы куда слаще, чем на втором этаже занюханной харчевни… Но тут, посреди людного Морхолта, его будут искать в последнюю очередь.

Он сел на кровати, старательно отворачиваясь от светлой окантовки занавески: солнечный свет, даже непрямой, это вовсе не то, на что часто любуются вампиры. Так что же это был за шум? Похоже на легкое касание металла по металлу. Дверь пытаются открыть снаружи отмычкой? Стоп, тут же и замка-то нету, засов только лишь. К тому же, Зерван давно привык чертить на двери, за которой укрывался, защитную руну, так что теперь дверь можно открыть только тараном. Ну или противодействующим магическим заклинанием.

Движение у двери. Таракан? Зерван всмотрелся в крохотную движущуюся точку. Капля, стекающая на пол! Он моментально подобрался, готовясь к бою.

Итак, псы, долгий год идущие по следу, наконец-то настигли свою добычу. Там, за дверью, охотники тихо смазывают дверные петли маслом, но касание масленки о металл выдало их… Глупцы, они все еще надеются войти тихо и напасть на спящего вампира, и при этом даже не подозревают, что их уже ждут.

Однако в этот раз выкрутиться будет непросто. За окном день, комнатушка маленькая, мандалой не размахнуться… Проклятье! Все-таки не стоило мудрить, ведь в конечном итоге вампир перехитрил сам себя. Он затравленно оглянулся, ища выход. Из разных передряг выходил живым — но в самую опасную за долгие семьдесят три года попал по собственной глупости.

В щель между дверью и косяком просунулось тонкое лезвие кинжала: охотник за дверью пытался нащупать щеколду. Что за самоуверенный идиот, он даже не потрудился расспросить хозяина харчевни, как закрываются двери комнат, сдаваемых внаем, иначе не пытался бы открыть засов кинжалом.

После безуспешной попытки кинжал исчез. Наверняка советуются, что делать, и сейчас попытаются вломиться силой, самое худшее, что это им удастся: дверь-то хлипкая, на ладан дышит.

Удар! По меньшей мере четверо мужчин ударили в дверь одновременно: двое непосредственно и двое — в своих товарищей. Но Зерван уже был готов.

Выброшенная вперед рука с раскрытой ладонью и короткое, резкое, такое привычное слово. Тугая невидимая волна ударила нападающих и швырнула двоих обратно в коридор и двоих — о косяк, словно игрушечных солдатиков. Что такое четыре туши для заклинания, которым Зерван давно наловчился раскидывать закованных в латы воинов?!

В проем хлынули новые враги: трое бородатых крепышей в дорожной одежде и с кинжалами наготове. Зерван стремительно ушел в сторону, перехватил чью-то руку и сломал о колено, словно палку. Выбросил кулак, угодив второму охотнику в челюсть, поднырнул под занесенный кинжал и ударил в пах третьего. Рубака утробно хрюкнул, но вампир не дал ему упасть, схватив за воротник и пояс штанов. Раздался стук: это кинжал, выроненный из сломанной руки первого противника, упал на дощатый пол.