Саймон Браун - Наследство. Огонь и меч

Берейма выглядел обескураженным.

— Неужели это все, чем я был? Я был до сих пор всего лишь вашим глашатаем?

Ашарна вздохнула.

— Отнюдь нет. Вы учились быть королем. Однако не думайте, что вам удалось усвоить все уроки. Придет время, может быть, даже очень скоро, когда вам в самом деле придется взять в руки власть над королевством и вы окажетесь лицом к лицу с необходимостью принимать решения, связанные с благополучием Гренда-Лира, самостоятельно, без подсказок. — Она бросила быстрый взгляд на Оркида. — Хотя, конечно, в вашем распоряжении будет совет всего двора.

— Вы знаете, что я без колебаний приму ответственность на себя.

— Да, я это знаю. Однако не стоит разводить бессмысленную суету. Перед вами встанет задача вовсе не столь трудная и невыполнимая, как вы того ожидаете.

— Что вы имеете в виду?

— Скоро вы об этом узнаете. — Жестом королева подозвала к себе Оркида. — А теперь нам с советником нужно обсудить кое-что до того, как мы все увидимся в тронном зале.

— Может быть, мне следовало бы остаться, — почти шепотом произнес Берейма, покосившись на Оркида.

— Мой сын, вы пока еще не стали королем. Покиньте нас. Мы с вами увидимся позже нынешним же утром.

— О чем же нам осталось побеседовать, ваше величество? — спросил Оркид после того, как за Береймой закрылась дверь. — Я закончил свой отчет.

— Ключи Силы. Вы все еще не согласны с моими замыслами.

— Я не уверен, что надо следовать безрассудным традициям.

— Безрассудны они или нет, в них я вижу единственно верный путь, — устало произнесла королева.

Оркид не стал спорить. Королева выглядела усталой, и возражать ей в этот момент было неразумно.

Для Береймы церемония официального дворцового приема сводилась к присутствию в тронном зале. Это событие было вполне обыкновенным, и на нем мог присутствовать каждый, кто имел какое-либо влияние при дворе.

Сама Ашарна сидела на своем простом базальтовом троне с подушками, одета она была в традиционное королевское платье для приемов. Слева от нее стоял советник Оркид Грейвспир, а позади маячил Деджанус со своим неизменным ритуальным жезлом. Справа, на тех местах, где предписывалось находиться членам королевской семьи, уже заняли свои места Арива, Олио и Линан; левее, где было отведено место для старших служащих королевства и для членов Королевского Совета, заняли свои места придворные вместе с фрейлинами ее величества.

Все собрание выглядело достаточно забавно в этом единственном зале дворца, предназначенном для подобных церемоний. Зал считался одним из тех чудес света, которые были созданы за много веков, и до сих пор был для иноземцев одним из воплощений могущества Кендры. Два ряда, каждый из тридцати массивных колонн, расписанных золотом и чернью, разделяли пространство тронного зала на три части. Средняя представляла собой лес более тонких колонн, которые отделяло от самого тронного пространства тонкой работы покрывало из золоченых нитей. Противоположная сторона помещения служила как бы приемной для приглашенных и просителей: здесь они могли прогуливаться среди прочей публики, молча ожидая, пока королева не прослушает все обращенные к ней речи, доклады, не вынесет всех решений и не отдаст последних распоряжений.

В стенах из полированного гранита имелось не менее сотни полукруглых окон, благодаря чему зал заливал такой яркий свет, что могло показаться, будто над ним вовсе не имелось крыши. За окнами, высоко над внутренним двором, сплетение канатов поддерживало тысячи аккуратно уложенных ветвей, в основном сосновых, создавая впечатление волн, облизывающих скалистый берег — дворцовую стену. Возле каждой колонны замер один из королевских стражников, за всеми стражниками наблюдало неусыпное око коннетабля гвардии, стоявшего всего в нескольких шагах от возвышения, на котором находился трон. Рядом с Камалем стоял небольшой письменный стоп, за которым сидел личный секретарь Ашарны Харнан Бересард.

Линан всегда испытывал неловкость, стоя среди приближенных возле трона. Он сознавал недостатки своего роста, испытывал смущение из-за скромной одежды, и из-за всего этого в его жилах закипала кровь. Ему представлялось, что по всем этим причинам его в любой момент могут просто вышвырнуть из дворца. Остальные придворные, собравшиеся сейчас в тронном зале, — казалось, их было больше, чем обычно, — беззастенчиво разглядывали членов королевской семьи жадными, завистливыми и даже откровенно злобными глазами. От этих сверлящих его взглядов у Линана заныла шея.

Он рискнул повернуть голову и оглядеться, однако увидел вокруг себя сплошное море лиц, обращенных к самой Ашарне. Королева на своем черном троне выглядела великолепно, разве что была слишком бледна. Конечно, Линану просто мерещились направленные на него злобные взгляды. На самом деле на него попросту никто не обращал внимания. Он был всего лишь третьим сыном монархини, и происхождение его являлось лишь наполовину знатным, а наполовину самым простым. По-видимому, во дворце считались лишь с этой простонародной частью его крови, поэтому его предпочитали вовсе не замечать. «Потому что я сын Элинда Чизела! — мысленно крикнул Линан всей этой толпе. — Потому что я сын лучшего солдата, когда-либо появлявшегося в Кендре, сын солдата, который спас королеву от поражения во время Невольничьей войны, потому что…»

Он опомнился, вспышка собственной ярости обескуражила его. Конечно, существовало великое множество причин, которые он мог бы перечислить — однако для двора они не имели ни малейшего значения. Юноша снова оглянулся через плечо, чтобы получить хоть какое-то представление о численности толпившихся за ним аристократов, потом окинул взглядом тех, кто стоял у противоположной стены. Камаль был прав. Вороны слетались на пир в ожидании подходящего момента. Линан стал размышлять о том, кто из присутствовавших представлял интересы Двадцати Домов, а кто держал сторону Ашарны. Как долго еще намерена аристократия требовать обратно власть, отданную королеве? Можно было с уверенностью сказать, что против Ашарны никто не осмелится сделать ни единого шага — такой любовью и уважением она пользовалась среди простого народа. Но что случиться после ее смерти? Где тогда будет место Линана, кем он станет — уборщиком мусора?

В дальнем конце зала раздался громкий металлический стук. Широкие бронзовые двери распахнулись, в них появился сержант дворцовой стражи с тяжелым черным копьем. С величайшей торжественностью и неподражаемым изяществом он прошел сквозь толпу к подножию трона.