Михаил Успенский - Время Оно

– И слыхала, и читала даже, – ответила княжна. – Про тебя инда новеллу сложили – «Там, где нас нет» называется. Только гляжу я, наврал сочинитель про тебя с три короба, поверил на слово пьянице и хвастуну... На бумаге-то ты герой и разумник получился, а по жизни, извини уж, прямой дурак. А долгов-то, долгов наделал!

– Чего долгов? – набычился Жихарь. – Мои долги – мое богатство. Я уж их давно простил, долги-то...

– А ведь казны-то в Многоборье нынче нет, – сказала княжна. – Вытаскали всю казну за твой счет и твоим именем – дескать, вот Жихарь проспится, он и вернет. Ой, пропил, окаянный, все как есть пропил – ни куска в рот положить, ни тряпки накрыться не оставил! – внезапно заголосила владычица Многоборья, словно простая баба, страдающая за пропойцей-мужем. – По миру пустил, весь народ обездолил! Теперь и налогов не с чего собрать, сама в долг живу, за каждой монеткой кланяюсь Невзору пустоглазому!

И зарыдала, словно у нее отобрали любимую куклу – молоденькая была княжна совсем.

Жихарь растерялся: от девичьих слез всякий настоящий богатырь приходит в некоторую растерянность, ибо никогда не знает их истинной причины.

– Да ты утешься, – сказал он. – Вот я сейчас пойду на крыльцо, тряхну его за душу – снова с деньгами будем...

Княжна промокнула очи рукавом (платьишко и вправду было домотканое) и посуровела.

– Здесь теперь живут не по произволу, а по закону, – сказала она. – А закон велит долги отдавать. И ты, мил-любезен друг, их отдашь, отслужишь, отработаешь. Как конь, будешь пахать, грошика медного взаймы не возьмешь, ковшика хмельного не выпьешь. До седых волос будешь работать, камни грызть...

– Зачем до седых? – испугался Жихарь. – Мы это дело мигом поправим! Сяду на доброго коня, кликну дружинушку хоробрую, набежим лихим набегом на тех же кривлян твоих, вернемся с добычей...

– Еще одно разоренное княжество на меня повесить желаешь? – сказала княжна. – Да и веры тебе нет, твой поход либо до первого кабака, либо до первого ночлега, а там поминай тебя как звали – разве не права я? Можно ли тебе верить?

– Нет! – страшно крикнул Жихарь, даже сам испугался, не удержав в себе правды – больно горькая была. Потом спросил, окончательно утратив разум: – Так ты, выходит, за меня не пойдешь?

Княжна захохотала, громко, напоказ, как хохочут безнадежные вдовы на гулянках.

– Жених без порток, невеста без места! Нет уж, теперь мне выходить разве что за Невзора... Вот и буду с казной. А он тебя же сватом зашлет...

– Нет уж, – сказал Жихарь. – Я его раньше сапогом пну куда надо – пусть потом хоть на всех подряд женится.

– Не честь богатырю бить кабатчика, – сказала княжна, – да и сапоги свои ты пропил...

Жихарь глянул на босые грязные ноги и вспомнил – было такое.

– Да и роду-племени ты неизвестного, – продолжала Карина. – Кто твои предки?

– По делам моим я сам себе предок, – гордо сказал Жихарь.

– От дел твоих только слова остались да разорение...

– Чего ж ты со мной возилась, лечила и обихаживала?

– А мне любопытно было, – сказала Карина, – помрешь или нет. По всем чарам и по науке, должен был помереть, я ведь тоже в отравах знаю толк. Не помер, окаянный, знать, и вправду Святогор с тобой силой поделился...

– Ну и ладно, – сказал Жихарь. – Зато я себя в мире прославил и Время наладил.

– Что-то мы здесь ничего такого не заметили – живем, как жили, – сказала княжна.

– Оттого что живете одним днем, – сказал богатырь. – Глаз от земли не подымаете, про Круглый Стол слыхом не слыхивали, на ристалищах не подвизаетесь...

– Ах ты, подвижник, – усмехнулась княжна. – Я-то, дура, бежала сюда по грудь в снегу, мнила – героя встречу, как в книжках писано... Вот и встретила героя – лежит пьян, сам без себя. Добро, герой. Отдаю я тебя горькой твоей головой в кабалу кабатчику Невзору – да он и сам этого требует, а он теперь здесь и без венца княжит. Будешь работать всякую работу, что скажет.

Она велела придвинуть себе столик и кресло, схватила перо, споро сочинила кабальную грамоту, отрезала кусок витого шнура от занавески (Апсурда с собой не все успела прихватить) и, накапав на грамоту горячего воска, пришлепнула его княжеской печатью.

– Ступай трудиться, – сказала она и величественно протянула руку к двери.

Ошеломленный Жихарь двинулся в указанном направлении, где уже поджидал его глумливо осклабившийся Невзор, манил корявым пальцем...

Хотел богатырь своротить пустоглазому рыло на сторону, да почувствовал на деле, что закон есть путы незримые и цепи негремящие...

Глава 5

Тяжелый физический труд на свежем воздухе скотинит и зверит человека.

– «...Чаю, славный друг мой и брат, сэр Джихар, что недосуг Вам читать мое многословное послание – должно быть, Вы ныне без меры заняты устроением своего княжества: возводите стены, укрепляете башни, составляете соответственно благородной своей природе многомудрые законы. То же происходит и у нас. Власть свою над землями Логрии посчастливилось укрепить мне женитьбою, в коей выгода превосходнейшим образом сочеталась с истинною любовию; одна беда, что супруга моя, достойнейшая Джиневра, до сих пор не принесла мне первенца, а ведь отцовскую свою состоятельность я при Вас же многажды доказал в приснопамятной земле амазонок. Беда, коли так и дальше будет – тогда власть моя неволею перейдет к племяннику моему по сестре, нареченному Мордредом. Сей младенец уже на первых шагах поприща своего земного выказывает себя весьма гадким и недостойным...»

– Обожди, – сказал Жихарь. – Повтори-ка про племянника...

Демон Костяные Уши сидел, нахохлившись, на плетне, и весенний дождик скатывался по черным его блестящим перьям. Богатырь, тесавший как раз бревна для нового частокола, весьма был удивлен, когда услышал в воздухе над собой шум крыльев и узрел прошлого своего супостата, а впоследствии спасителя.

Чужую речь демоны запоминают быстрее и крепче пестрых южных птиц, а своих слов у них немного, да и те в основном выражают презрение и ненависть к роду людскому и вообще ко всему сущему. Но кое-как сумел пернатый дух отрицания и сомнения объяснить Жихарю, что в конце концов затосковал, уставши губить земных красавиц, женился законным порядком на демонице своего племени и даже самолично высиживал яйца. Демонята вылупились прожорливые, вот ему, Демону, и приходится подрабатывать, разнося по всему миру вести, и Яр-Тур за хорошие деньги нанял его, чтобы передать весточку побратиму. Весточка была начертана на пергаменте, а содержание ее было вестнику велено выучить наизусть – вдруг да полоротый Демон выронит грамотку на лету?