Роберт Сальваторе - Воин

Настало время познакомиться со своими соседями.

Дзирт натянул на голову капюшон слишком просторного плаща гнолла, хотя изношенная одежда вряд ли могла скрыть правду о его происхождении, и побежал через поле. Он надеялся, что если ему удастся повлиять на первоначальную реакцию девочки при его появлении, то он сможет найти способ объясниться с ней.

Но надежды оказались тщетны.

– Дзиррит! – ахнула Элени, увидев, как он направляется к ней. Она хотела громко закричать, но у нее перехватило дыхание; она хотела бежать, однако ужас приковал ее к месту.

Лайам закричал ей из рощицы:

– Дзиррит! Я же говорил! Я говорил!

Как он и ожидал, Флэнни и Шано пришли в неописуемое возбуждение. Однако на лице Коннора застыл такой ужас, что радость Лайама сразу улетучилась.

– О боги, – пробормотал старший сын Тистлдаунов.

Коннору приходилось сопровождать отца в рискованных предприятиях, и он умел распознавать врагов. Он посмотрел на своих растерянных братьев и пробормотал одно-единственное слово, которое для неопытных мальчишек не имело никакого смысла:

– Дров.

Дзирт остановился в дюжине шагов от испуганной девочки, первой женщины, которая оказалась так близко от него, и внимательно рассмотрел ее. Элени была бы признана хорошенькой по меркам любой расы: у нее были большие спокойные глаза, щеки с ямочками и гладкая золотистая кожа. Дзирт понял, что такая женщина не будет драться. Он улыбнулся Элени и мирно скрестил руки на груди.

– Дзирт, – поправил он ее, указывая пальцем себе в грудь.

Какое-то движение сбоку отвлекло его внимание от девочки.

– Беги, Элени! – закричал Коннор Тистлдаун, взмахнув мечом и бросаясь на дрова. – Это темный эльф! Дров! Спасай свою жизнь!

Из всего услышанного Дзирт понял только слово «дров». Однако поведение и намерения юноши были вполне очевидны: Коннор с ходу занял место между Дзиртом и Элени, и кончик его меча был направлен прямо на дрова. Элени с трудом встала на ноги за спиной брата, но она не собиралась убегать, как он ей велел. Ей тоже доводилось слышать о злобных темных эльфах, и она не желала оставлять Коннора один на один с подобным существом.

– Убирайся отсюда, темный эльф, – зарычал Коннор. – Я превосходно владею мечом и намного сильнее тебя!

Дзирт, не понимавший ни слова, беспомощно развел руками.

– Убирайся прочь! – заорал Коннор.

Повинуясь порыву, Дзирт попытался ответить юноше, используя безмолвный язык дровов – сложную систему жестов и мимики.

– Он творит заклинание! – закричала Элени и нырнула в черничную поросль.

Коннор с пронзительным криком ринулся на противника.

Прежде чем он что-либо понял, Дзирт схватил юношу за предплечье, другой рукой вывернул его запястье и отобрал меч, трижды крутанул это тяжелое оружие над головой Коннора, затем подбросил в воздух, поймал за клинок и, повернув рукоятью вперед, протянул хозяину.

Проделав все это, Дзирт развел руки в стороны и улыбнулся. Согласно обычаям дровов, проявление подобного мастерства без вреда для соперника являлось выражением дружеских намерений. Но в душе старшего сына фермера Бартоломью Тистлдауна блестящий трюк дрова породил только чувство благоговейного ужаса.

Коннор застыл, разинув рот. Меч выпал из руки, но он не заметил этого; мокрые штаны прилипли к ногам, но и это не привлекло его внимания.

Откуда-то изнутри его существа вырвался вопль. Коннор схватил в охапку Элени, которая тоже закричала, и они понеслись к рощице, чтобы забрать остальных, а затем со всех ног припустили к дому и бежали до самого порога.

А Дзирт, с померкшей улыбкой и распростертыми руками, остался один на черничной полянке.

Пара проницательных глаз с пристальным интересом следила за встречей на полянке. Неожиданное появление темного эльфа, закутанного в плащ гнолла, дало Тефанису ответы на многие вопросы. Ищейка-квиклинг уже обследовал тела гноллов и понял, что грубым оружием простых фермеров невозможно нанести такие раны.

Увидев чудесные сабли-близнецы, небрежно пристегнутые к поясу темного эльфа, и оценив легкость, с которой он справился с мальчишкой, Тефанис узнал истину.

Пыльный след, оставленный квиклингом, мог бы сбить с толку лучших следопытов Королевств. Этот дух, который никогда не двигался по прямой, промчался по горным тропам, описав круги вокруг одних деревьев, поднявшись и спустившись по стволам других, так что его путь стал вдвое, если не втрое, длиннее. Расстояния никогда не беспокоили Тефаниса: он предстал перед багровокожим баргест-велпом раньше, чем Дзирт, раздумывающий над катастрофическими последствиями встречи, покинул поляну, поросшую кустиками черники.

Глава 4

ТРЕВОГИ

Мнение фермера Бартоломью Тистлдауна коренным образом изменилось, когда старший сын Коннор переименовал «дзиррита» Лайама в темного эльфа. Фермер Тистлдаун провел добрых сорок пять лет в Мальдобаре, городке в пятидесяти милях вверх по течению Реки Мертвого Орка, к северу от Сандабара. Отец Бартоломью тоже жил там, как и отец отца. За все это время единственной вестью о темных эльфах, дошедшей до фермера Тистлдауна, был рассказ о предполагаемом налете дровов на маленькое селение диких эльфов в сотне миль к северу, в Мерзлом Лесу.

Этот набег, даже если он действительно был совершен дровами, случился более десяти лет назад.

Недостаток личного опыта в отношении расы дровов не уменьшил опасений фермера Тистлдауна, когда он услышал рассказ детей о встрече на черничной поляне. Коннор и Элени, которые заслуживали доверия и были достаточно взрослыми, чтобы соображать, что к чему, в трудную минуту, видели эльфа довольно близко, и у них не возникло сомнений насчет цвета его кожи.

– Единственное, чего я и вправду не могу понять, – говорил Бартоломью Бенсону Дельмо, толстому и веселому мэру Мальдобара, и нескольким другим фермерам, собравшимся в его доме этим вечером, – так это почему дров отпустил детей. Я не знаток темных эльфов, но наслышан об их повадках и знаю, что они должны действовать по-другому.

– Возможно, Коннор своей атакой добился большего, чем ожидал, – пропищал деликатный Дельмо.

Все они слышали рассказ о том, как был обезоружен Коннор. Лайаму и остальным детям Тистлдаунов, за исключением, конечно, самого бедняги Коннора, доставляло особенное удовольствие пересказывать именно эту часть истории.

Но Коннор, как бы он ни был благодарен мэру за поддержку, решительно покачал головой, отвергая это предположение.

– Он победил меня, – признался юноша. – Может быть, я был слишком потрясен, увидев его, но он победил меня вчистую.