Макс Фрай - Неуловимый Хабба Хэн

— Не знаю, почему тебе так нравится прикидываться беспечным болваном, — задумчиво сказал Шурф. — Неужели ты действительно полагаешь, что это удачно выбранная маска? Дело хозяйское, но при мне можешь не стараться. Я-то знаю, что ты не таков.

Если бы перед этим я не был вынужден проделать несколько дыхательных упражнений, я бы, несомненно, взвыл. А так — просто вздохнул. С тем, что сэр Джуффин Халли видит меня насквозь и знает как облупленного, я худо-бедно смирился. А теперь и этот туда же!

— Ладно, — признал я. — Весьма вероятно, что совпадения тут ни при чем, и это был вовсе не пустой сон. Жаль… Погоди, но выходит, у жителей Ехо могут начаться серьезные неприятности? Я же каждый день сплю, хотя бы пару часов. А обычно больше. И снится мне, как я уже тебе говорил, черт знает что. Просто черт знает что!

Шурф не стал расспрашивать меня, кто такой черт и почему он должен быть в курсе моих дел. Хвала Магистрам, за годы нашего знакомства я уже успел дать ему подробные разъяснения по целому ряду жизненно важных вопросов вроде этого. Шурф законспектировал мои лекции в специальную тетрадку и, надо думать, вызубрил наизусть. Поэтому сейчас он не обратил никакого внимания на чуждое словечко, а лишь одобрительно заметил:

— Я же говорил, что на самом деле ты очень неплохо соображаешь.

— И что мне теперь делать? — жалобно спросил я. — Не спать? Или как?

— К сожалению, я не являюсь достаточно компетентным специалистом в этой области, — безмятежно ответствовал мой друг. — Единственное, что я могу тебе посоветовать, — немедленно расскажи все сэру Джуффину… Но это вовсе не значит, что ты должен отказаться от десерта, — добавил он, когда я стал выбираться из-за стола. — Промедление в четверть часа в таком деле мало что изменит, поверь мне.

— Да ну, какие там десерты… С таким-то камнем на сердце? Нет уж, пойду к шефу прямо сейчас. Пусть сажает меня в Холоми, откусывает мне голову и лишает недельного жалованья. Чем скорее он меня покарает, тем лучше.

— Нет, это все-таки поразительно, что ты до сих пор жив, — флегматично заметил Шурф, разрезая горячий пирог. — Все чудеса Эпохи Орденов меркнут в сравнении с этим фактом.

Впрочем, в его голосе явственно звучало сочувствие.

Сэр Джуффин Халли встретил меня такой ехидной ухмылкой, что я сразу понял: объяснять ничего не придется. Шеф уже в курсе. Ничего удивительного, он вечно все обо мне знает, причем явно из куда более надежных источников, чем утренние и вечерние газеты. Сидел небось, ждал, когда до меня дойдет и дойдет ли вообще.

— Грозен ты, однако, — Джуффин внимательно оглядел меня с головы до ног и укоризненно покачал головой. — Что меня действительно поражает, так это нечеловеческие масштабы твоего деяния. «Джубатыкский фонтан» — вот уж воистину цитадель мирового зла! Обсчитали тебя там, что ли? Или на ногу кто наступил?

Я вздохнул.

— Никто мне никуда не наступал. Я и был там всего один раз, пару лет назад, да и то по делу. Мы с Кофой там кого-то ловили, уже и не припомню, кого именно…[10]

— Всего один раз, пару лет назад? И гляди-ка, такая неукротимая ярость! Злопамятен ты, как я погляжу.

— Есть такое дело, — флегматично согласился я. — Не понравилась мне тамошняя публика. И фонтан джубатыкской пьяни из пола бьет — запашок тот еще, я едва на ногах устоял… Вы, чем издеваться, объяснили бы, что со мной происходит. Однажды что-то в таком роде уже было, помните? Мне приснилось, что я перебил всех пьянчужек-эльфов из Шимурэдского леса, а потом оказалось, что они на самом деле мертвы. Но тогда вы сказали мне, что действовал, строго говоря, не я, а заключенный во мне меч Мёнина,[11] поэтому вместо того, чтобы терзаться угрызениями совести, я могу просто пойти пообедать. Ладно, хорошо. Но теперь-то никакого меча нет, а…

— Вот-вот, — подхватил Джуффин. — «Джубатыкский фонтан» ты самолично спалил, будь спокоен. Да уж, воистину бессмертный подвиг!

Я молчал — что тут скажешь? Небось рано или поздно шефу надоест надо мной измываться и он все-таки объяснит, что происходит и как мне теперь жить. Потому что сейчас я как никогда нуждался в хороших инструкциях. И кому, как не Джуффину, это понимать.

— Что ж, по крайней мере, теперь у тебя есть уникальная возможность проникнуться духом Эпохи Орденов, — шеф действительно угомонился и заговорил более-менее серьезно. — Слишком много могущества и никакой самодисциплины — это можно было сказать практически о любом из действующих лиц того времени. Тебя можно поздравить: за какие-то несчастные несколько лет ты зашел в тот самый тупик, в который все эти почтенные мужи шли на протяжении столетий. Блестящий результат. Вопрос — как долго ты теперь будешь оттуда выбираться?

— Если вам действительно кажется, будто я хоть что-то понимаю, имейте в виду, это иллюзия, — мрачно сказал я.

— А тут и понимать особо нечего, — пожал плечами Джуффин. — Недавно я дал тебе совет: учись справляться с собой самостоятельно, как делал прежде. И ты, как ни странно, более-менее преуспел в этом непростом деле. Останься ты таким, каким был, скажем, четыре года назад, сейчас мы с тобой беседовали бы о чем-нибудь более занимательном. Но, увы, время не стоит на месте. Ты потратил его с пользой и стал чрезвычайно грозным колдуном. На мой вкус, даже слишком. Не пытайся возражать, я же не комплименты тебе на светском приеме говорю, а просто констатирую прискорбный, в сущности, факт. Вышло так, что постоянное проживание в Сердце Мира, удачно выбранная профессия и некоторые особо интересные приключения сделали тебя чрезвычайно могущественным существом. То есть ты можешь практически все и при этом почти ничего не умеешь, даже такой ерунде, как контроль над собственными сновидениями, пока не обучился. Впрочем, и не мог: это даже для тебя не одного дня и не одного года дело, хотя, казалось бы, сущие пустяки… У тебя есть сила, которой ты не способен правильно распорядиться, и при этом — жизненный опыт мальчишки, горячая голова, буйное воображение и великое множество детских страхов в придачу. Точно таким же был твой приятель Лойсо Пондохва в начале своей карьеры. Будешь смеяться, но в ту пору — как раз перед тем, как основал Орден Водяной Вороны, — он тоже завел обычай, не вставая с кровати, разрушать все, что оскорбляет его взор. Нарочно он это вытворял или, как ты, сдуру — это дело темное, правды теперь не узнать. Хвала Магистрам, Лойсо, вопреки всему, что о нем рассказывают, был не таким уж раздражительным, иначе от Ехо камня на камне не осталось бы… Ты становишься похож на него все больше и больше, просто сердце радуется. Как сентиментальный старик я чрезвычайно рад иметь под боком такое трогательное напоминание о старинном недруге. Но как начальник Тайного Сыска я вынужден признать: все это немного некстати. Мягко говоря.