Кассандра Клэр - Механическая принцесса

—Я в порядке, сказала она. Что случилось, Генри? Что это было и почему оно здесь оказалось?

— Это демон—охранник. Я обыскивал стол Бенедикта, и, скорее всего, передвинул или задел что—то, что могло вызвать его. Я увидел, как из ящика выходит черный дым, затем показалось это и атаковало меня.

— И поранило тебя, — обеспокоенно сказала Тесса, — У тебя течет кровь...

— Нет, я сам это сделал. Упал на свой кинжал, — смущенно сказал Генри, достал стило и начал рисовать руну,— Не говори Шарлотте.

Тесса почти улыбнулась; но потом опомнилась и помчалась к одному из высоких окон, чтобы открыть занавески.Она могла видеть сады, но к досаде, не итальянский сад, они были на другой стороне дома.Зеленые живые изгороди и плоская трава, коричневая от зимы лежали перед ней.

—Я должна идти, сказала она. —Уилл и Джем и Сесилия— они сражались с демоном. Он убил мужа Татьяны Блекторн. Я должна была донести ее обратко к каретам, когда она упала в обморок рядом с боем.

Возникла пауза. Потом

— Тесса —Сказал Генри странным голосом. Она повернулась к нему в то время, как он чертил иратце на внутренней стороне его руки.

Он смотрет на стену напротив него, —стены, о которой Тесса ранее думала что она слишком пестрая и со странными пятнами. Сейчас она увидела, что они были не в хаотичном порядке.Буквы высотой в фут каждая, растягивались на обоях, написанных тем,, что было похоже на высохнувшую черную кровь.

АДСКИЕ МЕХАНИЗМЫ — БЕЗЖАЛОСТНЫ.

АДСКИЕ МЕХАНИЗМЫ — НЕ СПОСОБНЫ СОЖАЛЕТЬ.

АДСКИЕ МЕХАНИЗМЫ — БЕСЧИСЛЕННЫ.

АДСКИЕ МЕХАНИЗМЫ —НИКОГДА НЕ ОСТАНОВЯТСЯ.

И там, ниже каракулей, была последняя фраза, неразборчивая, как будто тот, кто написал ее терял дееспособность своих рук.Она представила как Бенедикт запертый в этой комнате, идет медленно превращаясь, размазывая слова на стене собственной кровью.

ПУСТЬ БОГ СМИЛУЕТСЯ НАД НАШИМИ ДУШАМИ.

Червь бросился — и Уилл нырнул вперед, едва не задев его челюсти.Он опустился на корточки, потом встал на ноги и помчался вдоль демона, пока не достиг его хвоста.Он обернулся и увидел демона нависшим, как кобра над Гедеоном и Габриэлем, но к его удивлению, казалось, что демон замороженн, шипит, но не атакует.Понял ли он, что это его дети? Чувствует что—либо к ним? Невозможно было сказать.

Сесилия наполовину забралась на тисовое дерево, цепляясь за ветки.Надеясь, что она поняла смысл и останется там, Уилл повернулся к Джему и поднял руку, чтобы его парабатай мог его видеть. Они давно выработали ряд жестов, которые они использовали, чтобы сообщать, что они в нуждаются в помощи в разгар битвы, если они не могли слышать друг друга.

Глаза Джема загорелись с пониманием, и он бросил свою трость Уиллу.В идеальном броске она пролетела из конца в конец до Уилла, он поймал её одной рукой и нажал на рукоятку.Лезвие выскочило, и Уилл быстро и жёстко опустил его, рассекая толстую кожу существа.Червь дёрнулся назад и завыл, когда Уилл ударил снова, отделяя хвост от тела.Бенедикт бился на обоих концах, и ихор хлынул в липком взрыве, покрывая Уилла. Он пригнулся с криком, от жжения кожи.

— Уилл! — Джем бросился к нему.

Габриэль и Гидеон, пытающиеся разрубить голову червяка, прилагали все усилия, чтобы сфокусировать все свое внимание на них.Как только Уилл вытер свободной рукой гной с лаз, Сесилия спрыгнула с тисового дерева прямо на спину червяка..

Уилл в изумлении уронил трость. Он никогда прежде не ронял трость в самый разгар битвы, но там была его младшая сестра, цепляющаяся за спину огромного демонического червяка, напоминающая блоху на шерсти собаки. Пока он в ужасе наблюдал за этим, Сесилия вынула кинжал из ее пояса и полоснула по телу демона..

О чем она думала? Как будто такой маленький кинжал способен убит что—то такого размера!

—Уилл, Уилл, сказал настойчиво ему на ухо Джем, и Уилл осознал, что он говорит в слух, и во имя Ангела, голова черня поворачивается к Сесилии с открытой челестью и огромными зубами.

Сесилия отпустила рукоятку кинжала и откатилась в сторону от тела червя. Его челюсти пропустили ее как волосок, и злобно щелкнув, воткнулись в его тело. Черная кровь хлынула из раны, и вопль банши вырвался из горла червя. Массивные раны сияли в его боку, а куски собственной плоти свисали с челюсти.

Пока Уилл наблюдал, Габриэль поднял лук и пустил стрелу. Он, погруженный в себя, прицелился и выстрелил в один из черных глаз. Существо попятилось, а потом рухнуло и начало исчезать, так же, как и делают другие демоны после смерти.

Лук Габриэля упал на землю с грохотом, но Уилл едва это расслышал.

Земля была пропитана кровью демона.

Сеси медленно поднялась на ноги, морщась от боли. Ее правое запястье согнулось под странным углом. Уилл даже не осознавал, что бежит к ней. Он понял это только тогда, когда Джем его остановил, не давая пройти дальше. Уилл посмотрел на своего парабатая с диким лицом:

— Моя сестра...

—Твое лицо, — сказал Джем с заметным спокойствием, учитывая ситуацию. — Ты покрыт кровью демонов, Уильям, и она сжигает тебя. Я должен вылечить тебя ираце до причинения ущерба, который будет необратим.

—Отпусти меня.

Уилл начал настаивать на своем, и попытался выбраться, но Джем крепко его держал за шею. Затем он почувствовал прикосновение стила к его запястью, а затем легкое жжение, как и всегда, после нанесения рун. Боль, о которой он даже не знал начала угасать. Джем отпустил его с легким шипением, тк на него попала капля крови демона на пальцы. Уилл нерешительно остановился, но Джем лишь отмахнулся от него, нанося руну на свое запястье. Как только Уилл подбежал к сестре, то увидел, что Габриэль опередил его. Габриэль держал ее за подбородок, а его глаза нежно смотрели на ее лицо. Она смотрела на него с удивлением, в тот момент, когда прибежал Уилл и схватил ее за плечо.

— Уйди от моей сестры, — рявкнул Уилл, и Габриэль отступил. Его губы сжались в тонкую ниточку.

Гидеону было сложно на его каблуках, и они окружили Сесилию, к тому времени, как Уилл держал ее одной рукой, а другой рукой рисовал ей руну. Она смотрела на него, моргая синими глазами, пока он вырезал черные ираце с одной стороны ее горла, и менделин с другой. Ее черные волосы выбились из косы, и она стала похожа на дикарку, которую он помнил, жестокую, и не боящуюся ничего.

—Тебе больно, милая? Слова вылетили раньше, чем он смог их остановить— детская привязанность, о которой он почти забыл

—Милая? — Повторила она, сверкая глазами с недоверием. — Я совершенно невредима.

—Не совсем , — сказал Уилл, указывая на ее пострадавшее запястье и раны на лице и руках, которые начали закрываться, когда ираце сделала свою работу.