Инна Георгиева - Ведьма для царевича, или От прошлого не убежишь

Кажется, уже через мгновение я проснулась от того, что меня кто-то позвал. Открыв глаза, я уставилась на нависающего надо мной колдуна с горящими праведным гневом глазами. Видимо, разбойников ему не хватило:

— Еще раз так сделаешь… — начал было он, но я, зевнув, перебила:

— Извини. Больше не буду.

Колдун задохнулся от возмущения, но я этого уже не видела. Перевернувшись на другой бок, я заснула сном младенца. До утра все было тихо и очень даже спокойно.

14

— Знаешь, еще немного и я настигну свою мечту, — царевич весело ухмыльнулся и поудобнее умостил худощавый зад рядом со своей кобылкой. Он все также сидел в самом центре триремы, а мы со Змием на противоположных ее концах держали равновесие.

— Ты сегодня не можешь заснуть? — устало спросила я. Царевич обычно либо что-то жевал, либо громко храпел. Сколько мы уже плыли, ничего другого за ним не замечала. А тут на тебе! С самого утра глаз не сомкнул. И говорить начал…

— Да какой сон, бабушка? — по привычке обратился ко мне Елисей, будто я до сих пор выглядела на триста сорок один год. — Я говорю: мечта моя — вот она! Только протяни руку, и ухвати за нее посильнее.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением покачала я головой. — Не уверена, что Кощей вот так запросто отдаст тебе Елену.

— При чем здесь она? — не понял царевич. — Жена женой, а мечта это… Совсем другое дело.

— Не поняла?

— Я знаешь, чего хочу?

Честно говоря, я призадумалась. Последние почти две недели я была уверена, что знаю. Ведь именно потому, что этого так хотел Елисей, мы пересекли Великий лес, нашли Гору и теперь вот плыли к Кощею…

— Елисеюшка, поведай мне, что у тебя на сердце.

— Я, бабушка, хочу богатырем стать, как витязи былинные, — мечтательным тоном ответил мне царевич.

— Да зачем же таким становиться? — пытаясь скрыть усмешку, спросила я. Вот на кого он был точно не похож, так это на богатыря, хотя я иногда и называла его так, чтобы Сивку подразнить. Худой, высокий, нескладный и лицо такое… интеллигентное. Ему бы книжки писать, а он — в рыцари.

— Как зачем? — искренне удивился Елисей. — А как же слава? А как же честь богатырская?

— Ну, допустим, по чести и мы с тобой ничем витязям не уступаем. А слава… Она имеет две стороны. Пока не пришла, по ней плачут. А придет — плачут от нее.

— Ничего ты, бабушка, не понимаешь, — беззлобно гнул свое Елисей. — Один богатырь целого войска стоит! Супротив врага лютого выйдет и всех положит. Гадов ядовитых, драконов заморских одним ударом на землю валит.

— Так ты что ж думаешь, что богатыри в одиночку по королевствам ходят, подвиги ратные совершают? А вместе собираются только для рисунков портретных?

— А как же иначе? Я вот, когда с меня волхв заклятие снимет, тоже пойду в люди. За славой!

— Тебе не о приключениях да забавах думать надо, а о государстве своем! — наставительно сказала я. — О податях, о суде праведном. Чтобы люди на земле твоей безбедно да безопасно жили, тогда и в витязях разных нужда отпадет.

— Откудова тебе знать, бабушка, что царевичи делать должны? — усмехнулся Елисей. — Поди ж, сама никогда на моем месте не была, и не будешь.

Я только горько усмехнулась. Была я. Да что с того? Давно это было, в другой жизни. Кажется иногда даже, что с другим человеком.

— Погоди, Елисей, а что ты тут только что про заклятие говорил?

— А это… Волхв, будь он неладен, наложил…

Царевич явно засмущался. Я подбадривающе улыбнулась:

— Расскажи, юноша. Может, помочь тебе смогу.

— Да я… это… Расти начал… Сильно… Вширь. И волхв меня решил на диету посадить.

— На что? — удивился Змий, все это время внимательно, но молча слушавший нас. Иногда я ловила на себе его взгляд, но старательно делала вид, что ничего не замечаю.

— Вот и я сначала подумал, что это трон размера "три царя". А оказалось, это когда есть ничего нельзя. Я долго сидел! До самого вечера. А потом волхв не выдержал и сам меня накормил.

— Не выдержал? — переспросила я.

— Сказал, что если мне еды не дать, челядь пропадать начнет. Правда, что он в виду имел, я так и не понял….

— А… — догадливо протянули мы со Змием в один голос.

— Ну вот…. Тогда он и придумал это заклятие. Я могу теперь все что угодно есть. В любых количествах. Все одно — что лишнее да вредное, уходить будет. Ничего сверх нормы не задерживается.

— Интересное заклинание… — оценивающе протянул Змий. Я согласно кивнула. Теперь и ягодки волчьи на ужин мне понятны стали. Сильный, однако, волхв при царе-то. Такую магию навести не каждый сможет.

— Да? — обиженно ответил Змию царевич. — Интересное?! Посмотри на меня! Я же худой, как березка молодая!

Я честно окинула Елисея взглядом. Действительно, волхв перестарался. Особенно, если у Елисея в планы входило стать богатырем.

— Ты, бабушка, не смотри на объем мускулов! — гордо поднял подбородок царевич, сам себе переча. — Я знаешь, какой сильный?! Я знаешь, что вообще могу?!!!

И как треснет кулаком по дну триремы. Да прямо рядом с мордой своей малахольной кобылки. Лошадь заржала дурным голосом, подскочила — лодка ходуном пошла. Топнула раз, топнула два и сиганула через борт.

— Конь мой богатырский, — взвыл царевич, — ты куда?! — и прыгнул следом. Мы со Змием вцепились в своих скакунов и кое-как смогли удержать трирему на плаву. Вот только ровно на том месте, где только что сидел царевич, две дыры зияло. Одну поставил престолонаследник, и я убедилась, что он действительно силён. Другая осталась после его лошади.

Трирема быстро наполнялась водой.

— У этой лодки только одно дно? — удивленно воскликнула я.

— Если тебя это утешит, серебра за нее взяли, как будто у нее их два! — Змий был раздражен. — Идем к берегу!

Я не стала ждать, пока этот несуразный плот потонет подо мною.

— Сивка, ты не против искупаться?

— Нет, хозяйка, — грустно ответил мне конь, подставляя спину. Не знаю почему, но плавала я как топор. Меня в детстве, помню, долго пытались научить. А в результате — то русалки со дна вылавливали, то отец наращивал жабры заклинанием, а то и сестрица воды разводила. Зато конь мой был отличным пловцом.

Я залезла на него верхом, стараясь не сильно болтать лодку, и мы с ходу прыгнули в по-летнему теплую воду реки. Сзади послышался треск — видимо, Сивка достаточно сильно оттолкнулся задними копытами, — и ругань Змия.

Когда мы выбрались на берег, Елисей уже был там:

— Извини, бабушка, я не думал, что так получиться, — виновато опустил он глаза.

— Да ладно, Елисей, я не сержусь, — решила я побыть мягкосердечной, хотя бы для разнообразия.