Ярослав Коваль - Пылающий Север

Низменность быстро закончилась, лес плавно вскарабкался на холм и ещё больше поредел, зато деревья окрепли, раздались, привольно развернули кроны. Стали заметны люди, мелькавшие то тут, то там. Вокруг хватало гвардейцев, хотя надо было уметь смотреть, чтоб заметить их. Да, они не спешат приблизиться — видно, что вкус и предпочтения государя учитываются всеми. Спешившись, я заторопился за Аштией, но к прогалине, где злился готовый к бою тур, вышел, когда на неё уже вступил государь.

Зверь потихоньку подходил к той стадии бешенства, за которой ему уже будет безразлично, на кого кидаться. Пока он, благодушный сытый красавец, предпочитал отойти в сторону от существ, внушавших ему беспокойство запахами железа, одежды, необычной еды… Да чего угодно того, с чем животное пока ещё не сталкивалось или сталкивалось не самым приятным образом! Но так продолжится лишь до тех пор, пока он не увидит подходящий для атаки объект…

Впрочем, он уже его увидел. Государь, мягко, будто охотящийся зверь, выступил на поляну, и в тот же миг между деревьями встали люди, я — один из них. Никто не переступал той условной черты, которая отделяла импровизированное поле боя — обширную прогалину, дававшую простор и человеку, и дикому зверю.

Уж не знаю, какими были русские туры, на которых охотились наши князья, но этот имперский образчик впечатлял. Мощное подтянутое тело могло, наверное, поспорить размерами с телом крупного пластуна. Только этот передвигался, как положено, по земле, способен был, я подозреваю, развивать хорошую скорость и врезаться в человека с силой мчащейся машины.

В общем, шутить с туром нельзя. Я понадеялся, что император это понимает.

Он легко перебирал в руках подобие копья с очень большим, длинным навершием. Здесь такое оружие называли «палец вышивальщицы», если официозно, или «пилка» — в просторечии. Весит прилично, но правитель, кажется, манипулировал им с лёгкостью, как принадлежностью для письма. Зачем только им залихватски вертеть? Свою крутость демонстрировать? Животное не оценит. Или его величество примеривается, как было бы удобнее?

Тур фыркал и покачивал рогами — даже я, плохо разбирающийся в повадках зверей, догадался, что он вот-вот кинется в атаку. Я ревниво следил за каждым движением государя — да-а, не скажешь, что ему уже то ли под семьдесят, то ли за семьдесят. Пластика у него не юношеская, конечно, но и до старика ему далеко. И, пожалуй, с туром справится, теперь я начинаю в это верить.

Бык сдвинулся с места так легко, словно не нёс в себе почти тонну живого веса. Я только сморгнул — и вот он уже не перетаптывается на другом краю прогалины, а несётся на его величество. Правитель тоже начал действовать в один миг, без подготовки. Он бросился вперёд, будто всерьёз собирался таранить тура. Я уже ждал этого столкновения и, пожалуй, даже готов был поверить, что человек, хоть и с примесью демонической крови в жилах, способен остановить и отшвырнуть такую махину.

Даже в неприметной, скромной одежде он не смахивал на рядового обывателя. Широкоплечий, рослый, мощный, он, кажется, всем собой олицетворял свою собственную власть. И дело тут не в росте или плечах. Просто он таков, что каждый увидит в нём правителя. Может, он просто врос в свой статус, проникся и пропитался им настолько, что уже ни в каком ином положении непредставим. А может, всегда таким был.

В самый последний момент он вдруг ушёл вправо, пропустил быка мимо себя, ловко избегнув встречи с кончиком рога, и воткнул «пилку» вслед, куда-то в область шеи, а может, ниже. Оттолкнулся локтем от бычьего бока — и вот уже готов снова встречать противника. Тур не зевал, он развернулся легко, будто по волшебству, ринулся на государя, опасно целя в него рогом. Ещё один рывок в самый последний момент, удар затейливым копьём и вой, короткий, но пронзительный, совершенно не похожий на голос тура.

Всхрапнув, зверь кинулся на врага боком, словно краб, даже не тратя времени на то, чтоб развернуться. Словно рассчитывал, что одолеет, если не даст человеку времени на подготовку. Гвардеец, стоящий рядом со мной, дёрнулся, однако его величество вполне обошёлся без помощи (да она бы и не поспела ко времени). В духе критских акробатов он оттолкнулся локтем от метнувшегося к нему упругого бока и перекатился через бычью спину, да ещё успел ударить копьём под левый локоть, прямо в турий бок. Вернее сказать, вонзил его куда придётся и как придётся, а кроме того, опёрся на древко, направил своё падение.

Всё-таки упал, но мягко покатился по траве, почти сразу подхватился и выхватил нож. Бык явно был серьёзно ранен — «пилка» ушла в его плоть почти всем навершием, — но продолжал двигаться и шёл уверенно, сильно. Такой ещё успеет с десяток человек растоптать, прежде чем рухнет, а против него у государя только короткий клинок. Что можно сделать ножом, да ещё с такой махиной?

Фалак оказался далеко не единственным, кто рискнул кинуться к быку и его величеству, сжимая в руках ещё одну «пилку», в готовности передать её государю, ежели только тот решит хотя бы руку протянуть. Не единственным, но первым. Один из пяти гвардейцев, выскочивших на прогалину следом за императорским адъютантом, держал не «пилку», а подобие рогатины, которая здесь именовалась «полумесяцем».

Однако император жестом дал понять, чтоб все убирались, и сопровождающие рассыпались по сторонам ещё быстрее, чем повыскакивали. Бык снова кинулся — и снова его величество увернулся, да намного хитрее, с переворотом. Когда он там успел ткнуть дичь ножом, я даже не заметил. Только угадал, потому что зверь снова взвыл — мычанием такой звук не назовёшь при всём желании. Снова в самый последний момент уйдя с пути взбесившегося, изнемогающего существа, государь умудрился ухватиться за копьё и выдернуть его из турьего тела.

Ноги впервые унесли быка явно дальше, чем он хотел бы. Он с размаху обтёрся боком об дерево (гвардейцы едва успели убраться у него из-под копыт), всхрапнул и грузно развернулся. И тут же его настиг прямой удар в морду — его величество не терял времени даром. Даже со стороны можно было оценить ту чудовищную силу, с которой правитель врубил «пилку» прямым тычком то ли в глаз быку, то ли в ноздри. И откатился в сторону, даже не пытаясь выдернуть оружие обратно.

— Давай! — глухо рявкнул полудемон, и один из гвардейцев, державший наготове короткую рогатину-«полумесяц», тут же швырнул её. Швырнул умело — поймать ничего не стоило. В долю секунды император перехватил оружие и, отскакивая, вломил острия в тело тура и ещё налёг всем весом. Бык мотнул головой и шеей, и государя отбросило. Он подхватился на ноги мигом, резко подал рукой знак. — Все в стороны!