Карина Пьянкова - Одни несчастья

Когда на выходе из уборной Такео сперва спросил свою сопровождающую, что она делает сегодня вечером, а затем уже как ее имя, при этом запинаясь и смущаясь, она посмотрела на него с несказанным удивлением и даже не сразу нашла слова для ответа. За это время музыкант успел проклясть и свою нелепую, обрушившуюся на него как цунами влюбленность, и появившееся непонятно откуда косноязычие, и всю глупую ситуацию в целом. Но она все-таки согласилась встретиться. При этом выглядела настолько пораженной, будто и сама не понимала, какой бес дернул ее сказать «да» на его предложение. У парня разом отлегло от сердца. А еще ему показалось, что у нее удивительно приятный голос. Ровный, бархатный и очень глубокий.

Когда они шли назад, он искоса поглядывал на нее. Ошарашенное выражение так и не сошло с ее лица. И это изумление, по мнению Ватанабэ, ей тоже шло. Ей все шло…

Его любовь с первого взгляда звали Джулия Беннет, и она была ассистентом главного редактора журнала. А вечером они встретятся… Что еще нужно для счастья?

Друзья все спрашивали в тот день, почему у их лидера настолько пьяно-счастливый взгляд… Но что Такео мог им сказать? Что он потерял голову от первой встречной, да так, что не выдержал и купил кольцо спустя полчаса, пусть даже знал, что она наверняка откажет? Такие девушки никогда не бывают склонны к авантюрам и поспешным решениям. Ему хватило всего пары ее фраз, чтобы понять, какая она, Джулия… Добрая, обстоятельная, спокойная… Может быть, даже чересчур обстоятельная. Она не сорвется за первым встречным в день знакомства… Но он все равно попробует. Иначе никогда себе не простит.

Всю ночь они бродили по городу, о чем-то говорили… Потом сидели в кафе, какой-то дешевой круглосуточной забегаловке, и Джулия растерянно сказала, что не понимает, почему сейчас сидит здесь с ним, тем более в три часа ночи, ведь завтра с утра на работу. Он только беспомощно улыбнулся и следом по неуклюжести опрокинул на Джулию чашку с кофе. Прямо на розовую юбку. Потом долго путано извинялся, чтобы в итоге услышать ее веселый смех.

— Странно, я не думала, что вы такой… — с изумлением покачав головой, произнесла она.

— Какой? — напряженно переспросил он, не ожидая услышать что-то приятное в свой адрес.

— Такой мальчишка, — мягко и как-то ласково улыбнулась Джулия. Это была та же светлая улыбка, из-за которой он и влюбился в нее. — Совсем не похожи на звезду…

У него загорелись щеки. Такео всегда был неуклюжим. Чудовищно неуклюжим и неудачливым. С ним постоянно что-то случалось. Упасть на ровном месте, разбить что-то, снести декорации — все это стало для Ватанабэ обычным делом.

— Ну… простите, — тяжело вздохнул он, с тоской понимая, что предстать перед девушкой прекрасным принцем как-то не получилось.

— Вы очень приятный человек, — как ни в чем не бывало, продолжала она. И Такео с изумлением понял, что принц ей был вовсе не нужен. Что он чем-то понравился ей именно таким вот, неуклюжим и неудачливым. Настоящим.

Он совершенно по-мальчишески широко улыбнулся в ответ.

— А еще у вас улыбка, как у счастливого первоклассника, — доверительно сообщила она, опустив глаза.

Ватанабэ смутился еще больше. Ну да… В повседневной жизни ему не слишком удавался образ рокового красавца. Да и на сцене, честно говоря, Такео соответствовал ему из последних сил… Но ее почему-то и это не смутило, скорее наоборот, в ее глазах светилось веселье и какой-то странный восторг.

В пять утра, провожая Джулию до работы, Такео сделал ей предложение. Вот так. Без раздумий, как прыгают с вышки в воду.

Она с суеверным ужасом взирала на кольцо в его руках и терла глаза, уничтожая остатки макияжа на лице и становясь еще красивей. Должно быть, думала, что попросту спит. А потом конечно же отказала. Но зато сработал эффект неожиданности, и благодаря ему Джулия выдала разом и номер телефона, и адрес электронной почты.

Так начался самый длинный и самый важный в жизни Ватанабэ Такео роман. Роман, о котором не знала ни единая живая душа.

Она отвечала обычно на одно письмо из трех. Сперва это обижало… Потом он привык и смирился. Она почти никогда не снимала трубку, когда он звонил, — он принял это как данность. Нет, он не был святым. Просто как бы она ни игнорировала его, но если он писал, что приезжает, Джулия непременно появлялась на месте встречи, пусть даже ее при этом шатало от усталости, и проводила с ним столько времени, сколько он просил.

Значит, все-таки он нужен ей… Пусть вот так. На несколько часов… Он любил ее. Она?.. Она ничего не обещала, от нее нельзя было дождаться признаний… И при каждой встрече она говорила Ватанабэ, что они не пара, что такая, как она, ему не подходит, ни капли не подходит. Он кивал и твердил, что непременно приедет снова через три недели или, может быть, месяц… Да их музыкальная группа посещала этот злосчастный город чаще, чем любые другие места в мире. Ради прекрасных зеленых глаз, в которые хотелось смотреть, не отрываясь ни на секунду.

ГЛАВА ВТОРАЯ

О чем я думала, опускаясь на софу в комнате отдыха? Нет, не о том, что бедняжку Энди жестоко убили, вовсе нет. Этот кошмар как-то проходил мимо моего сознания, как кадр из плохого фильма ужасов. В голове вертелась одна-единственная мысль: сумею ли я вырваться до его приезда? А вдруг нет? Каждый раз удавалось как-то найти время, отпроситься с работы… А если не получится на это раз? Что он подумает тогда? Должно быть, что мне уже надоели наши игры в большую и светлую… Впрочем, они и правда мне до смерти надоели…

Господи, как же я запуталась в романтическом бреде, который он создал для меня. И как же я завралась… Каждый раз говорю, что он не должен приезжать, что все это глупо, на звонки не отвечаю принципиально… А в итоге являюсь на условленное место на пять минут раньше и жду, как собака ждет хозяина… Ведь на самом-то деле я вовсе не хочу окончания наших встреч… Ну почему кто-то наверху подшутил надо мной именно таким жестоким образом, сделав единственного мужчину, с которым хочется прожить жизнь… знаменитостью?

Я не выносила всю эту братию, деля исключительно на звездулек и звездунов. Оба типа казались отвратительными по-своему. Первые — напомаженные мальчики-девочки, которые манерно высказывали свои требования и претензии, задирая нос так высоко, будто надеются дотянуться им до неба. Вторые, успевшие покрыться позолотой за долгую карьеру, умудрялись общаться покровительственно со всеми подряд и несли себя, как знамя грядущей победы. Кого-то над кем-то. Это и первых, и вторых было настолько огромно, что о него могли споткнуться неосторожные прохожие. А Ватанабэ, который был предметом грез половины девушек мира и половины звукозаписывающих компаний, выглядел просто мальчишкой. Чудовищно неуклюжим, постоянно смущающимся и невероятно восторженным, что ему почему-то безумно шло… Должно быть, в этой нелепой детскости пополам с изрядной долей обаяния я и запуталась, как муха в паутине. Без малейшего шанса вырваться.