Елена Звездная - Урок шестой: Как обыграть принца Хаоса

Говорить пожелание на этот раз выпала честь Ликаси. Для нее принесли стул, взгромоздившись на который, гномочка обеими ручками обхватила бокал, сияющими от счастья глазками обвела присутствующих, а потом поклонилась нам с Юрао и срывающимся от волнения голосом сказала:

— Пусть мамочка и папочка будут всегда вместе и глаза их блестят от счастья, как новая монетка, но сейчас я хочу поблагодарить мастеров своего дела, тех, кто всегда выполняет заказ, и тех, без кого не было бы этого праздника. Госпожа Риате, лорд Найтес, я поднимаю этот бокал, первый в своей жизни, за вас! За ваш успех, за вашу работу, за то, что «ДэЮре» существует и в нем работают честные, ответственные мастера своего дела, способные всегда докопаться до правды. За вас!

Мы с Юрао потрясенно переглянулись, приятно было, слов нет как, и трогательно очень и…

— Спасибо, — искренне поблагодарил Юрао, — для нас с партнером ваши слова очень много значат.

Ликаси кивнула, принимая его благодарность, а я, выпивая, как и все, вино до дна, вдруг подумала — а замечают ли гномы, как отличается эта малышка от их детей? Не внешне, нет, но другие гномики и гномочки все еще играли веселой стайкой, а у Ликаси даже взгляд был взрослым.

Потом вновь заиграла музыка, и возобновились танцы. Снова, снова и снова. Мы кружились в хороводах, и, несмотря на то, что благодаря Юрао я пила половинную порцию вина, голова давно кружилась, лица гномов, бородатые и нет, сливались в разноцветную мешанину, но все равно было очень и очень весело, а потом я вдруг потеряла руку Юрао. Так как держалась исключительно за него, и танцевали мы только вместе, эта потеря вынудила растерянно остановиться, пытаясь привести в порядок мысли и…

— Гномьи свадьбы определенно не для юных адепток, — прозвучал насмешливый голос, и меня, придерживая за плечи, властно куда-то повели.

Глоток свежего воздуха был как глоток жизни, и едва мы оказались на улице, я, вскинув голову и глядя на звезды, вдохнула полной грудью, чувствуя, как от прохладного, напоенного ароматом цветущих деревьев вечера немного кружится голова. И все равно было так здорово.

Вот еще бы стоять ровно.

— Тихо-тихо, — меня вновь придержали, — впрочем, мне приятно обнимать тебя.

Что-то определенно было не так. И Юрао не хватало. Очень. С Юрао оно как-то проще и спокойнее, и даже увереннее, и…

— А где Юрао? — заплетающимся языком поинтересовалась я.

Повисла пауза. Лихорадочно рассуждаю, что если это не Юрао, тогда не дроу, а кто-то другой.

Кто?!

И внезапно накатывает — Даррэн Эллохар! Страшно? Нет, мне почему-то весело очень, и плечи сотрясает едва сдерживаемый смех. Просто я вдруг вспомнила, что мы на гномьей свадьбе, а тут все танцуют, и ладно, я с Юрао вместе, а вот директору Школы Искусства Смерти, наверное, с гномой танцевать пришлось. О, куда мои глаза смотрели, и почему я такого не увидела?!

— Дэя? — встревоженный вопрос.

А я начинаю хохотать, не в силах сдержаться, да и на ногах стоять тоже затруднительно, а перед глазами нарисованная воображением картинка, где Эллохар прыгает и кружится по залу с гномой, которая ему едва по пояс… И пока я хохотала, гнома в моем воображении стала гномом с длиннющей как у тех жрецов бородой, которой он пол подметает…

— Да, — протянул лорд Эллохар, развернув меня к себе лицом, и обнял, едва я, уткнувшись лбом в его грудь, продолжила весело хохотать, — ты совершенно пьяна, Риате.

Наверное.

Я отстранилась, запрокинула голову и посмотрела в небо. Небо танцевало вместе со мной… Я раскинула руки и закрыла глаза — ветер подхватил, закружил, овевая мое лицо. Ветер тоже танцевал со мной. Не танцевал только Юрао, и меня это настораживало. Остановившись, я огляделась — каким-то непонятным образом мы оказались в той части площади, где цвела Аллея Веселого Покойника, а это шагов двести от ресторации «Золотой феникс».

Зато мне стало понятно, почему нет Юрао.

— Юр будет ругаться, — стараясь говорить внятно, произнесла я.

И, сориентировавшись в пространстве, направилась к ресторации, в которой музыка гремела так, что даже здесь было слышно — бедные летучие мышки.

— Тихо-тихо. — Идти я пыталась, но не получалось почему-то. — Ты пьяна, Дэя.

Что-то он по этому поводу уже говорил, но в данный момент я почему-то никак не могла вспомнить, что именно. Правда, едва лорд Эллохар опустил меня на землю, продолжая придерживать за плечи, я вдруг вспомнила:

— Так отрезвите меня. Вы же умеете… ик.

И, развернувшись, я посмотрела на магистра. Директор школы Искусства Смерти почему-то грустно улыбнулся, его взгляд скользнул по воротнику моего платья, а я смутно припомнила, что до скромности моему наряду далеко, и смущенно отступив, попросила:

— Давайте вернемся. — Ощущение полета стремительно отступало, почему-то вдруг стало холодно и неуютно.

Я огляделась снова, обхватив плечи руками, голова все так же кружилась, но весело теперь совершенно не было, становилось только холоднее и холоднее.

— Мм-м, не рекомендую, — прозвучал вдруг ледяной голос Эллохара.

И холод отступил.

Вокруг меня вновь был теплый весенний вечер, аромат цветов, и согрелась я мгновенно, но руки так и не опустила — в этом платье перед магистром я себя крайне неуютно чувствовала.

— Нужно возвращаться, — тихо напомнила я. — Юрао…

— Мразь остроухая, — вдруг прошипел директор Школы Искусства Смерти.

— Что? — переспросила я.

В ответ услышала раздраженное:

— Дэя, приличная девушка не пьет из одного бокала с мужчиной, если только тот не является ее любовником, — мрачно сообщили мне.

Вечер все так же пьянил, но нелогичность в словах магистра заставила спросить:

— Приличная и любовник? А у приличных девушек они бывают?

Взгляд лорда заледенел, но ничто не остановит адептку Академии Проклятий на пути к истине:

— Если приличная, то без любовника, или неприличная с любовником, или…

— Дэя!

— Приличная — она с любимым. — Одна Бездна ведает, что на меня нашло, но остановиться я почему-то не могла. — А если любимый, то…

Лорд Эллохар вдруг очутился недопустимо близко, а я оказалась скована его руками, и магистр хрипло простонал:

— Я не могу без тебя… — Он обнял так сильно, я и вздохнуть была не способна. — Не могу, Дэя… — и почти рык, — не могу…

И замер, тяжело дыша и сжимая меня в болезненных объятиях.

— Я любил Василену, Дэя, — он вновь заговорил хриплым срывающимся голосом, — но я мог жить без нее… Мне достаточно было знать, что она счастлива, что жива и живет, мне этого хватало… А сейчас — не могу даже представить, что ты останешься не со мной.