Сергей Шведов - Белые волки Перуна

Ещё одна забота у боярина Хабара - Збыславов наследник, которого Милава родила как раз через девять месяцев после смерти боярина. Права младенца на отцовское наследство неоспоримо, и пока боярин Хабар в силе, он постоит за внука. Но сил ведь может и не хватить, коли приткнуться не к тому берегу. Сметут Хабара, кто о младенце Яромире вспомнит! Часть Збыславовой землицы боярин под себя подгрёб, но это часть малая, а остальную боярин Глот хапнул, чтоб он ею подавился. Родич он, видите ли, боярину Збыславу, так ведь не брат родной и не братан, а при живом-то сыне Збыслава можно ли пускаться на такое!

Ныне в Новгороде неспокойно - и старшина ворчит, и чёрный люд норовит зацепить киевских мечников. С какой-де это стати Новгород должен под Киевом ходить, когда нам Святослав своего князя определил и по нашей же просьбе? Без Владимировых печальников такой вопрос сам бы не вошёл в голову, это они мутят воду в Волхове. Взять хотя бы молодого боярина Ратшу, более года был тих, как голубь, а ныне заклекотал соколом в сторону Киева.

Вборзе такой вопрос решать, конечно, нельзя, а то ведь можно крикнуть за Владимира, а потом до мучительной смерти в Ярополковом порубе куковать. Может съехать пока Хабару с Новгорода на дальнюю усадьбу да отдохнуть там от тяжких трудов? Тем более что занемог боярин, какой из него ныне ратник и какой советник - ни в поле стоять, ни кланяться. Нет, и за городом ныне опасно, как бы вслед за Збыславом не отправиться в страну Вырай Перуновым велением.

Да что же это за жизнь такая, ну негде голову покойно приложить человеку. Чуть только не в ту сторону повернул - разом снесут.

Кряхтя, стоная, но поднялся боярин. А ведь не поверят. Не поверят, что прихворнул Хабар, змеюками зашипят - хитрит-де, выгадывает.

На подворье нет порядка, да и откуда ему взяться, коли нет хозяйского догляду. Пнул боярин в сердцах подвернувшуюся под ногу вилявую собачонку, так и сам не рад был, такой болью аукнулся тот богатырский мах в спине, что хоть криком кричи.

Толстопузый Родя, поставленный боярином в тивуны за старательность, сморщился от Хабаровых стараний, словно прокисшим грибком подавился. Рожу отъел на хозяйских харчах, а работа стоит!

- Зачем сыплешь овёс коням под ноги?!

Ну, просто зла не хватает на холопью нерасторопность, бродят по двору, как сонные мухи, еле-еле ноги передвигая. Да кабы боярину Хабару их годы и здоровье - соколом бы пырхал!

- Домовой шалит, - тяжко вздохнул пузатый Родя. - Никакого сладу с ним не стало, то овёс просыплет, то солому раскидает по двору.

- Браги ему надо плеснуть, - подсказал Пестун, поддерживающий охающего боярина под локоток. - А то, неровен час, совсем осерчает.

Советчик. О-хо-хо. Нет, пока сам не возьмешь в руки витень да не пройдёшься им по ленивым задам и спинам, не будет никакого порядка. Ну, хоть бы эту корову толстозадую Ильку бери - видит же, что боярин встречь хромает, так нет - разинула пасть и потягивается так, что портище вот-вот на грудях лопнет. Не выспалась, сердешная, опять кто-то всю ночь мял на сеновале. Вон их сколько жеребцов по двору шастает, а работа стоит. Да что же это такое делается? Хлопнул Ильку по заду ладонью, вроде полегчало. Может позвать её вечером, чтобы спину попарила, вдруг боль рассосётся?

- Всякая болезнь от застоя в крови, - поддержал боярина тивун Родя.

- Ты мне зубы не заговаривай, - осерчал на чрезмерное расторопство приказного Хабар. - Почто с сеном тянешь, чем скотину зимой будем кормить?

- Так не приспела ещё трава, боярин милостивый, через две-три семидницы и начнём.

- Перестоит трава - с тебя спрошу, Родя. Будет тебе тогда семидница.

Ворота бы надо поправить, они хоть и крепенькие, но по нынешним смутным временам зевать не приходится. Эх, распустился народишко в славном Новгороде, никакого сладу с ним не стало. Нет, ворота, пожалуй, ещё постоят годик, а вот тын кое-где надо подлатать. И мечников созвать следует под одну крышу, пусть все видят, что не ослаб боярин Хабар и способен ещё собрать под рукой до полусотни верших.

- Гречанин Григорий готовит ладьи, - понизил голос Родя. - Цена на воск было подскочила, а сейчас чуть не вдвое вниз ушла.

- Что так? - насторожился Хабар.

- Слух пошёл, что Владимир-княж в двух днях пути от Новгорода. Купцы и опасаются, как бы не попасть меж Владимиром и Ярополком.

Незнамо, как там грецкому купчине, а вот новгородскому боярину бежать некуда и хочешь, не хочешь, а надо определяться, на чью сторону встать. И выбор тот труднёхонек, потому как и Владимир-княж хорош, и противу Ярополка-княжа худого слова не скажешь. А лучше бы новгородцам жить по разумению боярскому. Хотя ведь и в боярах ладу нет. Взять хотя бы Глота, разве спустит ему боярин Хабар такое его непотребство, да никогда в жизни.

Рыжеватого мужичонку в худых портках, невесть откуда и зачем забредшего на боярский двор, Хабар уже собрался гнать прочь витенями, но тот как-то странно подмигнул ему и протянул кусок полотна с загадочным знаком. Перуновых рун боярин конечно не знал, но такого посыльного гнать прочь - себе дороже.

- От Добрыни привет тебе, боярин Хабар, - сверкнул глазами из-под грязной шапки волос Перунов ближник.

У боярина в ответ на эти слова что-то екнуло внутри, а потом отдалось в пояснице болью. Древлянский леший - это ещё пострашнее Перуновых волхвов. Ворожбой порчу он наводить не будет, а при случае просто ахнет мечом, и голова с плеч. Опасный человек Добрыня, куда опаснее своего сестричада князя Владимира. Владимир по младости лет и добродушию простить может, а от Добрыниных коряг не отвертеться. Всё с ухмылочкой делает, со смешком, а в глазах лёд синий.

- Что боярину Добрыне от меня надобно?

Отошли в тенёк, не столько от солнца прячась, сколько от недобрых глаз. Власть в Новгороде пока что у Ярополковых псов.

- Помоги, боярин князю Владимиру. За это тебе простятся старые обиды, и внове князь тебя не забудет.

Легко сказать '"помоги", а коли не совладает Владимир с киевским наместником Привалом, или того хуже, сам князь Ярополк двинет свою рать на Новгород? Владимир прыгнет в ладью и был таков, а боярину Хабару куда деваться?

- Не торопится ли князь Владимир по младости лет? У Привала мечников с избытком.

- Так и Владимир тоже не по сиротски к нам идёт, - сверкнул рыжеватый из бороды редкими зубами. - Одних нурманов у него три сотни и своя дружина числом вдвое более. Ну и мы поможем.

- Кто это мы? - насторожился боярин Хабар.

- Белые Волки Перуна.

Боярин Хабар хотел кашлянуть, да как-то не откашлялось и застряло в горле пересохшим комом. Князю Владимиру, конечно, виднее, кого в сподвижники брать, но Хабару от такого соседства смурно стало. Волки Перуновы доброго разбору в делал не ведали и, случалось, казнили не только дальних, но и ближних. А главное то страшно, что тайно всё делалось, без объяснения причин - был человек, и нет человека. Налетела стая, грызнула за горло, а почему так, про то никому неведомо.