Антон Грановский - Падшие боги
Васька и Глеб миновали ряды низких, ветхих, похожих на собачьи будки избушек, в которых ютилась беднота. Потом прошли через площадь, мимо тесно громоздящихся дощатых лавок, балаганов, рогожных палаток. Торговцы уже убирали с шестов товары, навешивали на двери тяжелые замки. В калашном ряду, несмотря на сумерки, дымили печки, от них доносился запах пирогов.
На земле, у одной из лавок, сидел нищий. Завидев Глеба и Ваську Ольху, он протянул тощую грязную руку и тихонько и тоненько заблеял:
– Пода-а-айте убогому сиротке… с го-о-олоду помираю.
– Боги подадут, – небрежно сказал ему Васька Ольха.
Глеб чувствовал себя так, словно попал в чей-то сон. Все вокруг было нереально, сумеречно, как бы не по-настоящему. На душе у Глеба было так тоскливо, что он едва сдерживался от слез.
Васька Ольха что-то рассказывал, но Глеб слушал его вполуха. У рогожной палатки стояли, тихо переговариваясь, два бородатых мужика в летних кафтанах. В сумерках их тихие голоса были слышны отчетливо и ясно.
– Плохо стало жить, – с какой-то неизбывной печалью говорил один другому. – Скуднее, тревожнее. То одна беда, то другая. За охрану от оборотней – своя мзда, от волколаков – своя. Последнюю рубаху сыми, а отдай. А кому пожалуешься, кто защитит?
– Верно говоришь, – кивнул второй. – Совсем худо стало. Повез давеча в Яров-град на ярмарку шелку-сырца и зелья огневого. И опасничать не стал – дорогой обходной поехал, а все одно проклятые достали. Две лошади упыри разорвали. Товар пропал. Как сам ушел – ума не приложу.
– Да, дела… – горестно и тихо проговорил другой. – А рыбаки из-за Лютой рыбы, я слыхал, совсем обнищали. В реку уже не ходят, а разбрелись врозь и нищенствуют… Скоро сами разбойниками станут. Темные времена настают, Главан.
– Темные, Маламир. Ой, темные.
Заметив, что Глеб на них смотрит, мужики замолчали и уставились на него в ответ суровыми, неприязненными взглядами. Глеб поспешно отвел глаза.
– Гляди-ка! – сказал вдруг Васька и показал пальцем на большой дом со множеством окон и с большим красным коньком на крыше.
Над дверьми дома был прибит коровий череп. У невысокого крылечка, в грязи, с разбитыми в кровь физиономиями валялись пьяницы. Некоторые из них были в одних портках.
– Это что? – спросил Глеб.
– Кружало, – объяснил Васька Ольха. – Изба питейная.
– Кабак, что ли?
Васька кивнул:
– Угу.
Глебу вдруг до смерти захотелось выпить. Он понял, что, если не пропустит сейчас стаканчик-другой, просто сойдет с ума.
– Зайдем? – предложил он Ваське.
– Можно, – ответил тот. – А у тебя деньги-то есть?
Глеб качнул головой:
– Нет.
– А серебро?
– Откуда?
Васька улыбнулся:
– А на пальце что!
Глеб рассеянно посмотрел на свою левую руку и ответил:
– Кольцо серебряное.
– Ну, так сымай!
– А разве этого хватит?
– А то! На кувшин бражки да на ведро кашки!
Васька довольно засмеялся.
Распахнув тяжелую, обитую рогожей дверь, они шагнули внутрь кабака. В паре саженей от порога, за высокой деревянной стойкой, стоял толстый широкоплечий мужик.
– Кто это? – с опаской спросил Глеб.
– Озар. Кабацкий целовальник. Он здесь заглавный. С ним не шути, сурьезный мужчина.
Всю большую комнату занимали деревянные столы и такие же лавки. Глебу обстановка кабака, стилизованная под русскую старину, напомнила любимый спортбар «Пивная пена». Не хватало только больших телеэкранов на стенах и смазливых официанток. Да и вони такой, как здесь, там не было.
Васька забрал у Глеба кольцо и положил его на деревянную стойку.
– Дядька Озар, дай нам бражки и закуски, – сказал он.
Целовальник взял кольцо толстыми, покрытыми черными волосками пальцами, осмотрел его, ковырнул лиловым ногтем. Затем повернулся к деревянным полкам, уставленным кувшинами, сгреб с полки огромный кувшин и две оловянные кружки и брякнул все это на стойку.
– Закуску принесу опосля, – пробасил он.
– Хорошо, дядька Озар. – Васька взял кувшин и пошел к дубовому столу. – Чего стоишь? – бросил он через плечо. – Кружки бери!
Глеб взял со стойки кружки и последовал за ним. Усевшись за стол, Васька разлил брагу по кружкам, поднял свою и сказал:
– Здраве будем! – И шумно отхлебнул браги.
Глеб тоже отпил глоток. Почмокал губами.
– Как? – спросил Васька.
– Потянет, – без особого энтузиазма отозвался Глеб.
Он запрокинул голову и – глоток за глотком – опустошил кружку.
Подошел целовальник, с грохотом поставил на стол деревянные чаши с закусками. Здесь были капуста с брусникой, вяленая рыба, студень, жареный хлеб и каша. Васька глянул на закуски, и глазки его замаслились от предвкушения пиршества.
– Лепота, – с наслаждением проговорил он.
Васька взял кувшин и снова наполнил кружки.
После второй кружки в голове у Глеба зашумело. Воняла брага жутко, а на вкус была и того хуже. Глеб отодвинул кружку и, поморщившись, спросил:
– У вас что, самогонку не умеют гнать?
Васька вскинул брови:
– Чегось?
Глеб когда-то писал статью об алкогольных напитках. Он помнил, что простым сбраживанием невозможно получить напиток крепче двадцати четырех градусов – продукты брожения останавливают процесс. В большинстве же бродящих напитков содержание алкоголя не превышает пяти процентов.
Если это далекое прошлое, то ничего покрепче у них, скорее всего, еще нет. Смирившись, Глеб выпил еще одну кружку. Голова Орлова отяжелела, но на душе у него стало чуть легче.
– Васька! – окликнул Глеб.
– Ась? – вскинул кудлатую голову Ольха.
– Твоя брага – дерьмо. Перебродившая моча. На свете есть множество отличных крепких напитков. Водка, виски, джин, текила… Скажи-ка, ты когда-нибудь пробовал текилу?
– Чегось?
Глеб вздохнул:
– Эх, темный ты человек, Васька Ольха. Налей-ка еще браги.
За соседним столом беседовали купцы. Глеб прислушался к их разговору.
– Поляне нынче – лучшие друзья хазар, – говорил один купец, приземистый, рыжий, краснолицый. – Когда хазарскому кагану самому за дело браться лень, он полянских князей науськивает.
– А тем только того и надо, – отозвался чернявый купец. – Уж который год на земли древлян и дреговичей походами ходят и дани берут. Не ровен час и до нас доберутся.
– Полянам самим несладко, – возразил третий купец, белесый, с козлиной бородкой. – Их окромя хазар еще и печенеги клюют.
– Клюют, – согласился рыжий. – Вот они на нас и отыгрываются. Сами-то хазары давно на нас не хаживали. Все больше грозятся.
– А чего на нас ходить, – пожал плечами чернявый купец. – Мы дань исправно платим. По серебряному щелягу с сохи – как и положено. А когда и поболе. У меня о прошлую осень хазары две подводы с вяленой рыбой, беличьими шкурками и рыбьим клеем забрали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});