Злодейский путь! Том 5 - Эл Моргот
Лицо мечника побледнело, на скулах заходили желваки.
— Переходит границы? — зловеще переспросил он, вставая с дивана. — После всего произошедшего ты говоришь, что у моего беспокойства должны быть границы?
— Отдай мне статуэтку! — твердо потребовал Шен.
Муан медленно приблизился к нему. Его синие глаза блестели, в их глубинах заполыхал яростный огонь. На мгновение у Шена промелькнула мысль, что тот его сейчас ударит.
— Думаешь, я несерьезно? Полагаешь, мои слова о том, что я от тебя не откажусь, были не серьезны? Я произнес это! Я сделал шаг навстречу! А что ты? — с вызовом спросил Муан. — Что я слышу от тебя в ответ? Что тебе хотелось моей привязанности? Иногда тебя устраивает мое беспокойство о твоей персоне, а иногда оно «переходит границы»?! Какие, мать твою, границы?!
Последние слова Муан выплюнул, нависнув над Шеном так низко, что тому пришлось упереть ладонь в его грудь. Эта пламенная речь поразила Шена, и он собирался ответить, что…
— Прошу прощения, что прерываю. Вас просил подойти его светлость король Элас.
Шен резко повернул голову. В дверях застыла невероятно худая девушка-фейри с огромными глазищами в половину лица. Когда она моргала, веки ее странно складывались, и это напомнило Шену представления о пришельцах из его мира.
Муан отстранился, фыркнул и сложил руки на груди. Больше на Шена он принципиально не глядел, приподняв нос чуть выше необходимого.
— Что ж, идемте, — произнес мечник и пошел к фейри.
— Погодите, — озадаченно произнес Шен, — он просил подойти именно Муана?
— Да, — тут же подтвердила фейри. — Вас попросили отдыхать.
«Что еще произошло за эти дни, пока я спал?» — мысленно обратился Шен к мечнику.
«Тебя это не касается, — бросил Муан. — Следи за тем, чтобы твое беспокойство не перешло границы».
«Злопамятность — не самая твоя приятная сторона», — прокомментировал Шен.
«Удивлюсь, если у меня вообще окажутся приятные стороны», — отозвался Муан и больше ничего не говорил, ни мысленно, ни вслух.
Они с фейри ушли, а Шен откинулся на кровать и прикрыл глаза. Вдруг он провалился в снежный предел. В прошлый раз, после того как ему удалось осознать себя в этом месте безотносительно к девушке, лежащей на льду, он больше не перемещался сюда, но не забыл о ней и думал разобраться позже. Однако сейчас обрадовался, что его отвлекли.
Девушка больше не лежала бессильно на льду, она сидела, расправив платье, и смотрела на него внимательным, осмысленным взглядом. Теперь Шен смог лучше ее разглядеть и заметил, что у нее острые, чуть загнутые на кончиках ушки фейри.
— Спасибо, — первой обратилась к нему девушка. — За то, что поделился со мной энергией. Что позволил вновь почувствовать холод… и жизнь.
Шен постарался не измениться в лице, хотя мысленно скривился. Снова странный призрак прицепился к нему и стал подпитываться, а он и не заметил!
— Кто ты такая? Где мы находимся?
— Называй меня Ланнан, заклинатель. Я одна из зимних фейри дома Снов. А место… Это моя темница.
— Как я здесь очутился?
— Не знаю. Но ты подарил мне надежду. И вместе с тем — великую боль.
Шен непонимающе нахмурился.
— Я ждала долгие годы, чтобы наконец угаснуть и заснуть. Ты дал мне энергию и пробудил ото сна. Если я смогу выбраться отсюда, то отблагодарю тебя, если же нет — прокляну.
«Вот так новость! Сама впилась в мою энергию, а теперь еще и недовольна!»
Но вслух Шен не возмутился, прекрасно осознавая, что Ланнан, проведшая в холодном плену много времени, не совсем трезво мыслит.
— Где твоя темница? Что это за место? — вновь потребовал он объяснений.
«Интересно, раз отныне я главный герой, мне полагаются какие-нибудь бонусы за спасение сирых и убогих?» — меланхолично подумал он.
Ланнан сокрушенно покачала головой.
— Я была на зимнем балу. Это последнее, что я помню.
«Точно не на том зимнем балу, на котором был я».
— Я постараюсь помочь тебе, — вслух произнес он.
Девушка вскинула на него взгляд, в глубине ее глаз забрезжила робкая надежда.
— Пока я не придумал, как отсюда выбраться, постарайся подпитаться моими силами. Ты должна быть бодра, чтобы побег удался.
Девушка недоверчиво посмотрела на него и судорожно кивнула. Шен открыл глаза и уставился в потолок.
«Нужно спросить зимнего короля о ней, — решил он. — Заодно и повод посмотреть, о чем там они секретничают с Муаном».
Он поправил одежду перед зеркалом, стер компрометирующие следы муки, дотронулся до растрепанной косички… и понял, что лучше ее пока оставить как есть.
Шен долго шел по длинным коридорам, следуя за серебряной нитью. В какой-то момент он услышал музыку, а спустя несколько минут вышел в бальный зал. Бал все еще продолжался, фейри скользили в танце. К Шену тут же подлетело несколько кандидатов в танцевальные партнеры, однако на сей раз рядом не было Муана, готового прервать разгорающийся ажиотаж. Шен вздохнул, проследив за серебряной нитью, тянущейся через бальный зал к противоположному коридору. Старейшина пика Черного лотоса провел рукой, и невидимая стена оттолкнула настойчивых фейри. Он пошел в другую сторону бального зала, обходя помещение по периметру.
«Интересно, что сталось со старейшиной Тельгом? Поверить не могу, совершенно забыл о нем! Хотя, должно быть, он давно вернулся в орден».
Шен прошел еще несколько коридоров и оказался перед большими высокими дверями, напоминающими двери в залу Глубинной тьмы. На мгновение он замер перед ними, однако ощущение присутствия Муана настойчиво звало вперед. Шен толкнул двери и оказался в проходе между двумя трибунами. Впереди, словно на импровизированной сцене, стоял Элас и как раз объявлял:
— Суд над заклинателем Тельгом Веаном и заклинателем Муан Гаем объявляется открытым!
Муан был почти счастлив, когда пучеглазая фейри принесла послание от зимнего короля, прервав его, иначе… Что он вообще собирался сделать?
Какая жадная, оказывается, у Муана натура. Раньше он думал, что достаточно будет понимания, что Шен жив, здоров и живет с ним под одним небом. Затем решил, что лучше будет видеть его почаще, чтобы всегда быть готовым прийти на помощь и защитить. Стать ему другом, надежным тылом, верным соратником. Чего же больше?.. Ему хотелось встречного участия, чтобы и к нему относились так же.
Насколько по-особенному Шен к нему относится? Как мог решиться пожертвовать своей жизнью ради ученика? Как мог поставить свою жизнь ниже жизни Ала? Как мог поставить две их жизни ниже жизни Ала? Ведь он не мог не понимать, что, умерев, заставит и Муана корчиться от мук.
Шен ведь ничего толком и не сказал. Никак не прояснил своего отношения. Муан самонадеянно решил, что, чувствуя его эмоции, он все поймет.
