Глубины отчаянья (СИ) - allig_eri
— Ничего, — тихо шепнула та себе под нос. — Наладим здесь поток и свалим. Правда не на отдых, а решать очередные Двуликим целованные проблемы, будто бы все мы не устали, как черти в сраном аду.
Глава 2
«Похоже, все сходятся на том, что „Бессмертный император“ был человеком крайне подозрительным. Страх имеет множество обличий, но опаснее всего он тогда, когда сочетается с властью и постоянной неуверенностью».
Эберк Мэриме, глава службы разведки республики Аспил.
* * *
Таскол, взгляд со стороны
Милену не привели прямо к Силакви, как она ожидала. Вместо этого её доставили в командированный сторожевой гарнизон на остаток ночи. Она была избита, едва не изнасилована и очень страдала от того злобного отсутствия почтения, которое часто бывает присуще слугам, считающим своего хозяина врагом. Императрица не спала, и её не освободили от цепей. Она была вынуждена избавляться от жидкости, не снимая одежды.
На рассвете прибыла вторая рота рыцарей веры, принадлежавших к элитной службе телохранителей самогó высшего жреца. Во главе роты находился сам Фраус Гарбсон — паладин веры и приближённый Киана.
Между рыцарями разгорелся спор, и каким-то образом их крики перешли в совместную экзекуцию — за которой последовало поспешное бегство троих мужчин, ранее присматривавших за Миленой. Новоприбывшим не понравились условия её содержания.
Блистая своей парадной формой, элитные воины вывели императрицу обратно на улицу. Эти люди, по крайней мере, обращались с ней прилично и уважительно, хотя и не сняли с женщины цепи. У Мирадель не хватило духу даже открыть рот, не говоря уже о том, чтобы умолять об облегчении условий перемещения, и поэтому она нашла свой путь к случайному достоинству, какое зачастую возникает от шока и изнеможения.
Она шаркала и спотыкалась в сковывающих её лодыжки цепях — женщина, казавшаяся карликом в сияющей колонне рослых мужчин. Было ещё раннее утро, так что солнце не касалось ничего, кроме неба, оставляя улицы холодными и серыми. Несмотря на это, всё больше и больше горожан собиралось вокруг, когда они пробирались к Аллее Жрецов, вытягивая шеи и иногда подпрыгивая, чтобы взглянуть на неё.
— Святая императрица! — слышала она, как кто-то кричал беспорядочным, прерывистым хором. Но периодически к этим крикам добавлялись другие: «Кровавая императрица!», «Предательница!», «Шлюха!»
Крики, очевидно, опередили их небольшой строй, ибо с каждым поворотом становилось всё больше людей, толпящихся и толкающихся вокруг конвоя на улицах, свесивших головы из окон и с крыш домов, с затуманенными от сна и удивления глазами. Милена видела представителей всех сословий и профессий, мельком видела лица, которые скорбели, которые праздновали, которые увещевали её быть сильной. Они не ободряли, но и не отталкивали.
Рыцари веры проталкивались вперёд, выкрикивая предупреждения, отталкивая самых наглых или даже нанося им удары кулаками. Вместо сосредоточенности, на лицах горожан появлялось всё больше и больше разочарования и тревоги. Фраус Гарбсон, в своём парадном камзоле, величественно махнул рукой, приказав использовать мечи в ножнах, заместо дубин.
Мирадель своими глазами видела, как насилие порождает насилие — и обнаружила, что ей всё равно.
Те, кто следовал за ними, продолжили свой путь. Те, кто стоял впереди, кричали, будя целые кварталы столицы, по которой шли, вытягивая всё больше и больше людей на улицы. К тому времени, когда они повернули на Аллею Жрецов, марш превратился в бегущее сражение.
Горожане продолжали накапливаться, и их желчь росла пропорционально их численности. Милена видела, как многие из них собирали камни, бросая их в сторону то ли её самой, то ли сопровождающих женщину рыцарей веры.
Вырвавшись из узких улочек, Фраус Гарбсон выстроил своих людей в кольцо вокруг императрицы. Перед ними открылся величественный центральный храм. Его просторы уже подёрнулись дымкой. Казалось, весь мир теснился в нём, рассыпался по площадям, толпился вокруг монументальных фундаментов. За морем лиц и размахивающих кулаков, купаясь в утреннем зное, маячил чёрно-базальтовый фасад, голуби с которого разлетелись по соседним жилым домам.
Личное войско Силакви, конвоировавшие императрицу, без колебаний двинулись вперёд, возможно, воодушевлённые видом своих товарищей, выстроившихся в ряд на лестнице перед храмом Хореса. Несмотря на ярость, заставляющую воинов бить мечами в ножнах, ломая кости и нанося чудовищные гематомы тем горожанам, что попадались под руку, их продвижение было в лучшем случае бессистемным.
Мирадель поймала себя на том, что смотрит налево, поверх толпы — на обелиски значимых людей, сделавших для Империи столь много, что заслужили упоминание в хрониках. Среди кричащей толпы они торчали, как наконечники копий. Женщина мельком увидела каменное лицо своей предшественницы, Янлиенны, подарившей Дэсарандесу Аелиноса и Финнелона. Отчего-то это вызвало у неё кошмарный, удушающий приступ страха.
Императрица видела группы людей с самодельными знаками Хореса, которые, в приступе божественного рвения, ножами наносили себе на тело ритуальные символы. Видела рисунки, которые поднимали на глиняных табличках ухоженные, мозолистые и даже покрытые язвами руки. Крики эхом отдавались в небесах, словно гогочущий рёв несомых противоречивых воплей. Каждый второй удар сердца она, казалось, улавливала какой-то отзвук криков: «Предательница!», «Казнить её!» или «Кровавая императрица!» Каждое мгновение Милена видела, как какой-нибудь горожанин завывал от восхищения или плевался ненавистью. Она видела мужчин, запутавшихся в сражающихся толпах, бьющих друг друга по плечам, протягивающих руки, чтобы схватить кого-нибудь за волосы или порвать чью-нибудь одежду. Мирадель мельком заметила, как какой-то горожанин ударил другого ножом в горло, а потом толпа поглотила оба их тела.
Неистовствовавшие люди набросились на отряд рыцарей веры, и в течение нескольких мгновений он был побежден, разбит на отдельные сражающиеся сгустки. Милена даже почувствовала, как её хватают чьи-то руки — платье было разорвано от плеча до локтя. Фраус Гарбсон заорал, его тренированный в бою голос прозвенел сквозь шум, приказывая своим войскам обнажить мечи. Крепко зажатая в затянутых перчатками руках, женщина видела, как солнечный свет мерцал на первых поднятых клинках, видела, как кровь поднималась сверкающими алыми нитями и бусинами…
Крики превратились в вопли.
Осаждённая рота возобновила наступление, теперь скользя по крови. Храм поднялся над ними, чёрный и неподвижный. И откуда-то Милена знала, что Киан ждет её в прохладном сумраке за позолоченными дверями…
Святейший высший жрец Хореса… Интриган и убийца, забравший её трон.
Всё это время, начиная с убийства Карсина, с которым так легко разделались, несмотря на его высокое положение и уровень сил, и заканчивая лестницей центрального храма, она пребывала в каком-то трансе. Тело Мирадель как-то двигалось, она каким-то образом куда-то плыла. Даже борьба с буйной толпой, которая несколько раз срывала с неё одежду и бросала на колени, происходила как будто
