Путь Тьмы (СИ) - "Sleepy Xoma"

— А не староват ли ты кукол, генерал? — раздался справа надменный голос.

Командир Бронзовой гвардии поморщился, но все же повернулся к говорившему. Вот, собственно, и явился один из таких офицеров — благороднейший Китит собственной персоной. Единственный сын знатнейшего Цигда Саргилэна, второго по важности человека в государстве, негласного правителя востока Исиринатии, подмявшего под себя почти четвертую часть земель в стране.

Благороднейший Китит был статен и хорош собой, по слухам, отец с матерью души в нем не чаяли. Видать, потакание капризам и взрастило урода.

— Тебе плохо, генерал? — На холеном лице застыла надменная усмешка, столь гнусная, что Бирт с трудом сдержал желание разбить в кровь пухлые губы мерзавца.

— Все в порядке, благороднейший, не моих же вассалов порубили в капусту, словно щенков. — Посмотрим, мальчишка, как ты проглотишь почти неприкрытое оскорбление.

Мальчишка проглотил, хотя и с трудом — побледнел, сжал кулаки, но промолчал.

И зачем напрашиваться на ссору, если не готов идти до конца? Просто так? Непонятно. Не зря говорят, что у Саргилэнов вместо крови течет разбавленная спесь.

Генерал убрал куклу за пояс и взял в руки поводья. Этот расфуфыренный болван может стоять тут хоть до ночи, а у него есть дела.

— Благороднейший, если тебе есть о чем говорить, говори. Нет — отправляйся к своим солдатам и выясни, почему разведчики атаковали полевое укрепление с ходу, не сосчитав даже количества его защитников. — Он взлетел в седло и пустил коня шагом, оставляя за спиной скрипящего зубами от ненависти благороднейшего гада.

Телохранители дожидались своего господина, а возле них пристроился короткий крепыш, с ног до головы закованный в баснословно дорогие доспехи дварфовской работы, поверх которых был накинут плотный плащ с капюшоном. Заместитель Бирта капитан гвардии Цард, единственный, кому генерал хотя бы немного доверял в гадюшнике по ошибке именуемом его армией.

— Цард, тебе не тяжело в этом железе? — усмехнулся генерал, подъехав.

— Не особо, воды только многовато на мой вкус. Проклятый дождь все никак не уймется, — весело отозвался гвардеец. — У меня есть для тебя подарок, Бирт. Думаю, вы с его величеством оцените.

Генерал и капитан знали друг друга не первый год, и Тавриэн понял — произошло что-то страшное.

— Что случилось?

— Вот, посмотри на это, — товарищ протянул ему арбалетный болт. — Имперский.

Генерал взял наскоро отмытое от крови древко, увенчанное шиловидным бронебойным наконечником, и поднес его к глазам.

Некоторое время он со всех сторон трофей, затем осторожно провел подушечкой пальца по острию, после чего разразился площадной бранью, достойной последнего портового грузчика.

Облегчив душу, генерал сплюнул под ноги и с отвращением вернул подарок.

— Сегодня же к его величеству должны отбыть гонцы на самых быстрых конях! Треклятые коротышки ответят за измену

Жалобно заскрипели шестерни и скала, казавшаяся незыблемой, отошла в сторону, освобождая проход. На пороге Шахриона ожидали трое провожатых. Невысокие, но широкие в плечах и невероятно мускулистые, с длинными, ухоженными бородами, дварфы тотчас же склонились перед императором в поклоне.

— Владыка, мы приветствуем тебя и желаем пребывать в добром здравии долгие лета.

— Благодарю вас. Проводите меня к главе рода.

— Следуй за нами, — произнес один из встречающих, разгибаясь.

Властелин уверенно шагнул вперед, смотря по сторонам. Его новые подданные неплохо устроились, и многое успели сделать за очень короткий срок. И это несмотря на то, что их было чудовищно мало.

Всего сто сорок три мужчины, женщины и ребенка, преклонивших колени перед Властелином. Изможденные, голодные и покорные. Шахриону стоило лишь напрячь память, как перед глазами возникали просители, у каждого из которых в глазах застыла обреченность. Они смертельно устали: устали бороться, убегать, спасать свои жизни, терять родных и близких. И все же они пришли к нему в безумной надежде на спасение.

Он мог бы их заковать в кандалы и передать Лиге. Он должен был это сделать еще тогда! Достаточно было одной команды. Но вместо этого губы его произнесли другие слова.

— Милостью Матери Тишины, я Шахрион Третий, Властелин Империи Таараш принимаю вашу вассальную клятву. Теперь вы и ваши потомки принадлежите мне, а я обещаю заботиться о вас, как о своих детях. Поднимитесь с колен.

Недоверие на лицах сменилось радостью. Новые подданные императора плакали, не скрывая слез. Властелин — тот, кто должен лишать надежды, даровал ее.

Скрип опускающейся платформы лифта вернул его к действительности.

— Всего ли вам хватает?

— Да, владыка. Еда, одежда и инструменты у нас есть, о большем не просим.

— Хорошо, — прикрыл глаза не выспавшийся император.

И все же, как непостоянен мир. Некоторое время назад почтенный Тириксис за баснословную взятку построил в столице первые две мануфактуры и обучил нескольких ремесленников тонкостям работы, лишь для того, чтобы спустя пару лет вместе с немногочисленными уцелевшими сородичами без единого гроша в кармане мечтать об укрытии и еде.

Дварфы, вопреки мнению большинства жителей поверхности, не были единым монолитом, обществом в котором каждый индивид, словно муравей, обязан трудиться лишь на благо народа. Напротив, грызня между родами не раз дорого обходилась подгорным жителям. Помимо чисто политических проблем у тех существовала еще и религиозная — часть дварфов называли себя черными и поклонялись Зитишу, могучему и жестокому богу. Они охотно селились на поверхности, издревле торгуя с чужаками — людьми, эльфами, лиоссцами. К несчастью, большинство подгорных коротышек чтили Шира, который строго запретил покидать тоннели без крайней на то необходимости, коей обычно являлась очередная война с Черным Властелином.

Временами религиозная нетерпимость давала о себе знать, черные пузыри ненависти вздувались над болотом непонимания, лопаясь брызгами кровавых погромов, но нависающее пугало Империи всегда в последний момент остужало горячие головы. Семь лет назад пугало сгорело в топке Последней войны, и последователи Шира решили, что больше нельзя терпеть еретиков, которые, к тому же, держали в своих руках прибыльную торговлю с поверхностью, снимая с нее все сливки.

Началась резня, подземные галереи и переходы затопили целые реки крови, но, увы, правоверным ширитам не удалось быстро добраться до золота, вернее, очиститься от еретиков, которые заперлись в своих твердынях на поверхности и не выказывали особого желания открывать ворота. Более того, правоверные немного просчитались — они не предполагали, что отступники сумеют заблокировать почти каждый выход на поверхность.

Очень скоро выяснилось, что благочестие не помогает при голоде и кто знает, быть может, черные дварфы и взяли своих светлых сородичей измором, но те сумели найти достойный ответ — попросили прегиштов о помощи.

Венценосец словно ждал этого. Все крепости зитишитов как по мановению чародейского посоха оказались в осаде, огромное количество солдат вкупе с магами сделали свое дело. Объединенная армия ширитов, ударивших из-под земли, и прегиштов, поддержанных местной Академией, обучающих магов Дочери, оказалась слишком сильной. Сперва была прорвана блокада, а затем настало время расплаты. Ни одна из сторон не брала пленных и не надеялась на пощаду, но силы были неравны. Спустя год гражданская война была окончена, немногочисленные черные дварфы, пережившие бойню, разбежались по континенту, преследуемые охотниками за головами.

Вот тогда-то союзники и затребовали плату за свою помощь. Дварфы щедро одарили их золотом и драгоценным камнями, но жадному венценосцу этого показалось мало, и он потребовал все наземные территории соседей, раз уж те все равно не собираются жить на поверхности. Но тут коса нашла на камень — коротышки, неожиданно для себя узнавшие, насколько они стали зависимы от поставок пищи извне, наотрез отказались подчиняться.