Барон и Лаура (СИ) - Сван Тата

Ну, теперь моя реплика. Обожаю подобные ситуации.

— О, великий Падишах! Надеюсь, ваш гнев на мои неразумные слова не отменяет красавиц, дворец и слуг на ближайшую неделю. А касательно отцов. Родной — барон Сван. Небольшое баронство на севере Скоттлэнд… Настоящее же имя моего приемного отца никто не знает. Окружающие обращаются к нему Отец гор. Живет где-то в горах. Где его найти тоже никто не знает. Впрочем, при малейшей необходимости сам кого угодно найдет. Лично Вам достаточно будет просто сказать громко вслух: «Отец Гор — глупец». Ему тот час же передадут ваши слова. В вашем окружении достаточно соглядатаев Отца Гор. И после этого вы не протяните и трех дней.

Ну вот Падишаха опять переклинило. Как же он болезный правит, если так плохо защищен от стрессов. Мало ли кто и что сказать может. А вдруг я все это придумал. Хотя на этот раз отпустило быстрее. Адаптировался, наверное. И где наш львиный рык и металл в голосе? Даже гласные перестал растягивать и глаза ясные — ясные. Этак аккуратно спрашивает: «Ты утверждаешь, что в моем окружении есть люди Отца гор. Если ты его приемный сын, ты можешь их всех опознать. Укажи на них, и я поверю, что ты мне не лжешь».

— Ну, всех опознать я не берусь. Вон какая толпа стоит. Там же человек триста, можно и проглядеть. А вот рядом с вами вижу двоих людей Отца Гор и еще одного профессионального убийцу из Цинь.

Падишах аж подпрыгнул.

— Кто они. Говори.

— О, великий. Я не могу открыть тебе людей моего приемного отца. Он не одобрит такой поступок.

Меня, Андрея Сопова, стоящего в огромный зеркальном зале, в котором герцог Леон Бунжуйский проводил бал, буквально скрутило при одной мысли о том, что барон Сван мог бы раскрыть Падишаху тайных агентов Отца Гор. Я был ошеломлен потоком мыслей и образов генерируемых сознанием барона в ответ на воспоминание двадцатилетней давности. Похоже мое сознание — сознание Андрея Сопова и сознание барона Свана решительно разъехались в разные стороны. Идиллия гармоничного сосуществования в одной башке, когда я думал и решал, а барон при необходимости помогал своими воспоминаниями и навыками, мгновенно рухнула, перейдя в состояние классической шизофрении в виде раздвоения личности.

Так, мысленно одернул я сам себя. Надо немедленно разобраться в причине такой неадекватной психологической реакции на достаточно абстрактную мысль о гипотетической возможности разоблачения агентуры Отца Гор. Черт, опять скрутило. Я же никого еще не выдал да и выдавать не собирался. Неужели ментальный блок. Да еще такой мощный. Наверняка дело не в Падишахе. Все упирается в Отца Гор.

Давай Андрюха, уговаривал я сам себя, попытайся вспомнить, как барон Сван стал приемным сыном у этой загадочной личности. Похоже разгадка именно в этом, да и калейдоскоп хаотических картинок воспоминаний барона, мелькающий в голове наверняка связан с этими событиями. И надо сделать это как можно быстрее, иначе гарантирован провал основной задачи. С такой путаницей в голове мне не то что с братьями Ошуэ фехтовать, мне бы до дуэльной площадки добраться, не говоря о том, чтобы нормально закончить переговоры с банкиром.

Итак, Отец Гор. Что мне о нем известно? Таинственная фигура опутавшая своим влиянием всю Европу. Фрагменты картинок мелькавших у меня в голове слились в полное изображение. Небольшая круглая уютная комната скромно обставленная запредельно дорогими вещами. Скорее всего, комната в башне. Сводчатый расписной потолок. В центре невысокий столик — оникс, резьба, золото. Рядом со столиком кресло — слоновая кость, драгоценные камни. Еще два кресла из того же комплекта. Пол, стены покрыты коврами. Арочные окна — цветные витражи. Одно окно распахнуто Видны пики гор укрытые снегом. Ослепительное солнце отражается в трех хрустальных бокалах стоящих на столике. Вот и все убранство. Минимализм, но высшей пробы.

В комнате трое. Я, барон Сван, сижу в кресле. Напротив Отца Гор — неприметный плюгавенький мужчина средних лет, небольшого роста. Лицо украшено короткой бородкой клинышком. Одет в парчовый расшитый золотом халат с тюрбаном на голове. В руках свиток. Читает смешно шевеля губами.

Сбоку стоит двухметровый амбал. Лысый с роскошной рыжей бородой. Кожаный камзол, кожаные бриджи, ремни, два коротких меча на перевязи. Возится с кувшином, нет, с амфорой литров на пятьдесят. Срезает ножом печать потом запрокидывает амфору над головой и пьет. Ну и силища. Жидкость с бульканьем устремляется в горло, желтые масляные дорожки бегут по бороде. Опускает амфору, удовлетворенно крякает. Вытирает ладонью бороду.

— Удачная партия получилась. — Разливает желтую жидкость в бокалы.

Все это я Андрей Сопов наблюдаю как бы со стороны. Скорее всего, видения навеянные воспоминаниями барона Свана. Гляжу на амбала. В голове отчетливо проявляются чужие мысли: «Судя по глазам в красных прожилках и дрожи в руках, Ахмед с Юркой всю ночь квасили. Тоже мне сладкая парочка. Лев Пустыни и Отец Гор. Такими темпами, пока Жека закончит строительство пирамид в Арзоне, эти деятели совсем сопьются. Дались ему эти пирамиды, когда еще вернется — шутка ли через океан переплыть, а судоходство-то на уровне римских галер. Лучше бы флотом занялся, у меня в баронстве и то корабли получше.»

Отец Гор оторвался от свитка. Поднял глаза на Барона.

— Дружище, мне тут пишут что ты снова слил двух моих агентов. Так что, как договаривались. С тебя вира.

— Вот это другое дело, — радостно хрюкнул амбал. — Надоело пить вдвоем с Юркой. Два агента это два по двести. А то скучно с тобой Андрюха. Чуть что — я не пью это пойло. «Я не такая. Я жду трамвая».

— И откуда только ты всего этого нахватался, Ахмед, — вздыхая барон взял протянутый ему бокал. — У вас в Атлантиде и трамваев небось не было. Ладно, вздрогнули. Троица синхронно опрокинула бокалы. Чувствовался многолетний опыт совместных пьянок.

— Закусить бы чем, — задумчиво произнес Отец Гор, занюхивая выпивку рукавом халата.

— Погоди, что тут закусывать, — возразил Лев Пустыни. — Еще по одной и распоряжусь насчет каких-нибудь фруктов. А по поводу трамваев, Андрюха, я тебе так скажу. С кем поведешься. И да, в Атлантиде трамваев не было. Но я уже и помню плохо, как там было.

— Да чего уж там, — отозвался барон Сван. Мы с Юркой тоже многое забыли. Все-таки больше десяти тысяч лет прошло. Если бы ты еще забыл рецепт этого пойла. Не поверишь Юрка, — барон повернул голову в сторону Отца Гор, — я из-за этого дурацкого спора насчет виры в двести грамм за каждого агента, уже твоих агентов бояться начал. Как подумаю, что за каждого проваленного агента придется пить по бокалу этой гадости, так меня от одной мысли наизнанку выворачивает. А ты их развел по всей Европе как кобель блох. Куда не плюнь — твой агент. Еще и каждый норовит засвидетельствовать почтение приемному сыну Отца Гор. Слушай, Юрка, а давай в следующем цикле я вас с Ахметом усыновлю. Так по приколу.

— Нет проблем, — согласился Отец гор, придвигая пустой бокал Ахмету. — А Жеку удочери. Чтобы знал, как по Америкам шляться, когда друзьям выпить не с кем. Только ты легенду для себя придумай покруче. Что-нибудь типа любимый сын Богини Смерти например. Нет, сын это не то, слишком много сыновей как родных так и приемных. Давай — любимый конь Богини Смерти. Или вообще объяви себя Богиней Смерти. А то быть приемным сыном барона Свана как-то не комильфо.

— Да, ну тебя, какая из меня богиня? Я хоть и толерантный, но не до такой же степени. Но в следующий цикл обязательно придумаю что-нибудь поприличнее. Мне и самому за триста лет осточертел этот барон Сван.

— А насчет Ахметового пойла не греши, — продолжил отец Гор. — Тебя же тоже давно уже ничего не берет. Только вот эта кактусовка и осталась. Помнишь, как мы экспериментировали в самом начале, когда рулили первым племенем троглодитов. Ты еще посоветовал добавлять в брагу такие маленькие фиолетовые грибочки. Очень удачный совет оказался. Десять тысяч лет прошло. Все изменилось, а кактусовка осталась первозданной. Так что, давай, еще по одной.