Музыка для Повелителя (СИ) - Потёмкин Сергей

— Мне встретился Сбежавший труп!

— Я знаю, от кого он сбежал, — Глеб смотрел вслед коту. — Кстати, ты не видел голову лошади?

— Пока мне везло… Вот чёрт!..

— Да, чертей тут хватает, — согласился Глеб.

— Я не о том — среди зрителей Кали!

Глеб вмиг забыл о параде:

— Ты уверен?

— Она в куртке с капюшоном, но лицо я разглядел. Говорю же, это Кали!

Будто что-то учуяв, к Глебу подошёл Азарин:

— Где сейчас твой фамильяр?

— Там же, где Кали, — признался Глеб.

Лицо мага напряглось:

— Пусть следит за ней!

— А вдруг Кали его заметит? — заспорил Глеб, но Баюн уже смекнул:

— Небось хотите, чтобы я наблюдал за вашей трёхглазой?

— Не хочу, — Глеб покосился на Азарина. — Другие хотят…

— Ладно, мне это нетрудно. Буду держаться высоко: если что, меня даже огнём не достать.

— Только будь осторожен, — нехотя уступил Глеб.

Его охватил страх. Лаэндо ведь сказал, что за Кали стоит некая сила, и совсем не хотелось, чтобы с этой силой столкнулся Баюн.

А толпа аплодировала: пять ёкаев превращались то в людей, то в пушистых собак. Сквозь смех звучало слово «тануки».

— Кали идёт туда же, куда и спиритусы, — доложил Баюн. — И судя по ауре, она что-то замышляет.

— Не вздумай снижаться, — предостерёг Глеб.

— Где они? — спросил Азарин.

Глеб повторил вопрос Баюну.

— Рядом с парком, — бросил тот.

Слова духа были озвучены Глебом. Азарин включил виос и сверился с картой:

— Это в километре от нас. В парк идут все ёкаи: там они разбредутся и будут гулять всю ночь.

Показался паланкин. Несли его двое тэнгу — краснокожие, с крыльями за спинами и мечами на поясах. Кузов украшали колокольчики, окна скрыли алые шторы.

Глеб догадался, что внутри Нурарихён. Баюн вновь подал голос:

— Творится что-то странное: Кали остановилась.

— Баюн, улетай, — встревожился Глеб.

— Погоди… Она зашла в проулок. Тут рядом река, а Кали стоит метрах в тридцати от неё. Зачем-то смотрит на мост… Никак не пойму, чего она там увидела… Я спущусь ниже.

— Баюн, нет! — Глеб крикнул это вслух. — Не надо!

— В чём дело? — спросил Азарин.

Глеб от волнения не ответил. На всю их спецоперацию ему стало плевать — он думал лишь о фамильяре.

— На мосту ребёнок, — доложил тот. — Как он здесь оказался?.. И странный он какой-то… Ты прав — надо сматы…

Баюн вдруг умолк, а затем раздался его крик; не тот, что создаётся голосом (ментальная нить — это ведь не смартфон), а нечто иное: всплеск эмоций, обрётший звук… Хлёсткий звук ужаса и боли.

— Баюн?! — Глеб сжал кулаки. — Баюн?!

Смех на улице. Аплодисменты. И больше ничего.

Хромов с Азариным смотрели на Глеба; они оба поняли, что случилась беда.

Вот только на помощь никто из них не спешил.

— Мы в ч-чужой аномалке, — проронил Хромов. — Во избежание дипломатического скандала нам лучше не вмешиваться…

— Не вмешиваться?! — вскипел Глеб. — Да мы уже вмешались!

Маги переглянулись. Не дожидаясь их вердикта, Глеб подумал: «Хочу встать!»

В спине кольнуло. Сверкнуло в глазах, закололо ноги; дух-скрытник будто ждал этой фразы.

Глеб встал с кресла, но Азарин схватил его за руку:

— Стой!

— Не мешайте!.. — процедил Глеб.

— Хорошо, — маг разжал пальцы. — Упустить Кали нельзя, поэтому идём за ней… Но делать будешь, что я скажу.

— Смотря что вы скажете, — Глеб уже спрыгнул с террасы.

Азарин вздохнул — и видно, подумал, что лучше бы Далебора нашла монашка.

Любой, кто бывал в Танабэ, удивлялся трём вещам:

узким улицам (на их фоне улочки Близбора сойдут за магистрали);

чистоте (тут и объяснять нечего — про чистоплотность японцев знает каждый);

отсутствию урн (на японских улицах ничего не бросают — мусор уносится домой, где сортируется на пластик, стекло и ещё множество того, что в России свалят в один пакет… кстати, эту сортировку Глеб счёл весьма разумной).

Но из этих трёх пунктов проблемой стал лишь первый: ведь по узеньким улицам шли ёкаи. И не только шли, но также ползли и летели.

— Простите… Извините… Прошу прощения… — бормотал Глеб всякий раз, когда задевал чей-нибудь хвост или не в меру разросшиеся рога.

Он бежал за Азариным, продиравшемся сквозь толпу — в Танабэ тот был как у себя дома. Хромов же плёлся сзади и кряхтел, обливаясь потом. Тучный сбазовец выглядел так, словно пробежал кросс.

— Баюн говорил про мост! — крикнул Глеб. — И про реку!

Азарин открыл в зерфоне карту:

— До неё ещё три квартала.

— Раз мы знаем, где она, то почему не примещаемся?

— Ауры духов собьют нас с курса, — голос мага перекрыл треск петард, — их же тут сотни… Как бы ты сдал ЭНПД, не зная таких вещей?

— Если бы не вы, сдал бы! — огрызнулся Глеб.

В него кто-то врезался — седовласый, с дряблой кожей… Глеб отпрянул: старуха без глаз!

— Простите, — сказала старуха, — совсем слепая стала…

Открыв рот, она показала язык с вросшим в него глазным яблоком. Зрачок был мутным, как при катаракте.

Азарин схватил обомлевшего Глеба за рукав и потащил дальше:

— Не отставай!

Поток ёкаев не иссякал, смех с криками слились в гул. Глеб словно попал на Хэллоуин, где все вокруг сошли с ума.

У перекрёстка их нагнал Хромов:

— Всё, бежать больше не могу… Нужно срочно раздобыть транспорт.

И тут Глеб заметил приставленные к дому велосипеды. Азарин тоже их увидел и, в два прыжка достигнув стены, сел на первый попавшийся велик.

Глеба приглашать не пришлось — через секунду он и сам был в седле. Третий велосипед оседлал Хромов. Под ним что-то скрипнуло, и Глеб испугался, как бы транспорт под его весом не развалился.

Они выехали на другую улицу, где о параде напоминал лишь шум. Свистел ветер, мелькали дома. Вдоль обочин стояли машины; Глеб мысленно возблагодарил всех японских богов за то, что их не было на проезжей части: большинство горожан смотрели парад.

Он крикнул в спину Азарина, нёсшегося впереди:

— Вы точно знаете, куда ехать?

Тот не ответил, но гнал во всю прыть. Наверное, квартал и впрямь был ему знаком.

Хромов опять отстал, и после трёх поворотов стало ясно, что он их не нагонит. Зато вскоре показалась река: ограда из цепей, на воде лодки. Вдалеке гнутой аркой темнел мост.

— Баюн! — позвал Глеб. — Баюн!..

— Тише!.. — рявкнул Азарин.

Они остановились. Людей тут почти не было — лишь шатающийся пьяница брёл навстречу. Но потом он упал, и Глеб понял, что это не пьяница. И сглотнул, увидев то, чего не заметил сразу: рядом с урной лежала женщина, на дороге — подросток. Трое мужчин распластались у скамьи, один — у фонарного столба.

Азарин посмотрел на их ауры:

— Все семеро без сознания. Пацана нужно оттащить… Помоги мне!

Они убрали мальчишку с дороги, и Глеб спросил:

— Это сделала Кали?

— Когда почуяла слежку.

— Но Баюн же летел… как она могла его заметить?

— Твой Баюн ни при чём: кто-то из них, — Азарин оглядел пострадавших, — местный законодержец. Кали раскрыла его и ударила первой.

— По всем прохожим? Но как?..

Вопрос остался без ответа — вероятно, маг и сам был растерян.

Сколько Глеб ни озирался, Баюна так и не увидел — ни ворона, ни кота, ни пантеры… Зато между домами темнел проход. Вспомнив, что дух говорил о проулке, Глеб двинулся туда.

— Баюн?..

Где-то забили барабаны, но Глеб их не слышал — страх за Баюна затмил всё. Могла ли атака Кали убить духа или он тоже ранен?.. «Пусть он будет ранен, — думал Глеб, — пусть будет ранен, пусть будет…»

Он дошёл до домов, но Азарин вдруг встал на пути:

— Не так быстро.

С руки мага взвился огненный шар. Огонь осветил тупик — лужу, низкие окна, цветы на карнизах… и тёмную фигурку кота у стены.