Анастасия Анфимова - Лягушка-путешественница

— Осторожнее там! — раздражённо вскричал купец, присаживаясь на корточки. — Сломаешь что-нибудь, за борт выкину! На корабле калеки не нужны.

— Хорошо, хозяин, — испуганно проблеял Пуст, подавая приятелю туго свёрнутый рулон, по краям топорщившийся рыже-серой шерстью.

Сложив шкуры в охапку, словно поленья, Крек Палпин ушёл, глухо бормоча благодарности. Едва закрылась дверь за матросом, Милим достал из тайника медный кувшин. Не дожидаясь, пока раб наполнит стакан, Картен вырвал его и жадно припал к горлышку.

— Это последнее вино, хозяин, — чуть не плача, пробормотал невольник.

— Сколько ещё сухарей осталось? — блаженно жмурясь, поинтересовался купец, пропустив его речь мимо ушей.

— Две корзины, — быстро ответил Милим и поспешно добавил. — Но есть ещё полмешка фасоли. Можно кашу сварить.

— Не промокла? — нахмурился господин, усаживаясь на вновь расстеленный ковёр.

— Нет, хозяин, — заверил раб. — Я проверял. Сухая.

— Жрал, наверное? — беззлобно буркнул Картен. — Смотри, поймаю, убью!

Милим рухнул на колени.

— Что вы говорите, хозяин?! Да как я осмелюсь?!

— Ладно, — морщась, отмахнулся капитан, привалившись спиной к перегородке. — Жаль, с такой погодой огня не разведёшь. Ладно хоть теперь вода есть.

Взяв из рук невольника кружку, он стал отмачивать в ней каменно-твёрдый кусок лепёшки.

Жаль только отдохнуть ему не дали. Отказываясь просыпаться, мореход махнул рукой, отгоняя того, кто тряс его за плечи. Но испуганный крик: «Хозяин, ветер!» — заставил открыть глаза.

В открытую дверь всунулся завёрнутый в оленью шкуру Марбет. Пол и стены ходили ходуном, снаружи доносился скрип и дребезжащий звук натянутых канатов.

Поймав осмысленный взгляд капитана, матрос крикнул:

— Ветер сильный, хозяин. Парус надо спустить. Как бы мачту не сломало.

Просыпаясь на ходу, мореход поспешил покинуть каюту. В небе так же теснились рваные, клочковатые облака, сквозь которые пробивались весёлые, яркие лучи солнца. Выгнутый беременным брюхом, коричнево-серый парус тащил судно за собой. Раздался то ли скрип, то ли треск. Сердце капитана ёкнуло. Нет, только не сейчас! Но срубленное в Рифейских горах дерево стояло неколебимо, как скала.

— Ничего с ней не случится! — купец хлопнул по спине Марбета и поднялся на корму, где стоял Жаку Фрес, с тревогой оглядывавший громоздящиеся вокруг водяные холмы.

Отстранив матроса, капитан сам взялся за рулевое весло, тут же почувствовав упругое сопротивление моря.

— Двое убиты, и Дарин умер, — проворчал рулевой. — У нас мало гребцов. Если ещё и парус потеряем…

— Ты хочешь вернуться домой, Жаку Фрес? — раздражённо вскричал Картен, и не дожидаясь ответа, произнёс. — Я тоже. Если ветер с утра не менялся, мы уйдём от Змеи. А мёртвых пусть примет Нутпен.

Разглядев впереди череду волн, капитан чуть повернул руль, чтобы корабль встретил их носом. Послушно сменив направление, судно бодренько вскарабкалось на водяную горку, на миг распахнув горизонт. Но вокруг по-прежнему расстилалось горбатившееся волнами безбрежное море.

Даже не представляя, где они находятся, капитан твёрдо знал, что нужно плыть на восток к Версиуму. Вообще-то мудрые философы и жрецы именовали так весь населённый людьми мир. Но среди мореходов Западного моря это название закрепилось за Континентом, огромным массивом суши, необозримо протянувшемся с юга на север, и великим множеством островов, густо разбросанным у его берегов.

Первые поселения цивилизованных народов возникли там ещё в незапамятные времена. Но настоящие города появились только полтораста лет тому назад. Когда на берега Западного моря через Рифейские горы устремились беженцы, спасавшиеся от бушевавшей в радланской империи гражданской войны.

Легко договорившись с местными дикарями, они стали строить новые укрепления и верфи, разбивали сады, сажали хлеб. Занялись торговлей и разбоем, путешествуя вдоль Континента и прилегающих островов.

Мало кто из них решался углубляться в океан. Мореходов страшили дальние расстояния, штормы и коварство Змеи. О которой им с удовольствием поведали те из варваров, кто занимался рыболовством. Случалось, их утлые лодчёнки заносило на край могучего течения. А потом кое-кто из пришельцев лично познакомился с характером дочери Нутпена и Такеры.

Это обстоятельство сильно сокращало число любознательных. К тому же, в тех местах и делать-то оказалось особенно нечего. Не даром Вотунис Мерк, отец Картена, назвал открытую им землю Некуимом, то есть, «никудышной» или «бесполезной». И только случайно оказавшийся у аратачей сапфир заставил его вернуться ещё раз. Потом выяснилось, что драгоценных камней там достаточно, чтобы оправдать любой риск.

Кое-кто из коллег Картена попытался следовать за ним, но находили лишь поросшие лесом пустынные берега или примитивных варваров с жилищами из дерева и каменным оружием, не имевших ничего ценного с точки зрения цивилизованного человека.

Удачливый купец только посмеивался, свято храня тайну реки под странным названием Маракана и племени, живущем на её берегах. Именно сапфиры стали основой благополучия рода Мерков. На средства от их продажи построили большой дом, приобрели землю с рабами, а сам Картен даже добился избрания в городской Совет, устроив гражданам Канакерна шумный праздник с уличными музыкантами, акробатами, дармовой выпивкой и призовыми боями. Несмотря на высокое положение, советник опасался доверять свой главный секрет чужакам и предпочитал сам плавать в Некуим. Но только в этом походе он на какое-то время потерял надежду вернуться. И вот теперь она вновь появилась.

Желание вырваться из объятий Змеи оказалось столь велико, что капитан упорно не желал слушать ни жалобную песнь туго натянутых канатов, ни зловещего потрескивания мачты. Глядя на бушующее море он раз за разом читал волшебное заклинание. Волны швыряли летящий вперёд кораблик, словно игрушку. Несколько раз Жаку Фрес и Крек Палпин предлагали спустить парус. Но Картен только усмехался, крепче сжимая рулевое весло и отрицательно мотал головой.

Однако, вскоре шторм разыгрался настолько, что капитан уже не мог удерживать его в одиночестве. Пришлось звать на помощь рулевого. Вцепившись в весло, они направляли стремительно мчащийся корабль навстречу громоздящимся волнам.

Несмотря на усталость, холод и ясное понимание нависающей опасности, капитан почувствовал, как в душе чувство восторга перед схваткой бога ветров Яроба с Нутпеном смешивается с уверенностью в своих силах. Подобное состояние охватывало Картена всякий раз, когда он видел перед собой цель и твёрдо рассчитывал победить. Упираясь промокшими ногами в сырую палубу, мореход засмеялся, словно бросая вызов шторму.

Матрос с опасливым удивлением взглянул на начальника. Видимо, в отличии от него, Жаку Фрес не слишком верил в удачу.

— Боги на нашей стороне! — ободряюще скалился капитан. — Поверь, я знаю это.

— Пусть бессмертные услышат тебя, хозяин, — криво усмехнулся рулевой.

В круговороте ветра и волн они быстро потеряли счёт времени, лишь изредка бросая короткие взгляды на то и дело мелькавшее в разрывах облаков солнце.

С ужасающим треском, подобным смертельному стону, рухнула мачта, пав под натиском шторма.

— Рубите канаты! — не растерявшись, заорал Катрен.

Из-за кормовой надстройки выскочили Марбет и Претин.

Тяжесть рухнувшей мачты сейчас же повела судно в сторону. Изнемогая, рулевые пытались удержать его поперёк волн.

— Торопитесь, дети Тарара! — отчаянно вопил капитан, почти физически ощущая, как трещит в запредельном напряжении рулевое весло. — Если ещё жить не надоело!

Случись ему обломиться, корабль встанет боком и перевернётся. Тогда наступит конец. Никому уже не выжить в этих холодных водах.

Матросы отчаянно махали топорами. Один канат, другой, третий.

— Ну, что же ты, Нутпен?! — взмолился купец, с ужасом глядя на огромный, неумолимо приближающийся водяной вал, увенчанный пышным пенным гребнем. — Помоги! Клянусь, подарить твоему храму десять золотых имперов!!!

Судно вздрогнуло, освобождаясь от лишнего груза, и тут же врезалось носом в водяную стену. Казалось, половина моря рухнуло на палубу.

— Марбет!!! — отчаянно завопил Претин. — Держись, я иду!

Выронившего топор матроса едва не смыло. В последний момент уцепившись за край борта, он висел над бурлящей бездной, хрипя и взывая о помощи.

Жаку Фрес рванулся было к нему, но капитан яростно рявкнул:

— Стоять! Руль держи. Смерти нашей хочешь?! Ещё ничего не кончилось!

К счастью, приятель успел прийти на помощь и, ругаясь, выволок обессиленного Марбета на палубу. Привлечённые криками, из трюма выбрались матросы. Даже пассажирка вылезла, тоже, очевидно, желая узнать, что случилось.