Алинна - Ключ от радуги

- Андао - наш бог, сияющий как клинок меча, бесстрашный, яростный, азартный, страстный. Такой, каким и должен быть воин на поле брани, а не толстобрюхий торгаш. Но мало уничтожить врагов, надо еще оставить своих продолжателей. Ведь сколько бы раз воин не держал верх над недругом при жизни, если он уйдет за грань, не продолжив свой Род, а противник оставит достойных потомков, но это и будет самым тяжелым поражением воина.

Да, нельзя же жить одной войной - равновесие, однако. Не всегда меч должен обагряться кровью врагов, иногда он должен вкладываться в ножны. Иногда надо уходить на перемирие. И если суть мужчины это война, то перемирие есть суть женщины. Женщина умеряет гнев мужчины, снимает его ожесточенность, она расслабляет его для отдыха, но она же придает ему новых сил. В конце концов, она вынашивает в своем чреве его детей. Но у нас об этом сейчас не принято говорить, война - апофеоз всего, все остальное - пустяки. Но чем больше мы воспеваем войну, тем угрюмее становиться лик Единого в Храме Огня, тем печальнее склоняется его голова, а острие копья давно коснулось каменного пола. И один за другим замолкают вулканы…

Когда-то в стародавние времена, четыре раза в году, в ночь перед днем Андао в главном храме собирались самые прелестные женщины Восточного нагорья. Как считалось, они проводили в храме ночь, с заката до рассвета танцуя перед статуей бога, совершая какое-то особое жертвоприношение. А что там происходило на самом деле - мужчинам то не ведомо, даже главному жрецу не позволялось присутствовать в храме в эту ночь.

Но в один лихой год случился неурожай, а затем страшное моровое поветрие, люди вымирали целыми семьями. И женщин в храм на праздник пришло мало, всего четверо и были-то они не в добром здравии. И не было среди них ни одной, посвященной огню, носящей в себе его жар и страсть, бушующую как извергающийся вулкан. А через некоторое время потух один из священных вулканов, из его жерла перестал идти дым, и в нем вместо огня образовалось озеро. Жрецы обвинили во всем женщин, дескать, это из-за них недуг коснулся ипостаси Бога, и тот ослаб, и запретили ночные пляски в храме.

Прошло несколько лет, сколько точно - не знаю, и потух еще один вулкан, и женщинам запретили даже посещать территорию Главного Храма. А когда женщинам запретили посещать все храмы по всей стране (сейчас женщины предстают перед Андао только для клятвы верности супругу), тогда потух третий вулкан, и начались бедствия по всему Халифату. Тогда наши войска потерпели сокрушительное поражение на море, случилось еще одно моровое поветрие, и чуть не прервался правящий род Каддалоров.

Женщины, которые когда-то провели ночь в Храме, приходили к его закрытым воротам накануне каждого праздника и с плачем возносили молитвы. С годами танцовщиц становилось все меньше и меньше, пока не осталась последняя из них. Она умерла на ступенях храма, прощальные слова ее были о боге, пораженном унынием, и что победоносный дух ему сможет вернуть только истинно пламенная женщина. И тогда вулканы оживут.

И эта легенда бродит среди народа Халифата, хотя жрецы ее запрещают. А в Огненной долине остался только один действующий вулкан.

- Я к чему рассказал тебе эту легенду… Ты ведь в Храм пойдешь вместе со своей подружкой, а она вроде огненная ведьма. Так?

- Так.

- Ты присматривай там за ней получше, и если что, помни о легенде и ничему не удивляйся. Ах, как бы мне хотелось, чтобы легенда исполнилась…

- Зачем? Зачем вам это надо?

- На Лари всегда было и есть, восемь богов, и запрет на моления семи из них ни к чему хорошему не приведет. Пока Богам все равно, но рано или поздно они обидятся на нас за пренебрежение ими, и хорошо от этого никому не будет.

Вот когда вулканы извергались с завидной частотой, нам приходилось уходить, но ненадолго. Вулкан посыпал все пеплом, и мы ждали первого дождя после извержения. Правда убирать приходилось много, но пепел удобрял поля, и мы собирали богатый урожай. А теперь вулканы молчат, и наши поля истощаются, но это еще полбеды. Чем дольше спит вулкан, тем страшнее его пробуждение, и он уже не пеплом засыплет наши дома и поля, а зальет все огненной лавой.

Все получилось именно так, как спланировал Залман. Ночь маги провели на заброшенной ферме и во вполне приличных условиях. Джовар взял на себя все хозяйственные хлопоты. А утром путешественники сели на варга, а слуга с комфортом разместился в повозке, где, укутанное в специальные в пропитанные благовониями ткани, лежало тело безвестного бродяги.

Так потянулись долгие и скучные дни путешествия. Пыльная дорога, маленькие сонные городки и постоянные проверки документов и простановка в них отметки о пути следования. В городке Ларгиш путешественники пристроились к длинному каравану, состоящему из телег с таким же скорбным грузом. Неожиданно сильно потеплело и от каравана ощутимо запахло разлагающимися трупами. Одрик хотел было применить магию, чтобы остановить разложение тел, но Учитель запретил ему даже касаться магии, единственное, что он позволил, это легкий ветерок, чтобы уносить амбре чуть в сторону.

На Одрика в караване никто особо внимания не обращал, разве что хмыкали, наблюдая, как он уходит ночевать в одну комнату со своим мальчишкой-слугой.

За день до въезда каравана в Огненную долину, прямо на дорогу выехала, а скорее ворвалась кавалькада богато одетых людей на породистых верховых варгах.

Впереди проскакали основательно вооруженные всадники со штандартами Каддалоров.

- Агалары! - вскрикнул Джовар и повалился на дорогу. Люди в караване торопливо спешивались и так же стелились по земле. Не успевших вылезти из сёдел, всадники охаживали нагайками.

- Чего ждете? Падайте быстрее! - призывал проводник уже уткнувшийся в дорожную пыль.

- На колени, глаза вниз, - слышалось отовсюду.

Одрик уже спрыгнул с варга и снял Кани, обхватив ее за талию. Торкана собралась преклонить колени, но именно в этом месте перед ними на дороге улеглась лепешка варьжего навоза. И рыжеволосому мальчику оставалось только прятаться за своего хозяина. Одрик машинально, как выбрасывают вперед руку, защищая лицо, выставил вокруг себя и девушки зеркальную защиту. Правда он ее снял через один удар сердца, но этого хватило, чтобы отклонить нагайку, она только сбила с него местный головной убор.

Белый маг почувствовал магическое воздействие, кто-то пытался сканировать его ауру. В магическом зрении его ослепил сияющий луч, пришлось зажмурить глаза. В обычном зрении рядом с ним кто-то придержал белого варга-иноходца, именно у этого всадника находился ослепляющий амулет. Маг решился поднять взгляд. Молодой наездник на гарцующем варге повелевающим жестом остановивший очередной удар нагайки, он с любопытством разглядывал мага. Они встретились глазами на пару мгновений, Одрик был удивлен, халифский юноша тоже.