Майкл Роэн - Кузница в Лесу

Луна выглянула из-за облаков, и в ее тусклом свете Элоф впервые увидел город изнутри. Улочка, по которой они бежали, здесь была сжата между двумя высокими зданиями, соединенными диковинным арочным мостом со сводчатой крышей и стенами, в которых были прорезаны узкие окна. Дальше начинались стены из светлого камня высотой немногим более человеческого роста, увенчанные остроконечными зубцами скорее декоративными, чем для защиты от воров — и снабженные многочисленными арками и воротами. За этими стенами с обеих сторон возвышались красивые дома из такого же камня, разделенные темными участками садов и лужаек. Одно величественное сооружение, во много раз выше стены, поднималось справа; арочные окна с панелями из свинцового стекла, очень высокие и изящные, покрывали его фасад от первого этажа до самой крыши, а над большой застекленной мансардой под самой крышей резной орел раскинул иссеченные непогодой каменные крылья. Напротив него у стены стояло более низкое здание со множеством маленьких окон, между которыми располагались скульптурные фризы с поразительно совершенными изображениями цветов и животных, переплетающихся с гротескными карикатурами на людей. Несмотря на то что Элофа постоянно толкали в спину, он стремился вобрать в себя и запомнить эти буйные образы, пленившие его воображение. Это было цивилизованное искусство, бесконечно далеко отстоявшее от черно-белых эквешских эмблем, однако резьба выглядела совершенно новой, с четкими краями и без следов эрозии. Если теперь город и принадлежал морским грабителям, смена власти произошла недавно.

После нескольких поворотов улица расширилась и вышла на широкий бульвар, тесно застроенный зданиями разных форм и размеров, от высоких башен до богатых многоколонных особняков и небольших домов с островерхими крышами, но в красивых и с хорошо выдержанными пропорциями. Здесь пленникам открылась более жестокая истина. С прочного кронштейна для факела, вделанного в стену дома, свисал труп, подвешенный на веревке за шею; одежда мертвеца не напоминала эквешскую, но больше ничего нельзя было сказать. Судя по виду и запаху, повешенный находился в этом положении уже несколько дней. На кронштейне примостилась жирная серая чайка, погруженная в глубокий сон. Элоф прочел собственный ужас и гнев в глазах своих друзей, но эквешцы остались безучастными и погнали пленников в узкую аллею за вывеской постоялого двора.

Так они кружили по всему городу длинной и запутанной дорогой с изнурительным чередованием подъемов и спусков. Еще до того, как они достигли места назначения, примерно в третьем часу ночи, Элоф догадался, что это будет дворец. Несмотря на потемневший камень, монументальное здание казалось теплым и живым. Оно меньше напоминало ему Кербрайн, чем Чертоги Лета; его величие было скорее грациозным, а не гордым. Но у Элофа было мало времени на осмотр — на страже стояло много эквешцев, и при приближении колонны они принялись суетиться, как муравьи. Командир не тратил времени на слова: спустя несколько мгновений боковая дверь со скрипом отворилась, и пленников потащили вниз по лестнице, освещенной дымным оранжевым светом факелов. Лестница была спиральной, с низким потолком и сильно стертыми ступенями, поэтому Керморвану и высоким эквешцам угрожала одинаковая опасность. Когда они выходили в горизонтальный тоннель, капитан все-таки ударился головой о замковый камень и сильно рассек лоб. Тем не менее он проследил за тем, чтобы пленников поместили в темный подвал за прочной дубовой дверью, и стоял над ними, ругаясь и смахивая кровь с бровей, пока их развязывали и отталкивали к стене под острыми наконечниками копий. Потом их сковали кандалами за запястья и лодыжки, а через эти оковы пропустили цепи к стенным кольцам за спиной, натянув так туго, что они едва могли пошевелиться. Капитан тщательно проверил крепления и распорядился подтянуть цепь Элофа; лишь после этого он вышел вместе с остальными, забрав все факелы. Дверь захлопнулась, ключ проскрежетал в замке, и в погребе воцарилась темнота. Никто не двигался и не произносил ни слова — слишком велики были усилия, необходимые для того, чтобы просто дышать. Кошмар достиг своего апогея.

Наконец Керморван пошевелился; они услышали звяканье цепи.

— Что произошло? — тихо спросил он осипшим и невыразительным голосом. — Керайс, что случилось?

Никто не ответил — остальные собирались задать ему тот же вопрос.

— Они пригнали нас сюда после наступления темноты, как будто не хотели, чтобы нас заметили… — начал Элоф, но слова вдруг застряли у него в глотке: ключ снова начал очень тихо и медленно поворачиваться в замочной скважине. После щелчка снова наступила тишина, показавшаяся бесконечной. Потом дверь слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель просочилась полоска слабого желтоватого света. Над ней появилось лицо, от которого у Элофа перехватило дыхание. Оно казалось мертвенным и призрачным, паря в темноте, словно одно из лиц в Доргаэль Арланнен, наделенное бледным подобием жизни. Он с содроганием отметил, что лицо действительно было похоже на царственных мертвецов, с впалыми скулами и висками под натянутой кожей, увенчанное клочками бесцветных волос. Но, когда оно придвинулось ближе, он увидел, что волосы были густыми и совершенно седыми, нос — прямым и длинным, губы — тонкими и бескровными, а в глубоко запавших глазницах сияли голубые глаза. Это было очень старое лицо, благородное и исполненное хрупкой красоты, которая иногда приходит с возрастом; в молодости оно, наверное, было таким же привлекательным, как… как у Керморвана. Оно не было его зеркальным отражением, как лицо Корентина, — скорее сходства заключалось в общем строении костей и во взгляде, в котором светилась холодная энергия. Однако в голосе, прозвучавшем из полумрака, слышалась стариковская надтреснутость и горечь перенесенных страданий.

— Скажите, милорды, кто вы такие? — Язык был южным, со странно звучащими окончаниями слов, но такой же ясный, как у любого жителя Кербрайна. Элоф инстинктивно подождал, ожидая ответа от Керморвана, но тот хранил молчание.

— Странники с запада, — наконец вымолвил он. — С западных побережий, где поселились жители Морвана после падения города.

— Ах-х-х… — В звуке слышалось понимание, граничившее с физической болью. — Но как это может быть? Мы не знали, что на западе кому-то удалось выжить. Невероятно — преодолеть такое чудовищное расстояние и…

— Мы не больше знали о востоке, — тихо сказал Керморван. — А наше путешествие в самом деле было трудным и унесло много жизней. Но самым ужасным было его окончание! Что здесь произошло? Почему эти варвары, которые угрожают и нам, захватили этот город?