Юлия Фирсанова - Начало

— Доброй ночи, — отозвалась я, но ответное слово застряло у меня в горле и так и не смогло показаться наружу. — До завтра!

Лакс ушел, я закрыла дверь и заползла на кровать, от всей души жалея, что не сказала того, что хочу, ведь он мог бы остаться. Легкое, на грани слышимости сопение Фаля и зеленый проблеск его помаргивающих во тьме глаз мало-помалу успокоили мое разгоряченное воображение, а обезболивающая таблетка подействовала лучше всякого снотворного. Я отключилась почти мгновенно, только снилась мне опять какая-то дрянь. Мы стояли с Лаксом на берегу реки, только я на одном, а он на другом и пытались докинуть друг до друга веревки, именуемые ковбоями лассо. Ни хрена у нас не получалось. Я была даже рада проснуться оттого, что меня тормошил Фаль, позванивая на ухо:

— Оса! Оса! Ты спишь? А то там Нория так на Ханта ругается, кричит, будто он чего-то украл! Жуть!

— Значит, надо обращаться в детскую комнату милиции или участкового звать, — зевнула я, но глаза продрала и села на кровати, вспоминая. — Участковых в здешних краях не сыщешь, впрочем, как и в моих, так что разницы в принципе никакой, тут даже получше будет, поскольку никто на их появление и не надеется. Только вот здесь я магева и право не только помогать, но и судить, мне даровано или навязано, это уж с какой стороны глядеть, свыше. Так что надо вставать и идти разбираться. Итак, подъем! Чип и Дейл спешат на помощь, спасатели вперед.

Я воспользовалась чистыми тряпочками, выданными трактирщицей, натянула джинсы, в них мне удобнее всего в такие деньки бывало, и, поплескав на лицо водой, направилась на звук скандала. Фаль летел впереди, указывал дорогу. Личная комната Нории находилась в самом конце коридора, из-за плотно закрытой двери грозное громыхание голоса женщины слышалось все более отчетливо. Она кричала что-то о неблагодарности и глупых шутках столь оглушительно, что в проводнике вовсе не было нужды.

— Утро доброе, что за шум, а драки нету? — спросила я, заглядывая в комнату, одномоментно со звуком пощечины и всхлипом Ханта.

Рядом с лакированным темно-вишневым комодом и массивной кроватью на ножках, годившихся в цирковые подпорки даже слону, нависнув над съежившимся от ужаса сыном, метала громы и молнии раскрасневшаяся от негодования хозяйка трактира. Кажется, назревала ситуация а ля Ваня Грозный и его проштрафившийся сынок. Хорошо хоть посоха, чтоб съездить чадо по балде у Нории под руками не было, но такая женщина вполне могла открутить башку и голыми руками. Фаль испуганно пискнул и зарылся мне в волосы, как в гнездо. Мое появление заставило мать чуть отпрянуть от парня, чем Хант и воспользовался, выпалив торопливо:

— Мамка серьгу любимую потеряла, а кричит, будто я ее спер! Ничего слушать не хочет! А у меня уж от затрещин башка пухнет!

— Ты и магеве врать будешь, пащенок!? — взвилась как торнадо в Калифорнии Нория.

— Да не брал я ничего, Гарнагом клянусь! — завопил Хант и в голосе его было столько неподдельного возмущения пополам с удивлением, что я поверила. Если парнишки и тягал чего у мамки, то не сейчас и не эту злополучную сережку. И вообще, молодежь нынче практичная пошла, если б детка решил обчистить родительницу, то выкрал не одну разьединую вещицу, а всю коллекцию побрякушек и сделал ноги.

— Стоп, стоп! Тайм-аут! Продолжите драку после! Нория, почему ты решила, что вещь украл твой сын? — умиротворяюще вскинув руки, поинтересовалась я, становясь между матерью и сыном и от всей души надеясь, что магевский авторитет спасет меня от оплеухи, предназначенной Ханту.

— Комнату я свою на ключ запираю, кроме как ему ни кому ходу сюда нет, да и мало ли Хант пацаном сопливым у меня побрякушек тягал играться? — прогудела возмущенная женщина, подбоченившись.

— Да когда это было, маманя, — прогундосил парень, пятясь за мою спину. — Я большой уже, да и зачем мне одна твоя сережка, коль девке какой на забаву тащить, так я бы две спер! И полоумным быть надо, чтоб твои любимые с красными камушками, от прабабушки доставшиеся, стырить!

— Когда ты сережки в последний раз видела? — отвлекая материнское внимание от маневров отпрыска, с достоинством всеведущей колдуньи уточнила я, соображая по ходу дела, что речь идет об украшениях, в которых Нория рисовалась вчера.

— Ввечеру их сняла, торопилась, потому в шкатулку не стала класть, комнату закрыла, да и ушла, а утром глядь, нет серьги! — женщина обошла вниманием факт своего местонахождения ночью в иной спальне, но, полагаю, Кейр мог бы обеспечить ее алиби.

Указующий перст Нории уперся в одинокую сережку на комоде, я машинально глянула вниз — красно-коричневый ковер в рыбках и кувшинках, хоть и малость потертый, застилал пол почти до самых ножек кровати, а дальше шли широкие доски, впрочем, щели между ними тоже узкими не были. Я подошла к комоду, провела пальцем по крышке — гладкий лак, никакой шероховатости, поелозила сережкой по темной доске. Вещица скользила хорошо, как лезвие конька на катке. Замолкшая Нория и притихший Хант наблюдали за моими манипуляциями как паства за жрецом, готовящимся погадать на чьих-то внутренностях.

— Внимание! Всем оставаться на своих местах! Следственный эксперимент, — объявила я, схватила со стула разложенное платье Нории и махнула в стремительном развороте к двери его рукавом по комоду.

Тяжелая сережка, продемонстрировав отличные аэродинамические характеристики, сорвалась с места, как ракета, и звякнула далеко под кроватью. Я оставила в покое платье и полезла следом за лишившимся пары украшением. Разумеется, второй серьги на том же месте не было, но, сотворив свет наскоро написанной в воздухе руной Кано, я внимательно обследовала все щели. Хорошо еще хоть пыли тут не было, пусть Нория и отличалась вспыльчивостью нрава, но пыл и пыль слова не однокоренные, за ее аккуратность и чистоплотность можно было ставить десять балов по десятибалльной шкале. В нежном, совсем не похожем на неистовый жар истинного пламени, свете руны я уловила легкий проблеск коварного металла в злополучной щели между досками.

— Ага! — я довольно улыбнулась и вылезла, зажимая украшение в руке. — Держи! — протянула я вещицу хозяйке.

— Но она же одна, — неуверенно, будто сомневалась в достоверности зрительной информации, заметила Нория.

— Точно, — подтвердила я, почти насильно вкладывая сережку в ладонь женщины. — А за второй полезете сами, она в щель между четвертой и третьей от стены досками провалилась глубоко, просто так не выцарапаешь. Наверное, доску отдирать придется, чтобы достать! Золото на магнит не потянет…

— Спасибо, почтенная магева, — покраснела как помидор хозяйка трактира, не отрывая глаз от серьги. — И благодарить-то вас как, даже не знаю!