Владимир Клименко - Воспитанник богов

Проклиная себя за мягкотелость, Млый все же спустился в овраг, продрался через колючие заросли чертополоха и подошел к дубу. В дупло можно было шагнуть, как в комнату.

Или, как в пропасть, подумал Млый. А вдруг там обитает, например, змея? Или еще какой-нибудь зверь. Или это элементарная ловушка для дураков?

— Смелее! — послышался возглас дасу с другой стороны оврага.

Для начала Млый все же ткнул в дупло мечом. Клинок не достал противоположной стенки, и Млый поболтал мечом внутри, как обычной палкой. Потом тяжело вздохнул и сделал шаг вперед.

Тьма кругом стояла кромешная. Не зная, что искать, Млый сначала ощупал стенки, — из-под пальцев посыпалась труха.

Потом шагнул еще. Носком сапога он наткнулся на какой-то предмет и чуть не упал. Пришлось опуститься на корточки.

На дне дупла лежали горкой сваленные вещи. На ощупь Млый определил узкий нож с затейливой резьбой на рукоятке и осторожно отложил его в сторону. Потом под руку попался небольшой футляр неизвестного назначения. Кубок. Рулончик гладкой материи. Длинный кувшин.

Неожиданно для себя Млый увлекся. Глаза так и не освоились с темнотой, зато руки приобрели удивительную чуткость. Он быстро стал разбирать завал из вещей, словно рылся в сундуке Рода, а не в неизвестной пещере.

— Не задерживайся! — напомнил о себе Сторожич. — Не жадничай.

Хорошо ему говорить, не жадничай. Чего же выбрать?

Кинжал с некоторым сожалением Млый отложил сразу. Дасу упоминал, что все эти вещи необычные — с оружием лучше не связываться. Материя его заинтересовала мало. Вот разве что кувшин.

Резкий переход от темноты к свету заставил Млыя поморгать глазами и постоять какое-то время неподвижно. Кувшин он держал за горлышко, словно собирался немедленно придушить его, если тот поведет себя как-то неправильно. Но при ближайшем рассмотрении кувшин выглядел совсем обыкновенным. Ладно, надо отнести его Сторожичу, пусть тот потешится.

— Вот! — высоко, как пловец, держа над головой кувшин, Млый опять продрался через чертоплох. — Пожалуйста. Там еще осталось много хлама.

— Пойдем, — дасу вновь повернул в степь.

— Зачем же я тогда лазил в дупло?

— Разберемся позже. А сейчас лучше убраться отсюда подальше. Не забывай о Летавице.

— Почему она натравила на меня Индрика? — вспомнил Млый недавнее приключение. — Сначала обещала помочь…

— Потому, что ты не стал читать книгу, — быстро сказал дасу.

— А если бы прочитал?

— Тогда бы надобность в Индрике отпала сама собой. Тебя бы не смог спасти даже я.

— Меня бы убила Книга Печали?

— Ну почему ты все понимаешь буквально? — Сторожич даже остановился, чтобы твердо посмотреть Млыю в глаза. — Не хочешь немного подумать. Ты хоть представляешь, что это такое — все знания мира? Как с ними обходиться? Как потом жить дальше? Зачем, наконец, нужна эта самая Книга Печали? Каково ее предназначение? Больше я тебе не скажу пока ничего.

— Ты и так не сказал ничего, — бормотал себе под нос Млый, следуя за дасу. Тот шел широким шагом, не оглядываясь. — Заставил взять кувшин. Зачем он мне? Совершенно ненужная вещь.

Кувшин Сторожич почему-то у Млыя не забрал, и теперь тот вынужден был тащить его в свободной руке. Иногда Млый поднимал кувшин до уровня груди, разглядывал. Ничего особенного. Посуда, и все. Глиняный, покрыт гладкой глазурью. Ни одного орнамента. Цвет — темная терракота. Вместимость примерно три литра.

Разговаривали мало, но дасу все же сказал, что, преследуя, Ний заставил их перевалить скальный хребет и теперь, чтобы вернуться, надо обойти и горы, и лес. А потом уже попытаться отыскать речку с мостом.

На первом же привале, не дожидаясь от дасу дальнейших объяснений, Млый решил заняться кувшином сам. Для начала он перевернул его вниз горлышком и сильно потряс. У него уже давно сложилось впечатление, что кувшин не пуст, что-то в нем есть. Тряс он его довольно долго. О стенки явно стукался какой-то небольшой предмет, но никак не желал вываливаться наружу. Наконец из горлышка выскочил маленький камешек и сильно ударился о землю, словно летел с большой высоты.

— Есть! — Млый поднял камешек и стал его рассматривать.

На ладони лежала гладко обточенная прибоем галька.

Такие гальки использовали как украшения Другие, жившие в землях Сварога. Млый вместе с Родом побывал там один раз после битвы с Отшельниками, видел приморские деревни.

— Смотри, что лежало в кувшине, — показал он гальку Сторожичу. Видишь, как отшлифовала камень вода. Его кто-то принес с берега реки или моря.

— А ты кинь его в кувшин, — неожиданно посоветовал дасу.

— Хорошо, — равнодушно пожал плечами Млый.

Камень канул в кувшин, как в бездну. Не было слышно привычного стука, с каким обычно предмет ударяется о дно, зато раздались характерные щелчки, словно камень падал все ниже и ниже, отскакивая от стенок. Затем где-то совсем далеко послышался завершающий удар, и все смолкло.

Млый вопросительно взглянул на дасу.

— А теперь обратно, — коротко сказал тот.

Ждать, пока камень вылетит из горлышка кувшина, вновь пришлось довольно долго.

— Так не бывает, — занервничал Млый.

На этот раз он подобрал с земли другой камень, побольше, и с видом великого экспериментатора бросил его в кувшин.

Все повторилось.

— Это звуковая галлюцинация, — предположил Млый. — Или есть какой-нибудь примитивный секрет. Что-то вроде ловушки внутри, какой-нибудь прищепки. Она и задерживает камень.

— А ты брось что-нибудь еще, — посоветовал Сторожич. — Что, например, в кувшине поместиться заведомо не может.

Вытащив меч, Млый просунул его в кувшин. Клинок превышал длину сосуда в несколько раз, но свободно ушел в него полностью.

Порыскав вокруг, Млый отыскал толстый засохший стебель вереска и запустил его внутрь кувшина, как копье. Стебель беззвучно и, как оказалось позже, безвозвратно исчез в глиняной темноте.

— Ничего себе! — Млый задумчиво почесал затылок. — Это — кувшин?

— Кувшин, кувшин, — охотно подтвердил Сторожич.

— Нет, это что-то другое. Ты знаешь, для чего он?

— Да, — лаконично ответил дасу.

— Тогда скажи мне.

— Сказать?

— Конечно, какие могут быть сомнения.

— Учти, сразу же после моего объяснения кувшин станет меньше значить и для тебя, и для других. Независимо от того, какое значение он имеет сейчас, оно не превосходит значения всего остального. И все же, как только я объясню тебе, что такое этот кувшин, он уже никогда не сможет стать не только тем, чем и так никогда не был, но и тем, чем является сейчас.