Дэвид Геммел - Полуночный Сокол

Опустив голову, Бран исподлобья взглянул на брата Солтайса.

— Прости, что ударил тебя.

— Уже простил и забыл, — отозвался брат Солтаис. — Может, тебе стоит отыскать Бануина и расспросить его еще раз?

Бран кивнул и повернулся к Коннавару:

— Ты не погибнешь, Конн, и обязательно поведешь нас в атаку на Джасарея. Ничто не сможет остановить тебя.

— Судьбу не изменишь, — согласился Конн. — Ты ведь не оставишь нас?

— Конечно, нет.

— Тогда сделай, как велел брат Солтаис, и разыщи Бануина. Когда вернутся Оста и Гованнан, мы все обсудим.

Бран вышел из палатки, а брат Солтаис задержался.

— Расскажи мне о тех видениях.

Коннавар рассказал о спасении Морригу и ее уходе из мира.

— В первом видении я лежу у золотой скалы, истекая— кровью. Я знаю, что на следующий день состоится великая битва, и в отчаянии оттого, что не смогу в ней участвовать. Рядом со мной лежат мертвые враги. Потом с дерева спрыгивает маленький мальчик и бежит к Каменному кругу. Затем становится темно и я умираю.

— А другое видение?

— Я еду на добром коне, доспехи сияют. Я высоко поднимаю меч. Рядом со мной едет Фиаллах. Битва в самом разгаре, и мы гоним Джасарея вниз по склону.

— Возможно, это не настоящее будущее, а мнимое, — предположил жрец, — ты ведь не можешь умереть за день до битвы, а потом вести армию в атаку. Мне кажется, единственный вывод, который можно сделать, — следует избегать Каменного круга.

Коннавар достал из-за пазухи сложенный пергамент.

— Вот что привез мне гонец сегодня утром, — сказал он, протягивая письмо жрецу.

Брат Солтайс раскрыл письмо, в котором беглым почерком Браэфара было написано:

«Мой дорогой брат! Между нами произошло огромное недоразумение. Сегодня я говорил с Гуэрном, и он согласился, что пришло время разрешить наши проблемы. Мы будем тебя ждать возле Бальгова круга завтра вечером. Если ты меня хоть немного любишь, приходи один. Уверяю тебя, Конн, здесь нет никакого подвоха». Ниже стояла подпись «Крыло».

— Он что, считает тебя дураком? — спросил брат Солтайс.

— Тем не менее я поеду, — сказал Конн, — Морригу взяла с меня слово. Она сказала: «Когда к тебе обратится с просьбой брат, сделай так, как он просит, несмотря ни на что, вне зависимости от обстановки и других дел. Ты понял? Сделай так, как он просит». Много лет назад я нарушил обещание и с тех пор живу в горе и стыде. Это обещание, хотя оно разбивает мне сердце, я выполню;

— Тогда возьми с собой отряд.

— Как я могу, если он просит, чтобы я пришел один?

— Ах, Конн, ты же знаешь Браэфара! Он всегда был очень, слаб и завидовал тому, чего ты достиг. С годами зависть и ревность переросли в ненависть.

— Знаю, — грустно сказал Конн, — я это понял, еще когда сражался с медведем. Браэфар был там вместе с Гованнаном. Но именно Гованнан бросился мне на помощь, а Крыло просто стоял, застыв в немом ужасе. Он был очень молод, без оружия и очень испугался. Никто не сказал ему ни слова упрека, но после того случая в глазах друзей он читал презрение. Позднее он всячески пытался доказать мне, что он не трус. Он так отчаянно старался, что шел на любой риск и много раз терпел неудачу.

— Я знаю, Конн, — сказал брат Солтайс, — мы все понимаем, что, будь на месте Браэфара кто-то другой, ты давно бы от него избавился и наказал. Когда он сговорился с Гуэрноми Морскими Волками?

— Больше года назад. Джасарей послал ему денег, чтобы помочь восстанию паннонов. Это одно из немногих дел, которыми Крыло занимался всерьез. Он нанял Гуэрна и снабдил его оружием и деньгами. Они два сапога пара — обоих гложет зависть. Гуэрн был родственником старого лорда, но когда тот умер, я сделал лордом не его, а Брана.

Конн налил себе воды и залпом выпил. «Он очень устал», — подумал брат Солтайс.

— Я не знал, что они сговорились с Шардом, хотя должен был догадаться. Крыло думает, что во мне причина всех его неудач и что если бы не я, у него бы все получилось. Не знаю, возможно, он и прав. Я отлично помню, что Крыло был прекрасным ребенком, он очень меня любил, слушался и везде ходил следом.

Люди меняются, — сказал жрец, — слабые не хотят признавать, что сами виноваты в собственных бедах, и всегда перекладывают вину на других. Если неудачи преследуют их постоянно, им кажется, что они пали жертвой заговора.

— Завтра я положу этому конец, — сказал Конн.

— Ты не должен под него подстраиваться! — заявил брат Солтайс. — То, что ты придумал, глупо. Может, Морригу хотела, чтобы ты дал ему отпор?

Конн улыбнулся и покачал головой:

— Ее планы мне неведомы, но я знаю, что если не сдержу слово, риганты проиграют войну с Джасареем. Мне трудно объяснить почему. Я столько всего видел… Джасарея в разных мирах и во многих обличьях, и он не проиграл ни одной битвы. Я видел нечто совершенно ужасное и невообразимое: погибающие миры, воздух, какие-то башни, выбрасывающие дым прямо в небо, мертвые деревья с обожженными листьями, плодородные земли, превратившиеся в пустыни. Я видел людей с серыми лицами и испуганными глазами, снующих по жизни как муравьи. Скажу честно, я жалею, что вообще прикоснулся к Морригу.

— Думаешь, то, что ты видел, случится с землями ригантов?

— Не знаю. Я знаю лишь то, что следует делать мне, — я должен ехать в Бальгов круг один.

— Они убьют тебя, Конн. Я хорошо знаю Гуэрна. У него есть харизма, и люди за ним пойдут, но он подлый и бессовестный. Он очень высок, почти одного роста с Фиаллахом, и умеет драться. Из-за кровной вражды он убил несколько человек. И он будет не один, один будешь ты.

— Я всю жизнь один. В какой-то степени мы все — одиночки.

Бэйн оседлал гнедую кобылу, а затем вернулся на ферму. Грифф и Исваин ждали его в зале.

— Когда ты вернешься? — спросил Грифф.

— Когда-нибудь, — ответил Бэйн. .

Из кармана черной куртки без рукавов он достал свернутый пергамент.

— Я составил этот документ в Трех Ручьях в тот день, когда уехали солдаты Коннавара, его подписали трое старейшин. — Он передал пергамент Гриффу. — По нему земля и скот переходят к тебе, — Бэйн улыбнулся, увидев, как удивился Грифф. — Ты больше не изгнанник. Ты теперь землевладелец.

— Ничего не понимаю, — пробормотал рыжеволосый Грифф.

— Он не вернется, — объяснила Исваин и заглянула Бэйну в глаза. — Зачем ты это делаешь?

Бэйн пожал плечами:

— Хочу немного побродить по свету, Исваин.

— Дело ведь не только в этом, — заметила она.

— Может, ты и права, но я не хочу это обсуждать. Ты сама сказала, что вы с Гриффом мечтаете о собственной ферме, чтобы было где растить детей и встречать рассвет, когда вы состаритесь. Это хорошая ферма, и, надеюсь, вы будете здесь счастливы.