Андрей Круз - У Великой реки. Поход

Я держал в руках бланк телеграммы, к которому не слишком ровно были приклеены ещё влажные ленточки с серыми буквами на них, и читал его так долго, как только мог. Потому что рядом со мной стоял унтер-гитарист и старательно делал вид, что не читает текст телеграммы у меня через плечо. А я, признаться, надеялся на то, что он, проштрафившийся тем, что выдал нам сведения без приказа, попытается выслужиться перед капитаном. И обязательно доложит тому о содержании телеграммы. Это если телеграфист не успеет.

Зачем? Узнает комэск о том, что копаем мы под загадочную смерть его подчинённого, и станет помогать нам не по обязанности, а по желанию, что совсем другое дело. Потому как, чует моё сердце, придётся нам слетать по тому самому маршруту, по которому Варенецкий летал. Почему его убили? Потому, что мог что-то рассказать. Или кого-то показать.

— Так, а почему полетел именно Варенецкий? — спросил я у Лари, когда мы сели за стол в ещё пустом трактире «Барабан» и дожидались заказа.

— Наверно, потому, что была его очередь… Он был свободен от других заданий… Он самый лучший, потому что над Дурным болотом летать очень трудно. Говорил же Порошин, что раньше они там не летали, — перечислила свои версии Лари.

— Именно, — воздел я перст в потолок, подчёркивая значимость того, что намерен сказать. — Это был первый полёт над Дурным болотом, по крайней мере, этой эскадрильи. Поэтому Варенецкий не мог не поделиться впечатлениями. Что-то он кому-то рассказал.

— Хочешь, чтобы я пообщалась с господами пилотами?

— А ты сумеешь их направить в нужное русло?

— Мм… не знаю, — пожала плечами демонесса. — Иногда и «давить» не надо, чтобы мужчины понесли глупости или рассыпались в откровениях. Может и так случиться. Правда, не всегда отличишь, где правда, а где хвастовство — на предмет хвост распустить перед барышней.

— Тогда дождёмся ответа от Вяльцева и потом пойдём опрашивать сослуживцев. Если они будут знать, что розыск одобрен комэском, то станут разговорчивей, — заключил я.

— Логично, — согласилась Лари. — А когда ждём ответа?

— Учитывая, что я попросил их запросить материалы из полиции… Думаю, что не раньше завтрашнего обеда. Даже если все на месте и всё сделают быстро. К тому же нас разыщут, если придёт телеграмма. А на сегодня у нас осталось одно основное дело — сходить в гости. Тем самым мы снизим затраты на пропитание Маши.

— Думаешь, получится? — с сомнением спросила Лари. — Она, наверное, сейчас перекусит, проснувшись, ну и в гостях себе не откажет в удовольствии.

— Не знаешь, почему она не толстеет? — не выдержал и спросил я.

Действительно, как так получается? Я в два раза больше её, а съедает в два раза больше она.

— Магичка потому что, — усмехнулась Лари. — Немножко заклинаний — и ни одного лишнего золотника веса. Кстати, волшебники вообще много едят. Они же энергии теряют очень много. По Василию не замечал?

— Замечал, — кивнул я. — Попробуй тут не заметить. Жрать горазд в три горла, но он и по комплекции колобок вылитый.

— Это потому, что некромант и не может себя «похудеть». Не его профиль. Но если бы не колдовал, то в двери бы уже не пролезал, поверь мне. А так почти всё, что съел, на пополнение сил уходит.

— Вот оно как… — поразился я. — А я и не знал. Ладно, в любом случае нам сегодня ничего не светит в гарнизоне, ждём ответа. Предлагаю погулять по городу, посмотреть, что творится, послушать, о чём люди говорят. Такое ощущение, что с этой окраины тоже что-то назревает.

— Думаешь, кто-то спланировал большую игру против вас?

— Думаю, что да, — кивнул я. — Как-то очень уж каждое лыко в строку укладывается. Раньше только эльфы хулиганили, а тут и колдуны, и диверсанты, и банды обнаглели, и лич какой-то впёрся, и все одновременно и со всех сторон.

— Похоже, — согласилась Лари. — Ладно, давай прогуляемся. Когда и где встретимся?

— В номере давай. Часика через два. Как раз Машу разбудим.

— Согласна. Так и поступим.

ГЛАВА 39,

в которой герой идёт на базар, покупает всякие полезные предметы, знакомится в трактире с гномами, после чего оказывается в центре завязавшегося боя — в том месте, где противник никак его не ожидал

Центром жизни Пограничного были рынок и площадь, на которой он расположен. Отсюда, под спуск, хорошо были видны городские ворота, ведущие к пристаням и рядам складов возле них. Широкая прямая дорога, на которой свободно разъезжались два гружёных «сто пятьдесят седьмых», вела, не делая ни одного поворота, прямо к городским воротам, расположенным напротив Речных. Вся рыночная площадь была окружена гостиницами и трактирами, где в течение всего дня собирался всевозможный торговый и околоторговый люд: купцы, приказчики, посредники, шкиперы барж в ожидании заказа на доставку. Именно здесь кипела та самая кастрюля, из которой питался городок Пограничный, прижавшийся к боку одноимённого форта.

Форту от этого тоже плохо не стало. Там, где раньше был захолустный гарнизон, закипела жизнь. Если раньше в распоряжении отдыхающих от тягот службы вояк имелись лишь три гарнизонных «чапка» — для офицеров, подофицеров и нижних чинов, где в табачном дыму над кружкой пива висели и без того знакомые до последней черты унылые физиономии, — то теперь в их распоряжении оказался весь город. Немалые заработки вояк, которые они понемногу спускали в местных кабаках, влекли в городок аборигенок с несложными взглядами на нравственность. Начальству же это было только на руку, потому что, вне всякого сомнения, поднимало боевой дух на невозможную в других условиях высоту.

Та аура безопасности, которую распространяет вокруг себя любая военная база, привлекала торговцев, торговцы полагали Пограничный удачным перевалочным пунктом для своих товаров, а следовательно, торговля закипела. Если раньше купцы из Вираца, Марианского и Биларского герцогств вынуждены были как-то изощряться, чтобы набирать товар на целые караваны, идущие в Тверь, то теперь они могли спокойно перепродавать товар в Пограничном и там же закупаться самим. Городок стал базой оптовиков и перекупщиков.

Затем, как следствие начинающегося процветания, сюда подтянулись ремесленники, кабатчики, владельцы гостиниц и прочая подобная публика. А вокруг городка даже фермеры начали селиться, поставлявшие в него плоды угодий своих, завелось какое-то скотоводство, хоть в основном продукты в Пограничном были привозные из аборигенских земель в верховьях Улара. Лесная земля родила скудно, да и немного было здесь фермерских хуторов. Не с того жил край.

По этническому составу население городка делилось приблизительно пополам. Пришлых здесь было не больше, чем аборигенов, а может, и меньше, что вызывало определённую головную боль в комендатуре. Хоть и не все аборигены были из сопредельного баронства Вирац, даже самый тупой понимал, что шпионов, работающих на «Камеру знаний» рыцаря ас-Ормана, было среди них немало. Равно как и бандитских наводчиков, информаторов банд охотников за беглыми крепостными, жуликов, скупщиков краденого и прочей шушеры. Поэтому жизнь в Пограничном представляла некую смесь анархии с жестокой диктатурой и незаметного деления на два лагеря — пришлых и аборигенов, впрочем, с многочисленными полутонами между ними.