Юлия Григорьева - Погоня за сказкой

— Зачем? Зачем вы женились на мне, если не можете удовлетворить свою жену так, как ей надо?! Я иссохну с вами и состарюсь раньше времени! У меня вылезут волосы, я стану уродиной! Нат, вы погубили меня, — рыдания вырвались из моей груди. — Ненавижу вас!

— Но что я могу сделать, если закончились все мужчины? — боцман и сам едва не плакал.

— Пусть ищут лучше! — воскликнула я. — Я хочу игрушку, черт вас возьми, возлюбленный! Мне нужно животное! Не тот скот, что приводили сюда. Мне нужно настоящее животное. Пусть он будет не идеален во внешности, но я хочу видеть в нем мужчину. Страстного, горячего. Настоящего жеребца. Подайте мне животное! Найдите хищника в человеческом обличье! Платите любые деньги. Я ХОЧУ!!!

Даэль обернулся к господину Агеро и молитвенно сложил руки.

— Я заплачу вам в три раза больше, в пять раз больше, если вы найдете нам еще хоть трех человек на выбор! — воскликнул он. — Умоляю, или вы убьете нас! Это уже третья тюрьма, где мы не находим нужного нам. Вы даже не беспокойтесь, через месяц-другой мерзавец сдохнет, но сейчас он нам нужен! Господин Агеро, я встану перед вами на колени!

Начальник тюрьмы так опешил от нашего страстного спектакля и напора, что неуверенно кивнул.

— Один еще есть, но его завтра должны казнить. Я не могу показать его вам.

— Пусть покажет! — воскликнула я. — Нат, или я посмотрю на этого заключенного, или пеняйте на себя!

— Прелесть моя, но он тоже может вам не понравиться, — растерялся «граф».

— Пусть покажут! — я взвизгнула и снова топнула ногой.

— Господин Агеро! — вновь накинулся на начальника тюрьмы боцман. — На колени… Любые деньги… Ваш должник, на всю жизнь… Только покажите!

— Одну минуту, — пролепетал мужчина и крикнул: — Приведите пирата!

— О-о-о, — восторженно застонала я. — Пира-ат.

Я залпом выпила вино из своего бокала — настолько пересохло в горле. Подумала — и выпила вино из бокала боцмана. Лекарь за моей спиной кашлянул, но я лишь отмахнулась. Упала на стул, открыла веер и спрятала за ним пылающее лицо. Правда, от чего больше оно пылало — от всего, что я сказала, или от вина — сказать было сложно.

— Какого черта? — услышали мы рев Лоета из коридора. — Я спал! Могу я хоть перед смертью выспаться? Скоты!

— О-о, — насмешливо протянула я. — Животное. Оно!

— Любовь моя, но ты же еще его не видела, — покачал головой «граф».

— Я его уже слышу! — расплылась я в довольной улыбке.

Лоет вошел в комнату, гордо задрав подбородок. Он был сейчас необычайно хорош. Пренебрежительный ко всем и вся, с холодным презрением взирающий сверху вниз на окружающих. Я вскочила с места и бросилась к нему.

— Всевышний! Какая невероятно привлекательная сволочь! — воскликнула я.

В глазах пирата мелькнуло изумление, но на этом все узнавание закончилось. Он окинул меня презрительным взглядом и отвернулся.

— Зубы, пусть покажет зубы, — подсказал Дуболом.

— Что? — зарычал капитан.

— О да, зубы! Я хочу видеть его зубы, возлюбленный, — я капризно оттопырила нижнюю губу и топнула ножкой. — Нат, пусть этот жеребец покажет мне зубы.

— Дамочка, может, вам кое-что другое показать? — осклабился наш мерзавец и двинул в мою сторону пахом. — Можете даже потрогать, я не против.

— Зубы! — я снова топнула ногой. — Дуболом! Молот! Откройте зверьку его похотливую пасть, — уже кокетливо закончила я и стрельнула в пирата глазками поверх веера.

Самель и Мельник послушно подошли с двух сторон и схватили своего капитана за руки, не позволяя ему шевельнуться. Боцман подступил к Лоету с совершенно непроницаемым лицом. Глаза Вэя расширились, но, кажется, он все еще не верил, что мы это сделаем.

— Мне долго ждать? — высокомерно спросила я. — Тин!

— Да, моя госпожа, — без ошибки произнес лекарь и широко улыбнулся.

«Граф» схватил голову капитана, не позволяя тому отвернуться, и Бонг умело разжал Лоету челюсти.

— Ну, что там? — спросила я, постукивая носком сапога об пол.

— Здоровые, — ответил лекарь. — Нижнего заднего нет, выбит. Мне провести весь осмотр?

— Я сама, — ответила я и подошла ближе.

Лоет посмотрел на меня и искренне сказал:

— Убью.

Проигнорировав угрозу, я обошла его по кругу, провела рукой по широкой спине и ощутила, как напряглись мышцы мужчины. Самое ужасное, что кураж я поймала. Да еще и вино расслабило настолько, что, ухмыльнувшись, я с силой ударила капитана по его упругому седалищу. Затем вновь встала впереди и заглянула в глаза. Лоет изломил бровь, насмешливо глядя на меня.

— И что дальше? — спросил он. — Рискнешь?

Глядя ему в глаза, я протянула руку и, сама не веря, что это делаю, положила ее на то место, до которого и у супруга боялась дотрагиваться. Сжала пальцы, гулко сглотнула и протянула:

— О-о-о… Возлюбленный, — позвала я.

— Да, душенька, — подскочил ко мне боцман, хмыкнул и оторвал мою руку от того места, за которое я все еще держалась. Я тут же отвела глаза от капитана, на лице которого застыла целая смесь из иронии, самодовольства и изумления.

— Я его хочу, — решительно заявила я. — Купи мне его. Это то, что мне надо. — Бросила взгляд на Лоета и искренне произнесла: — Животное.

— Господин Агеро, мы его берем! — воскликнул Даэль. — Ты счастлива, любовь моя?

— О да, — ответила я уже ядовито и огляделась в поисках вина.

Начальник тюрьмы неуверенно вел торг, боцман напирал, и они уже начали договариваться о сумме, когда снова распахнулась дверь, и в комнату влетел неприятный мужчина. Он был белес, почти бесцветный. Рыхлый и взъерошенный. Лицо Лоета скривилось, Агеро побледнел, Даэль помрачнел. Я непонимающе взглянула на мужчину.

— Какого дьявола? — воскликнул неизвестный скандальным голосом. — Этот подлец должен быть повешен, а не продан! Гони всех вон, или завтра же лишишься своего места!

После этого мужчина смерил нас неприятным взглядом водянистых глаз и вышел.

— Успели доложить, — сдавленно прошептал Агеро. — Прошу простить, любезный граф, сделка отменяется. — И кивнул надзирателям: — Увидите заключенного обратно в камеру.

— Что происходит? — недоуменно спросила я. — Кто этот неприятный человек?

Ответил мне сам Вэйлр:

— Главная гнида. Градоначальник.

После этого развернулся и позволил себя увести, но в дверях обернулся и весело подмигнул мне:

— Дамочка, моей последней мыслью будете вы, клянусь.

Я растерянно смотрела на закрывшуюся дверь. Затем перевела взгляд на Даэля.

— Уходим, дорогая, здесь нам делать уже нечего, — сказал он, и, приобняв меня за плечи, повел прочь.