Тэд Уильямс - Игра теней

Но, как ни странно, через несколько часов, когда вечернее солнце прорвало завесу туч, принцесса брела по узкой тропе, петлявшей меж деревьями Уайтвуда. Река и мост остались позади, о возвращении в Марринсвок Бриони уже не думала.

«Надо мной небо. Да, конечно, оно там. Его просто не видно за ветвями, — успокаивала себя странница. — День еще не кончился, я это чувствую. Значит, небо должно быть светлым».

Бриони сделала еще несколько шагов, пытаясь разглядеть впереди место, где деревья немного расступаются и дают возможность увидеть небо. Плащ ее уже превратился в клочья.

«Надо найти что-нибудь съедобное. Я умираю с голоду. Но здесь нет никакой еды…»

Какое-то колючее растение зацепилось за ее штаны. Ежевика. Бриони высвободилась, равнодушно заметив, что на оцарапанной ладони выступили кровавые ссадины. Благодарение богам, руки ее так окоченели от холода, что она не ощутила ни малейшей боли. Плохо другое: она опять забыла, в каком направлении двигаться. Когда девушка поняла это, она едва не заплакала.

«Мутноглазая дева с трусливым сердцем зайца», — поддразнила она себя, переделывая первую строчку знаменитого стихотворения, когда-то выученного наизусть. Бриони попыталась засмеяться, но с губ ее сорвалось лишь жалобное постанывание. Баррик был бы рад слышать, как она издевается над своей любимой поэмой. Он ненавидел стихи.

А она, напротив, всегда обожала истории о скитаниях Зории — и в стихах, и в прозе. Может, предчувствовала, что ей самой предстоит пережить нечто подобное? Не зря тот поэт, Мэтти Тинрайт, постоянно твердил, что принцесса Бриони — вылитая богиня Зория. Несомненно, сходство есть. Она тоже девственница. И ей тоже пришлось покинуть отцовский дом.

«Но Зорию похитили, а я убежала сама. Убежала из дома, который у меня отняли».

Впрочем, разница не так уж велика. Принцесса всегда восхищалась Зорией, дочерью повелителя Небес Перина. Когда Бриони была маленькой девочкой, она с интересом слушала истории о Перине, Эриворе и Керниосе; но лишь легенды о Зории, непорочной, милосердной и отважной, трогали ее до слез. Став постарше, она запоем читала легенды о приключениях богов, но только стихотворения и поэмы, посвященные Зории, без усилий заучивала наизусть. Первую строфу одного из этих стихотворений она произнесла вслух — сначала торопливо, потом громко и выразительно. В течение нескольких часов, продираясь сквозь ветви, принцесса твердила стихи, словно в словах обретала силы.

«Ясноглазая дева с отважным сердцем львицы, светлый взор ее устремлен в те дни, когда поруганная честь воссияет вновь и Голубка спустится с небес, осенив своим крылом домашний очаг».

Слова, срывавшиеся с губ Бриони, сливались в нечленораздельное бормотание, и все равно ей было приятно слышать человеческий голос, хотя бы свой собственный.

«Ясноглазая дева с отважным сердцем львицы, светлый взор ее устремлен в те дни, когда поруганная честь воссияет вновь и Голубка спустится с небес, осенив своим крылом домашний очаг».

Очередной приступ кашля заставил Бриони смолкнуть. Дальше речь в стихотворении шла о дальнем пути, который Зория скрашивала песней. Это вполне соответствовало теперешним обстоятельствам — перед принцессой тоже расстилался долгий трудный путь, и ее бормотание с некоторой натяжкой можно было счесть пением. Ветви хлестали ее по лицу и по плечам, мокрые листья, казалось, сердито шипели, но принцесса упорно твердила:

«Преодолевая все тяготы пути, непорочная дочь Перина поет и в пении обретает покой и свободу, забывая о кровавых ранах, покрывающих ее белоснежное тело».

Строки, звучавшие в голове Бриони, отвлекли ее от горьких мыслей о собственной участи, и она немного воспрянула духом.

«Милосердная богиня, защити меня, помоги преодолеть испытания, выпавшие на мою долю!» — обратилась она к Зории.

В знаменитой поэме Грегора из Сиана, повествующей о злоключениях Зории, говорилось, что во время странствий богини-девственницы землю сковал лед и покрыл толстый слой снега. Бриони могла считать, что ей повезло, поскольку ни льда, ни снега в лесу не было. Впрочем, холод стоял такой, что тело принцессы сотрясала беспрестанная дрожь. Дождевая морось не проникала сквозь плотный свод ветвей, но стоило Бриони выйти на открытое место, и она ощущала на липе и руках холодную влагу. Девушка уже не понимала, какие участки пути чреваты большими мучениями — дебри, где приходилось продираться сквозь заросли и перелезать через поваленные деревья, или открытые пространства, где она промокала насквозь.

Зория не осталась без помощи и участия, припомнила Бриони. Один из богов пришел ей на выручку. Как это здорово — в трудный час встретить бога! Правда, если ей не изменяет память, встреча эта оказалась не слишком счастливой для Зории.

«Зосим Помощник, внук старого Керниоса, повелителя Земли, услышал легкую поступь Зории и предложил указать ей путь. Однако ночные тени были слишком густы, и даже потомок повелителя Снов не смог преодолеть их власть. Темная магия Великого холода привела Зорию и ее спутника в замешательство».

Значит, даже Зория сбилась с пути. Голос Бриони предательски дрогнул.

В следующее мгновение она заметила, что ее преследует какая-то тень, стремительно перескакивая от дерева к дереву. Бриони остановилась, прислушиваясь к судорожному биению собственного сердца. Она огляделась по сторонам, но в сумраке различила лишь стволы берез, тускло сиявшие белым.

Неужели в зарослях скрывается волк? Бриони нащупала рукоятку длинного ножа Йисти, заткнутого за пояс. Быть может, одного волка она и сумеет убить — но ведь они, кажется, выходят на охоту стаями? Девушка представила себя в окружении стаи голодных волков и, не выдержав столь кошмарной картины, залилась слезами.

«Помни, что дикие звери, как правило, боятся человека куда сильнее, чем человек боится их», — нередко повторял отец. Однако здесь, в темном и промозглом лесу, поверить в истинность этих слов было трудно.

«У зверей есть все основания держаться от людей как можно дальше, — вновь зазвучал в голове у Бриони спокойный и уверенный голос отца — Ведь люди часто приносят им смерть».

— Эй, волчище, это я! — громко крикнула Бриони, старясь придать собственному голосу свирепые нотки. — Твоя смерть!

Ни движения, ни звука в ответ. Только мерный шепот дождя да гулкое эхо, повторившее ее слова в тишине. Бриони вновь закашлялась. Справившись с приступом, она продолжила путь. Дорога поднималась по крутому склону холма, и, карабкаясь наверх, принцесса хваталась за выступавшие из земли корни.

— Когда утреннее солнце воссияло на небе… — орала она во всю глотку, надеясь, что ее голос отпугнет волков и других хищников, притаившихся в чаще. — Когда утреннее солнце воссияло на небе, отец Всего Сущего Перин отправился на поиски своей дочери, и другие боги следовали за ним. Взор великого бога метал молнии, и молнии сверкали в его руках. Башня Вечного Холода возвышаюсь над скованной льдом землей, ее сияние слепило глаза. Ров, наполненный острыми осколками льда, окружал ее со всех сторон.