Лоис Буджолд - Священная охота

— Мы не можем сегодня ехать дальше. Луна встанет только после полуночи. — Лицо графа скривила мрачная гримаса. — И к тому же, даже если мы не застрянем в горах, где нет дорог, нам не удастся выехать после следующей перемены коней раньше рассвета послезавтра. Целые сутки потеряны… Что ж, отдыхайте. Силы вам понадобятся.

Венсел совершенно равнодушно оглядел убогое пристанище, вид которого заставил Фару отшатнуться. Вид неряшливой старухи, беззубой и изъясняющейся на неразборчивом диалекте, вызвал у нее такое отвращение, что она прибегла к помощи Ингри в качестве горничной. Сам он в конце концов улегся на одеяле у порога принцессы, отделенный от нее всего лишь рваной занавеской; Фара сочла это проявлением преданности, и Ингри не стал объяснять, что воспользовался предлогом отказаться от кишащего насекомыми соломенного тюфяка, который ему предложили. Если Венсел и спал этой ночью, Инфи не видел, где именно.

Несмотря на неудобства ночлега, оба они — и Фара, и Инфи — на следующее утро проснулись поздно: и физические, и духовные силы их были на исходе. Без особой спешки, но и не допуская задержек, Венсел снова заставил их скакать по сельской дороге, местами превращавшейся в еле заметную тропу, огибавшей подножия хребта Ворона.

Горы были обрывисты, но не особенно высоки; на их зелено-бурых склонах не лежал снег, хотя сверкающие на солнце отвесные утесы казались ледником. Местность походила на сбившееся складками одеяло; ручьи проложили глубокие ущелья, за скалами иногда открывались уединенные долины. Осень превратила летнюю зелень в смесь золотых, коричневых, рыжих тонов; кое-где, как раны, нанесенные мечом, пламенели алые листья. Буйство красок подчеркивалось темной окраской хвои сосен и елей. Позади ближайших гор сутулые вершины незаметно уходили в голубую дымку на горизонте; казалось, холмы рядами устремляются в бескрайний потусторонний мир.

Как же, во имя Пятерки богов, удалось Аудару Великому спешным броском переправить через эти горы армию, гадал Ингри. Несмотря ни на что, его уважение к дартаканцу росло. Пусть он не обладал сверхъестественной харизмой священных королей, с которыми сражался, Аудар, должно быть, был великим полководцем.

Теперь путники находились в графстве Баджербанк. Ингри вспомнил об этом, когда им пришлось огибать Баджербридж — шахтерский городок, расположенный в неожиданно густонаселенной речной долине, врезающейся в предгорья, как зеленое копье. Столбы дыма, от которого осенняя дымка становилась еще более плотной, поднимались не только над городом, но и повсюду, отмечая плавильни и кузницы. Ингри подумал, что где-то здесь живет семья отчима Йяды. Пятиугольный храм, большое бревенчатое строение, видневшееся за городскими стенами, даже на расстоянии впечатлял.

Хорсривер и его подневольные спутники ненадолго выехали на главную дорогу, чтобы переправиться через реку по каменному мосту. Под арками моста скользили плоты: по каменистому руслу ловкие парни с шестами сплавляли лес. Дорога была забита повозками горняков и караванами мулов, везущих слитки металла. Хорсривер, не задерживаясь, миновал оживленный участок, потом свернул вверх по течению реки по тропе, уводившей в лесные чащи.

Взглянув на солнце, граф пустил коней галопом, но вскоре был вынужден двигаться более осторожно: тропа стала опасной. Лошади с трудом одолевали подъемы и скользили на спусках. Подниматься по склонам приходилось чаще, чем спускаться, пока наконец, обогнув утес, путники не оказались в закрытой со всех сторон долине.

Здесь их ждал не крестьянский дом или хутор, а просто разбитый среди деревьев лагерь. Двое грумов подбежали, чтобы увести усталых коней. К деревьям были привязаны три свежие лошади: на этот раз выносливые пони, а не быстрые скакуны, которых Хорсривер предпочитал для скачки по дорогам. Измученная Фара медленно спешилась и в ужасе оглядела ожидающее ее пристанище: разложенные под елками подстилки. Это было еще хуже, чем убогая хижина, в которой они ночевали накануне. Если принцессе и приходилось останавливаться в лагере вовремя королевских охот, Ингри не сомневался, что ее ждал шелковый шатер, услужливые служанки и все возможные удобства. Здесь же все явно было принесено в жертву быстроте. «Мы теперь путешествуем налегке и долго здесь не пробудем».

— Вы привезли его? — требовательно спросил Хорсривер старшего грума.

Тот почтительно поклонился.

— Да, милорд.

— Принеси.

Оставив усталых коней на попечение другого слуги, кривоногий грум заковылял к груде мешков и склонился над одним из них. Хорсривер, Фара и Ингри подошли поближе. Грум выпрямился, сжимая в руках древко футов семи в длину, обернутое древним ветхим холстом, перевязанным бечевкой. Хорсривер удовлетворенно вздохнул, беря шест из рук грума. Пальцы графа нежно скользнули по холсту, потом он упер древко в землю у своих ног, на мгновение прислонился к нему лбом и зажмурился.

Ингри отвел обессилевшую Фару к одной из подстилок и позаботился о том, чтобы она смогла сесть, не упав. Потом он повернулся к Хорсриверу; грум вернулся к коням и принялся их расседлывать.

— Что это, сир? — спросил Ингри, кивнув в сторону древка. Близость странного предмета заставляла волосы шевелиться у него на голове.

Хорсривер невесело усмехнулся.

— Истинный король должен иметь свое священное знамя, Ингри.

— Но это же наверняка не то знамя, которое развевалось над Кровавым Полем?

— Нет, то знамя было изрублено на куски и погребено вместе со мной. Это — знамя, которое было моим, когда я в последний раз был истинным королем, пусть только для остатков преданных мне кланов, когда я из болотных дебрей нападал на гарнизоны Аудара. Оно было свернуто после того, как я погиб в битве, и передано, как считалось, моему сыну и наследнику. Немного утешения я получил от этого… но все равно я был рад иметь знамя. Я спрятал его в башне замка Хорсриверов, и три столетия оно лежало там в ожидании лучших времен. Лучшие времена таки не наступили; вместо этого я поднимаю его сегодня… но все же поднимаю!

Хорсривер осторожно прислонил древко к стволу огромной ели — так, что ветви дерева поддерживали и прикрывали знамя, — потянулся и опустился на подстилку. Ингри последовал его примеру: он оказался между Хорсривером и принцессой. Ингри не мог оторвать взгляда от свернутого знамени.

— Я чувствую… в нем есть колдовская сила, сир. — На самом деле, говоря по правде, знамя заставляло его дрожать.

Хорсривер удовлетворенно облизнул губы.

— Прекрасно, мой умненький волчонок. Раз уж ты такой сообразительный, не догадался ли ты еще, какую другую обязанность имеет знаменосец?