Андрей Буревой - Одержимый: Книга третья

— Ладно, чего уж там, — выждав чуть, давая благородной девчонке проникнуться ситуацией в которую она вляпалась из-за того, что позволяет себе недооценивать меня и считать мои самые серьёзные заверения пустой болтовнёй, миролюбиво махнул я рукой. И, усмехнувшись, сказал: — Всё не так печально как кажется, леди. Гружёных повозок тут шесть, но с настоящими сокровищами всего одна. А остальные набиты по большей части одним барахлом, которое следует выкинуть…

— Ах ты!.. — потрясённо выдохнула Кейтлин, едва только осознала что я сейчас сказал, и стиснула кулачки. Причём правый тут же объяло алое магическое пламя…

— А что я?! — вроде как удивился я, одновременно с этим сдвигаясь чуть назад. Так, на случай если до битья посуды дойдёт. И пожал плечами: — Я ж и не говорил никому, что все телеги забиты сокровищами… Вы все сами так с чего-то решили!

— Ну, Стайни… — с негодованием прошипела магесса, сузив потемневшие от гнева глазки.

— Так что мы сейчас быстренько возьмёмся с моими людьми и освободим достаточно места для перевозки драконьих трофеев, — почувствовав, что отчётливо запахло жареным, торопливо перебил я её, кивая в сторону Гната и Пита. — Вот и все дела.

И Кейтлин не нашлась что на это сказать. Долгое мгновение смотрела мне в глаза, явно размышляя, а не приголубить ли меня огнешаром, а затем отвела взгляд. Громко фыркнула, круто развернулась и быстро пошла к шатру. А телохранительницы потопали следом за ней. Правда Ильма с Тарией недалеко ушли. Остановились, развернулись и дружно ухмыляясь, заявили: — Ну теперь мы, пока ты занят будешь, точно сопрём то изумительное колье!

— А я вам руки по локоть поотрубаю! — мило улыбнулся я в ответ на эту подначку, многообещающе похлопав свободной ладонью по широкой плоскости своего клинка. И с чувством мысленно добавил, для одного заржавшего поганца: «А тебе — башку!»

«А мне-то за что?!» — едва не брякнулся с моего плеча изумлённый бес.

«Тебе — за пущенную в народ легенду о драконьих сокровищах!» — хмуро ответил я. И, не обращая никакого внимания на вопли возмущённого несправедливым по его мнению обвинением беса, обратился к стоящим рядом людям: — Ну что, придётся нам ещё немного потрудиться?

— Так это мы со всей нашей радостью! — моментально откликнулся жадно облизнувший губы Пит. И, чуть помявшись, прозрачно намекнул: — Особливо если нам накинут за ту работу ещё чуток деньжат…

— Я вас с оплатой когда-нибудь обижал? — с укором взглянул я на него.

— Не, не было такого, — решительно помотал головой племяш Пита — тот ещё детина, старше меня годов на шесть-семь, двинув локтём в бок призадумавшегося дядьку. Который, спохватившись, решительно закивал, поддерживая своего родственничка.

— Делать-то что будем? — вмешался немногословный Гнат.

— Понятно что, — пожав плечами, ответил я, — выбрасывать из телег всё бесполезное барахло.

— Ну, для этого столько народа не надо, — флегматично заметил наш проводник, покосившись на группу стоящих наособицу наёмников — тех, что я дёрнул утром на расчистку дороги и сопровождение каравана. — Хватит и двух-трёх человек.

— В общем-то ты прав… — сдвинув на лоб шляпу и почесав в затылке, вынужден был согласиться я. Поглядел ещё на телеги… и решительно скомандовал: — Так, со мной остаются только те, кто нанят лично мной, а остальные идут за новыми распоряжениями к леди Кейтлин.

Разочарованно загомонив, наёмники двинули прочь, а я, оглядев оставшихся людей, задумчиво произнёс: — Пятерых, пожалуй, тоже много будет…

— Угу, — поддержал меня Гнат.

— Ладно, — махнул я рукой. — Тогда так. Разгрузкой и сортировкой всего привезённого барахла со мной будут заниматься Пит с Гнатом. А оста… — И, прервавшись на полуслове, опять зачесал в затылке, соображая, чем же эдаким озадачить оставшихся.

— Так, а я тогда, может, за возом пока пригляжу? — быстро отыскал себе дело племянник Пита, едва понял, что ему, похоже, не светит остаться на разборе трофеев. И тут же, видя нарисовавшееся у меня на лице сомнение в обоснованности выставления отдельной охраны у повозки с сокровищами, Кристоф торопливо добавил, кивая на стоящих у шатра телохранительниц Кейтлин: — Чтоб эти не попёрли всё добро…

— Да не возьмут они ничего, — заметил я, мельком глянув на оживлённо дискутирующих о чём-то вблизи воза Ильму с Тарией и сочтя проблему расхищения ими сокровищ явно надуманной. — Иначе ведь леди их сама за воровство без рук оставит… — И, выкинув всю эту дурь из головы, решительно махнул рукой. — Ладно, ты тоже остаёшься. А остальные… Остальные пусть пока передохнут. Потом и им работа найдётся.

Оставшись вчетвером, мы подступились к первой телеге. В восемь рук буквально моментально справились с парусиновым пологом, отвязав его и стянув наземь. А затем началась разгрузка и сортировка всего того что я набросал в повозку…

Для облегчения этого процесса, я забрался на телегу, а Питу, Гнату и Кристофу велел встать с трёх сторон её. И начал планомерно разбирать гору всевозможных вещей, сразу разделяя их сразу на категории: полезное, малоценное, а так же ненужное и негодное. Ну и бросая добытые предметы в зависимости от принадлежности к одной из этих групп то одному своему помощнику, то другому, то третьему.

И дело пошло… Я и опомниться не успел, как телега опустела, и мне пришлось перебираться на следующую. А там и на другую… Лишь на четвёртой телеге мы ненадолго прервались, попили воды, да продолжили. Даже на обед не отвлекались.

Так что вскоре, на земле у ног моих помощников выросли три разномастных кучи. Самая большая была возле Кристофа, которому летело всякое негодное тряпьё — одежда, ковры, тканей куски, да ещё перепало немало окаменевшей провизии, личных вещей мародёров, овса два мешка, ну и бочонок скисшего вина. Под ногами же у Пита скопилось лишь немного могущих быть полезными вещей: походная кузница, верёвки, ремни, освобожденные от всего заплечные мешки мародёров, да туесок с загустевшим оружейным маслом — оно, по словам погонщика, сгодится для смазки ступиц колёс наших телег. Ну а Гнату пришлось тяжелей всех — ему пришлось укладывать в кучу почти всё снятое мной с мертвецов железо, а так же разнообразные бронзовые подсвечники, статуэтки, блюда и прочую малоценную чушь.

Но была и ещё одна кучка — совсем крохотная на фоне остальных. В неё проявивший рачительность Гнат отложил добротные части стальных доспехов, да совсем не пострадавшие от драконьего пламени и времени оружие — в основном остававшиеся в промасленных ножнах мечи, а так же два ящика стрелок и болтов. А Пит с Кристофом добавили: тонкую золотую пластинку, извлечённую из-под заплатки на одном из походных мешков, свёрнутый трубкой большой серебряный поднос, на который прежде был намотан рулон тяжёлого бархата каким-то хитрецом, и кожаный кошель с разномастной монетой, что был обнаружен среди прочих вещей.