Проклятые души
Это взбудоражило и умилило одновременно. Прилив какой-то необъяснимой щенячьей нежности наполнил нутро щекоткой. Ян откинул голову назад и прикрыл глаза, отгоняя подальше чувство вины по отношению к обеим девушкам.
Сейчас ничего не существовало, кроме теплого нежного тела, обладательница которого время от времени трётся носом о его шею.
Милаха. Маленькая сексуальная милаха, которую не хочется выпускать из рук, несмотря на неудобную позу. Небольшая жертва ради нескольких приятных минут.
Дар улыбнулся, а после постепенно погрузился в сон.
***
Сладкая истома перерастала во что-то тяжелое, давящее. Вспыхнули во тьме голубые огоньки глаз, жадно всматриваясь в моё лицо. Руки оплело знакомыми до ужаса черными жгутами, но прежде, чем они сжались, впиваясь до боли, я услышала ласковое «Минайа», произнесённое только для меня.
Открыла глаза, понимая, что сон меня не держит, и увидела перед собой крепкую мужскую шею, ощутила знакомый аромат и почувствовала горячие руки на талии и попе.
Шеф спал. Я бы не сказала, что спокойно, потому что он то и дело вздрагивал, а под закрытыми веками бегали глаза, будто он что-то искал. Я не отрывала взгляда от его лица, и не стремилась слезть, потому что мне было хорошо в коконе его рук. Уютно. И к моему удовлетворению я могла этим насладиться. Совсем чуть-чуть, пока синие глаза не откроются и не взглянут на мир осмысленным взглядом.
Лицо Яна было расслабленным и не выражало ни единой эмоции. Не было этой усмешки, что часто кривила губы. Не было той хмурой складки между бровей, что всегда нестерпимо хотелось разгладить. И он был безумно красив с этим умиротворением на лице.
Я смотрела на него и понимала, что этот момент вгрызается в задворки моей памяти, и я уже сегодня ночью буду смаковать его детали. Буду представлять, как тянусь к этим губам, что умеют жарко целовать, как жадно вдыхаю его терпко-сладковатый запах. Буду ощущать его руки на своём теле, которые крепко стискивают пальцы, оставляя отпечатки на коже. Буду мечтать о сладкой страсти, в которую мы могли бы окунуться в любой момент.
С ужасом осознала, что мои щёки просто пылают, а низ живота стянуло сладким узлом. Глубоко вдохнула и почувствовала, что соски на груди тоже напряжены.
Нужно срочно выпутываться из его объятий, иначе рискую стать первой девственницей, изнасиловавшей взрослого состоятельного мужика!
Я тихонько вытянула одну руку, стараясь не разбудить Яна, но тот мгновенно открыл глаза, поднял голову и посмотрел на меня осмысленным взглядом, будто и не спал вовсе. Но вместо привычного плеска хмурости в его глазах, я обнаружила там легкое недоумение.
Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, пока я каждой клеткой своего тела впитывала его близость. А на его губы наползла знакомая циничная усмешка.
- Красная, - припечатал он довольно.
Я опустила взгляд и дёрнулась, чтобы подняться, но этот чурбан даже не пошевелился, чтобы позволить мне отстранится. Стиснул крепче и дождался, пока я вновь посмотрю ему в глаза.
- Это же не побочка и спровоцированный бунт гормонов, - он склонился к моему виску и прошептал. – Я уверен в том, что Вы безумно меня хотите, Лина Алексеевна.
- А Вы хотите свою невесту! – рыкнула я и дернулась вновь.
На этот раз Ян не стал удерживать. Ссадил со своих колен на кресло, но не позволил встать, а схватил за лодыжку и принялся разминать икры, игнорируя мой потрясённый взгляд. Не сразу, но я поняла, что они онемевшие, потому что покалывание сложно перепутать с какими-то другими признаками этого недуга.
Я смотрела, как он методично разминает мою ногу и чувствовала, как поднимается всё выше уровень возбуждения в крови.
Сильные пальцы доставляли неописуемое удовольствие, а вид сосредоточенного шефа сверху казался мне очень пикантным.
Господи, Васильева! Ну о чём ты опять думаешь?!
- Тебе нужно немного походить, - сказал он, когда закончил, посмотрел в моё красноречивое лицо и вновь усмехнулся. – Мне, конечно, нравится, но не могла бы ты придерживать свои бунтующие гормоны? Я не железный.
Из кресла я выскочила, как ядро из пушки. Чувствую, что ещё немного и сгорю от стыда и возбуждения. Помчалась в туалет, желая ополоснуть горящее лицо холодной водой, но, к сожалению, кабина была занята. Не придумав ничего лучше, я спряталась за занавеской, отделяющей закуток от пассажирских глаз.
- Мать моя… - выдохнула, трогая щеки. – Ещё немного и я натурально сойду с ума.
Я сказала ему, что он хочет свою невесту? Я совсем умом тронулась? Господи, это даже в моей голове звучит, как бред, а что подумал шеф?
Когда освободилась кабина туалета я нырнула в неё, как подыхающая рыбка в живительный колодец. Холодная вода брызнула на лицо, крупными каплями, чтобы тут же стечь в раковину. Лихорадочный блеск глаз у девушки, что смотрела на меня из зеркала, мог рассказать о многом. Щеки и губы красные, будто сигналят: «Эй! Посмотри на меня! Видишь? Я раскалена до предела!». Снова плеснула пригоршню холодной воды и вцепилась в раковину, потому что самолет будто подпрыгнул в невесомости. Организм ощутил нагрузку и ему это явно не понравилось, потому что желудок тревожно сжался.
Этого мне ещё не хватало. Только бы не падение, не снова. У меня просто сердце разорвётся, если это повторится!
Стук в дверь отвлёк от панических мыслей.
- Лина, ты в порядке?
Нервный смех прокатился по кабинке туалета.
В порядке ли я? Я, мать его, на высоте в десять тысяч метров над уровнем моря! Лечу в железной конструкции, который мой мозг воспринимает, не иначе, как братской могилой, а рядом со мной без пяти минут женатый мужчина, которого я хочу до безумия, несмотря на страх перед авиакатастрофой! И он спрашивает в порядке ли я? Серьёзно?!
- Лина?
- Всё замечательно! – пропел мой голос, сильно резонируя с действительностью. – Одну минуту, я сейчас выйду.
Да кого там? Поджилки трясутся так, что я почти стоять не могу. Вцепилась заледеневшими пальцами, как в спасательный круг и трясусь, как чихуахуа на выставке.
