Искандер Севкара - Ангелы острова Терраглорис

— Создатель Ольгерд, тебе следовало предупредить меня хотя бы за час до твоего прибытия и тогда обитатели Синего замка устроили бы тебе достойную встречу. Право же, я очень огорчен тем, что мы не выказали тебе всего того почтения, которого ты так заслуживаешь.

Махнув рукой, я мирно сказал ему:

— Защитник, Берти, я пока что всего лишь скромный Защитник Мироздания. Создателем мне только предстоит когда-нибудь стать, а когда это произойдет, никому не ведомо.

Верховный маг вскочил на ноги и пылко возразил мне:

— Нет, ты уже и есть Создатель, мастер Ольгерд и твоя скромность поражает меня. Ты, Создатель, который своей магией может возвращать молодость самим Создателям, чье могущество воистину безгранично, никак не можешь называться иначе, хотя обязанность Защитника Мироздания, намного ответственнее, чем у простого Создателя, даже такого великого, как Создатель Яхве, который, тем не менее, чуть не профукал свою Вселенную. О, хотя мне не так уж много лет, я достаточно много знаю о Создателях и среди них немало таких, кто только и умеет делать то, что без толку скакать в Абсолютную Пустоту, чтобы творить там убогие Вселенные, потом населять их какими-то жалкими, тупыми ублюдками и оставлять на попечение не менее жалких Защитников, творя пред этим множество Создателей, которые даже не имеют права так называться. Создатель Яхве, несомненно, сотворил лучший из миров, но и он был близок к краху из-за множества просчетов, но в своей гениальности он знал единственно верное решение и смог исправить все свои ошибки, своим магическим умением подготовив в Зазеркалье столь великих людей, из которых, в итоге, и получаются такие могущественные Защитники как ты, мастер Ольгерд, превосходящие по силам даже своего Создателя!

Черт возьми, но из всех славословий Берти я так и не понял, чего в них было больше, грубой лести или все-таки констатации фактов. То, что этот пройдоха действительно кое-что знал о Создателях, было ясно, как дважды два, но было странно то, что он катил баллоны на Создателя Яхве. Решив, что лучше оставить серьезный и толковый разговор на более поздние времена, я сделал небольшую паузу, давая ему задать мне вопрос по существу. Старый интриган Карпинус знал свое дело туго и был опытным царедворцем, всегда держащим нос по ветру, поэтому он не стал испытывать моего терпения и сразу же задал мне вопрос:

— Создатель Ольгерд, какое именно дело ты намерен поручить мне? Клянусь, я готов взяться за самую тяжелую работу!

В свою очередь и я решил не тянуть из старины Берти жилы и сразу же ответил ему:

— Друг мой, та обязанность, которую я хочу возложить на тебя, очень ответственна и, пожалуй, только ты сможешь возглавить это мероприятие. Отныне, ты станешь единственным властелином Темной Стороны и будешь повелителем Ада, в который я уже начал превращать остров, некогда называемый темными ангелами Терраглорисом. Там твои подручные, которые будут сотворены мною и тобою без души и малейшего чувства жалости, будут днем и ночью терзать неистребимые тела, в которые я помещу черные, преступные души людей Земли и прочих разумных существ из других миров Зазеркалья. Души первых нескольких сотен тысяч твоих будущих подопечных уже содержатся в крепком узилище, помещенном в моем Кольце Творения и нам уже сегодня предстоит очень большая работа, потому, что только мы с тобой, да еще старина Конрад, сможем проходить на Темную Сторону через магическое зеркало. Что ты на это скажешь, мой дорогой друг?

Лицо мага Карпинуса перекосилось, словно от сильнейшей зубной боли и он недовольным голосом не проворчал, а как-то проскрежетал, будто его рот был полон битого стекла:

— Господи, да за что же мне такая напасть? Стоило мне всего лишь один раз допустить в Зазеркалье ошибку и проявить излишнюю суровость, так вы оба, сначала Создатель Яхве, а теперь ты, Создатель Ольгерд, считаете что я уже до конца жизни должен играть роль жестокого садиста! Вы оба ко мне несправедливы.

Потирая лоб, я стал судорожно выдумывать какие-либо аргументы в пользу своего предложения. Однако уже в следующее мгновение, по странному блеску в глазах Бертрана, я понял, что этот плут блефовал и на самом деле он в полном восторге от моего предложения, но будет сражаться со мной до последнего, выколачивая для себя и своего сына из меня массу всяческих привилегий и наград. На этот раз мне было бесполезно тянуть паузу и потому я сказал ему:

— Берти, дружище, давай будем держаться с тобой накоротке, так как теперь тебе, волей неволей придется быть моей правой рукой по репрессивному ведомству. Так что зови меня просто и по свойски, Михалыч. Ну, а что касается твоих излияний, то я отвечу так, дружище: тебе было с руки устраивать узилища из дерьма для безвинных граждан и наводить шороху на весь Восточный Парадиз, да и твоя собственная вотчина тоже постоянно дрожала от страха, а стало быть наказывать отъявленных негодяев у тебя рука уже точно не дрогнет. Ты парень проверенный и чертовски опытный, так что мне вряд ли найти кандидатуру лучшую чем ты, так что уволь меня от своего нытья и принимайся за работу по хорошему, пока я действительно не рассердился.

Конрад немедленно пришел ко мне на помощь и весьма к месту вставил свое словечком, напомнив магу кто из ху:

— Мастер, можно я клюну этого старого гада всего лишь три раза?

Усмехнувшись, я отрицательно покрутил головой и строго погрозил Конни пальцем. Он возмущенно каркнул, но, не смотря на то, что Тольтек смотрел на него умоляюще, снова попросил:

— Ну, тогда всего один разочек, но от всей души, мастер?

Тут маг Карпинус, сидевший в оцепенении, снова встрепенулся и, найдя весьма оригинальное продолжение этой сложной партии, быстро спросил меня:

— Михалыч, а ты позволишь мне взять с собой на Темную Сторону Тольтека? Парню давно уже пора браться за серьезную, ответственную работу, а как тебе доподлинно известно, чтобы воспитать сына по-настоящему, нет ничего лучше, чем хороший семейный бизнес.

Тольтек от этих слов весь сжался от ужаса. Видя, как отчаянно блефует Бертран, я протянул ему руку помощи, сказав, закатывая глаза в довольно искреннем изумлении:

— Господи, Берти, а его-то в честь чего я должен подвергать такому ужасному наказанию?

Старый пройдоха, тщательно изобразил на своем красивом, холеном, молодом лице гримасу обиженного двоечника, и плаксивым голосом промолвил:

— Так вот оно в чем дело, Михалыч. Ты просто решил подвергнуть меня жестокому наказанию, ни чуть не менее суровому, чем Создатель Яхве подверг беднягу Люцифера? - Быстро взглянув на мое лицо, подобное каменному истукану с острова Пасхи, он тут же поинтересовался у меня - Но если твое наказание столь ужасно, то какова тогда будет награда за доблестный труд, Михалыч?