Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 9

Данкен шагал последним, за Дианой, перед которой ковылял демон. Неожиданно юноше почудилось, будто на него кто-то смотрит; он ощутил, что называется, спиной чей-то пристальный взгляд. Данкен обернулся. Разумеется, позади никого не было. Ему подумалось, что этим неприятным ощущением он обязан Шнырки: гоблин утверждал, что равнину после ухода Малого Народца заполонят Злыдни. Уж теперь-то Малый Народец наверняка разбежался; самые нетерпеливые исчезли еще ночью. По крайней мере, около их костра к утру остались только Шнырки, который, на пару с Конрадом, возглавлял сейчас отряд, и Нэн — та, должно быть, кружила над лесом, высматривая, не затаились ли где враги. Итак, Злыдни уже на равнине, а значит, могут в любой момент пуститься в погоню. Ловушки, о которых упоминал Шнырки, сколь бы ни были хитроумными, надолго их не задержат. По всей видимости, они окажутся не более чем досадными помехами.

Данкен ощупал кошелек, провел пальцами по небольшой выпуклости — то выпирал из-под материи амулет Вульферта, легонько надавил на пергамент, чтобы услышать знакомый хруст. Если слова Царапа подтвердятся, если они и впрямь сумеют перейти болото, если на дальнем берегу их не встретит Орда, в таком случае вновь появится возможность благополучно добраться до Оксенфорда. Это будет последний шанс, сказал себе юноша, а потому его во что бы то ни стало необходимо использовать.

Убедившись в неосновательности своих подозрений, Данкен устремился вдогонку за Дианой. Внезапно он различил слабый стон и отнюдь не сразу сообразил, что слышит все тот же плач, что доносится с болота, только приглушенный деревьями, которые выстроились на его пути величественной преградой. Неожиданно ноги вынесли юношу на крохотную полянку, почти идеально круглую, словно здесь поработал некий дровосек, который вырубил деревья, выкорчевал пни и оттащил их подальше в лес, чтобы не портили картины. Товарищи Данкена замерли посреди полянки. Юноша направился к ним, озираясь по сторонам, и вдруг ему показалось, что полянку окружают куда более высокие, чем прежде, деревья с куда более толстыми стволами. Куда ни посмотри, повсюду возвышались раскидистые гиганты; их ветви тесно переплетались над самой землей, образуя нечто вроде живой изгороди. Мало того, деревья росли так близко друг от друга, что между ними невозможно было обнаружить хотя бы подобие просвета.

— Чего ты остановился? — спросил Данкен у Конрада. — Или забыл, что мы не на прогулке?

— Тропа исчезла, — ответил Конрад. — Она привела нас сюда и куда-то запропастилась.

— Кстати сказать, — заявил Эндрю, и в его голосе прозвучало раздражение, призванное, должно быть, скрыть страх, — тропы нет ни спереди ни сзади.

Данкен оглянулся. Эндрю ничуть не преувеличивал. Деревья каким-то образом отрезали путникам дорогу обратно. Невольно складывалось впечатление, будто полянку обнесли высоченным частоколом.

— Если постараться, — сказал Конрад, — мы сможем выбраться. Но вот как быть с Дэниелом? Он ведь не умеет ползать. Так что придется нам с вами, милорд, поработать лесорубами.

— Это колдовство, — проговорила Мэг, — самое настоящее колдовство. Его творили знатоки своего дела. Вот почему я ничего не учуяла.

— Чтоб им провалиться! — завопил Шнырки, взмахнув руками. — Остолопы несчастные! Я же говорил этим бестолковым гномам: никаких ловушек на пути к болоту! Я велел им заняться равниной к северу от реки, но они не послушались, и вот результат. Еще бы, разве пристало гномам слушать какого-то гоблина! Недоумки! Где их теперь искать? Своими силами нам не выкарабкаться. Ну, попадись они мне когда-нибудь!

— Ты уверен, что ловушку поставили гномы? — спросил Данкен.

— Не то слово.

— А как ты определил?

— Я знаю гномов. Вечно поступают наперекор другим, но в умении колдовать им не откажешь. Никто иной не смог бы наложить на местность такое заклятие, чтобы…

Шнырки не докончил. Над головами путников послышалось хлопанье крыльев. Источником переполоха оказалась Нэн, отчаянно пытавшаяся замедлить свое падение. Она тяжело плюхнулась на землю, тут же вскочила и кинулась к товарищам, выкрикивая на бегу:

— Злыдни! Они преследуют нас! Они спустились с холма к лесу!

— Что же делать? — простонал Эндрю. — Что же делать?

— Перестать болтать, — отозвался Конрад, — и вспомнить, что мы — ратники Всевышнего.

— У меня с вашим Богом свои счеты, — бросил Царап, — но, если стычки не миновать, я буду сражаться бок о бок с вами. Предупреждаю сразу, меня лучше не трогать.

— Да уж, — хмыкнула Мэг.

— Будем надеяться, что колдовство гномов подействует и на Злыдней, — сказал Данкен. Внезапно у него перехватило дыхание. — Боже мой! Вы только посмотрите!

Ему вспомнилось вдруг, что много лет назад в Стэндиш-Хаус попросился переночевать бродячий художник, который в итоге провел в замке чуть ли не год, а в конце концов перебрался в монастырь, где, должно быть, рисует миниатюры и всячески разукрашивает рукописные тексты. Данкен, который в ту пору был еще маленьким, повсюду следовал за художником, правда, имя его с годами выветрилось из памяти. Не отходил от стола, за которым тот работал, зачарованно наблюдал за магическими движениями карандаша, что творили поистине диковинные изображения. На картинке, которая нравилась ему больше всего и которую он потом получил в подарок, деревья каким-то образом превращались в людей: они обретали грубые, лишь отдаленно схожие с человеческими лица, их сучья становились руками, а ветки — растопыренными пальцами, то есть деревья оборачивались в чудовищ. И надо же такому случиться — в колдовском лесу гномов происходило, только наяву, то же самое! Стволы разинули слюнявые пасти, в некоторых из них торчали клыки; над пастями виднелись отвратительные приплюснутые носы и не менее отвратительные, вурдалачьи глаза. Теперь со всех сторон доносился шелест листвы, который стихал по мере того, как сучья и ветки деревьев перевоплощались в руки, когтистые лапы или змееподобные щупальца, и все эти конечности тянулись к путникам, чтобы схватить их и задушить, растерзать, разорвать на кусочки. Отряд очутился в окружении чудовищ, которые были деревьями, или деревьев, что пытались стать чудовищами.

— Вонючие гномы! — воскликнул Шнырки. — Совершенно никакого разумения! Что же это за магия, которая не в состоянии отличить друга от врага?

Издалека — вероятно, с опушки леса — доносились глухие вопли.

— Безволосые, — проговорил Конрад. — Они тоже повстречались с деревьями.

— Они не произвели на меня впечатления крикунов, — возразил Эндрю. — Скорее, мы слышим голоса деревьев.