Евгения Киселева - Круг призвания: война слепых

«Небесный форт» не мог преодолеть великую стену, так как даже воздух над ней был непреодолим, поэтому Доном нашел для него подходящую поляну, на которой его оставили. До ворот добрались пешком всего за один день. Несколько запоздалых изгоев проходили сквозь них в Дарн, когда путники приблизились к воротам. Люди из-за стены сразу распознали врагов и схватились за оружие, но в этот момент вперед вышел Дакулес, он сказал, что они лишь желают пройти за стену, чтобы обрести там новый дом. И слова его были настолько искренними, что изгои поверили, хоть и немало удивились. Путники прошли через ворота, но ничего не увидели. Все пространство заволакивал густой, промозглый, сероватый туман. Делия поежилась. В голове вертелась лишь одна фраза: «Это наш новый дом», а из глаз потекли теплые ручейки слез.

Глава шестьдесят первая

Сознание прояснилось. Воспоминание вспыхнуло, будто солнце среди кромешной тьмы. Она упала с огромной высоты. Нет, она бросилась с огромной высоты. Потом была боль. И теперь Иора знала, что люди, говорящие о боли, не знают о ней ровным счетом ничего. Она взлетела и помчалась прочь, желая оказаться как можно дальше, но внезапно, когда ее дух был уже высоко в небе, она почувствовала, как становится тяжелее. Полет сменился падением, которое становилось все стремительнее, Иора уже ничего не видела, в голове был один единственный вопрос: почему она все время куда-то падает? Она не заметила миг, когда вновь обрела тело, а лишь услышала хруст ломающихся веток и почувствовала нестерпимую боль. Падение окончилось.

Спустя некоторое время Ира осознала, что слышит шум; он казался ей очень знакомым, но как будто забытым ею. Она никак не могла понять, что или кто может издавать подобные звуки. Но память уже суетилась, доставая с дальних полок заброшенные туда знания. И через секунду Ира поняла, что шумели машины, едущие по дороге, идущие по тротуарам люди: это был шум города. Она глубоко вздохнула, по телу пробежала волна боли. Ира почувствовала, как над ней склонилось несколько человек, голоса их были крайне взволнованы. Она открыла глаза. Над ней, словно великан, возвышалось офисное здание, небо было необычайно ясным. Вокруг нее было много веток. Ира вспомнила, как их срезали и бросали в одну большую кучу прямо под окнами здания. Трое мужчин склонились над ней, один из них спросил:

– Жива?

«Хороший вопрос», – подумала Ира.

– Как же ты так? – Мужчина средних лет смотрел на нее с сочувствием. Иора подумала, что в Дарне мужчины совсем иные.

Скорая ехала долго, на улицах были пробки. Все это время Иора лежала и смотрела в небо. Из офиса прибежали все ее коллеги. Они о чем-то спрашивали ее, но Иора не отвечала им, она прислушивалась к себе, пытаясь понять, что она чувствует. Ее диалог с самой собой продолжался, и пока она ехала в больницу, и пока ее готовили к операции.

Проснувшись на следующее утро, Ира увидела мать, сидящую возле кровати. Глаза у нее были заплаканными. Глядя на нее, Ира вновь подумала о том, как мало нужно людям этого мира, чтобы чувствовать себя несчастными.

– Чего же ты плачешь, мама? Я выжила, это, скорее, повод для радости, а не для горя.

Мать закрыла лицо руками и разрыдалась. Иоре стало досадно за свою грубость. Она продолжила разговор более ласковым голосом.

– Скажи лучше мне, позвоночник цел? Или я буду инвалидом? – Она спросила об этом абсолютно спокойно, готовая принять любой ответ. Мать, пытаясь превозмочь рыдания, закивала головой, что могло означать что угодно. Наконец она немного успокоилась и посмотрела на дочь с некой нервной осторожностью.

– Врач говорит, что все поправимо. Но, Ира, мне сказали, что ты сама выпрыгнула?! – Она вновь разрыдалась. Иора дождалась, пока она успокоится. Когда мать перестала плакать и посмотрела на дочь, удивленная ее молчанием, тогда Иора произнесла:

– Мама, твоя дочь действительно умерла. И мне нисколько не жаль ее. А со мной все будет по-другому. Я еще не знаю как, но по-другому. Все будет хорошо. Как папа? Я не сильно его расстроила?

Мать снова разрыдалась, а Иора испытала смешанное чувство жалости и раздражения. Ей вспомнился Доном, теперь она поняла, почему он так злился, когда она все время плакала.

Вскоре мать ушла, пообещав прийти на следующий день. После нее в палату зашел доктор, он что-то говорил ей, но Иора лишь смотрела на него и думала о том, что он совсем не похож на Белнефа. Когда она, наконец, осталась одна, то долго смотрела в окно. Ее мысли текли, словно большая спокойная река, она улыбалась им, как улыбается миру ребенок, который не умеет и не хочет тратить свою жизнь на бессмысленную тоску, который готов идти вперед и смело принять все, что ему уготовила судьба.

Конец