Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги

   Валент с Максимом презрительно захохотали. Варвары, полузвери, невежественные лесные колдуны! И они еще думают одолеть тысячелетнюю мудрость каменных храмов и папирусных свитков, одолеть Империю? Их удел - гибнуть, как звери, от рук охотников.

   Семь разноцветных языков взметнулось над радужной стеной, и семь могучих демонов выступили из пламени. Ардагаст в детстве видел, как Валент со своим учителем Захарией вызывали демонов из войск светил с помощью сложного обряда, ублаготворяли их жертвами, усмиряли чарами, запугивали. С тех пор ученик Захарии так развил свою магическую силу с помощью Перстней Зла, что демоны являлись по первому же его зову.

   Воинство Луны представлял Мовшаэль, бледный, плешивый и клыкастый. Демонический воин Марса, с красноватой кожей, оленьими рогами и когтями грифа, ревел бешеным быком и потрясал мечом-молнией. Холодно-прекрасен был воин Меркурия с серебристым полупрозрачным телом. Полыхал царственным гневом надменный демон Юпитера, чье тело было словно из стали, а рука сжимала меч с горящими письменами. Демоница Венеры, нагая и бесстыдно-красивая, поигрывала волшебным жезлом, сводящим с ума. Наиболее жутко выглядел воин Сатурна: темнокожий, со вторым лицом на затылке и еще двумя - на коленях, вооруженный косой. Сильнее же и опаснее всех был демон Солнца. Его огромное могучее тело цвета золота с кровью испускало невыносимый жар.

   А позади этого, казалось, неодолимого отряда стоял человек в черной с серебром хламиде. Ветер развевал его длинные волосы, образуя черный ореол вокруг лица. Семью огнями пылали перстни на простертых вперед руках. Гордый и властный, он казался темным богом - повелителем всех светил, всех мировых сил. "Не Самаэль ли это?" - думали сваны, хватаясь за амулеты. А при виде солнечного демона сомнение закрадывалось в души воинов: с кем же здесь Солнце? "Кто хозяин в Риме - кесарь или этот всемогущий колдун?" - в смятении думал Максим. Его, воина, унижало бессилие его меча среди этой схватки магов и демонов.

   Пышущий жаром кроваво-золотой великан надвигался на Ардагаста. Надменная, самоуверенная улыбка играла на губах демона, венец сиял на пышных золотых волосах. Пламя Чаши лишь на время сдерживало его поступь. Раскалялись доспехи, дымились подшлемник и одежда, пот заливал лицо. Хлюпала и кипела под ногами вода. Шаг за шагом Зореславич отступал.

  -- Это я - Солнце-Царь! А ты - враг Солнца, царек, возомнивший о себе! - надменно вещали уста демона. Но твердым оставался дух царя росов. Воспитанник Вышаты помнил: перед ним - не воин Даждьбога, а один из сонмища духов Черного Солнца, способного слать лишь засуху, мор, смерть, возбуждать в душах высокомерие и тщеславие.

  -- Все, преграда не выдержит! - крикнул Иосиф.

  -- Не таких чертей били! А эти в духе не прорвутся, только в теле! - проревел лев-Вышата.

  -- Русальцы, волхвы и оборотни - к бою, остальные - назад! - приказал Ардагаст.

   Лев-Мгер поднял передней лапой рунный меч. Теперь он был подобен тому льву, на котором скачет в бой Михр. Волколаки собрались вокруг своего седого вожака. Обнажили мечи и акинаки русальцы. Сейчас у них не было жезлов, имевших силу лишь на Святки, Ярилу и Купалу. Но оставалось непревзойденное воинское искусство, из-за которого многие почитали их бессмертными и неуязвимыми. Их и послал вперед, сберегая простых воинов, Ардагаст. Известно ведь: с сильным бойцом легче справиться троим, чем тридцати, только мешающим друг другу.

   Треснула и распалась золотистая преграда, и демоны ринулись на людей. Но уже не огненными духами, уязвимыми лишь для чар, а телесными существами. Их могучие тела с трудом, но можно было поразить сталью и даже зубами.

   Амазонки, отступив, пускали в демонов стрелы, не так раня, как отвлекая врагов. Били из луков и сваны, с трудом сдерживая желание броситься в ближний бой. Но приказ златоволосого царя с далекого Днепра стал вдруг для них свят, как воля самого Белого Всадника.

   Огромные, на голову-две выше людей, демоны при этом были весьма подвижны. Оружие так и мелькало у них в руках. Каждый мог бы сотню воинов скосить, как траву, но от нескольких отборных бойцов лишь с трудом оборонялся. Оленерогий демон Марса тщетно пытался достать мечом-молнией проворных волколаков. Мовшаэль пыхтел, отбиваясь от рунного меча Мгера. Этот меч, когда-то снесший на глазах лунного демона голову его собрату из воинства Марса, вселял в Мовшаэля ужас. Могучий демон Юпитера бился со львами - Вышатой и Лютицей, и даже его казавшаяся стальной кожа не выдерживала ударов могучих лап с острыми когтями, сами же оборотни с кошачьей ловкостью уходили из-под ударов адского меча.

   Сигвульф рубился с серебристым демоном Меркурия. Временами готу казалось, что перед ним - высокий одноглазый старик. Среда - день Одина-Меркурия... Морочил его демон или сам Один явился сразить воина, отвергшего Валгаллу? Но даже Отцу Битв не мог уступить в таком бою германец, ставший росом. Рядом с готом бился Хилиарх, которому демон казался остробородым хитрецом в дорожной шляпе и с обвитым змеями жезлом. Змеи извивались, коварными ядовитыми стрелами рвались к эллину, но всякий раз натыкались на его быстрый клинок.

   Сагсар с сыном Нежданом умело отражали взмахи страшной косы демона Сатурна. А Всеслав-дрегович с кушаном Хоршедом наседали на демоницу Венеры. Бесстыжая ведьма дразнила, отводила глаза, напускала мороки, являясь то красавицей, то чудищем, то матерью родной. Могла бы заставить друг друга зарубить, если бы Иосиф не разрушал упорно ее чары.

   Тяжелее всего приходилось Ардагасту с Ларишкой. Тело солнечного демона еще сильнее полыхало жаром, слепило глаза блеском. Мечи, касаясь его огненной плоти, мгновенно раскалялись, обжигали руки. И даже пламя Колаксаевой Чаши лишь замедляло его мерную, уверенную поступь. Но царь с царицей, превозмогая боль и усталость, снова и снова рубили и кололи врага, и пылающее золотое тело его все чаще окрашивалось кровью из ран.

   Захваченные боем, росы не замечали, что свет Черного Солнца стал вдруг неровным, колеблющимся. Валент чувствовал: на вершине что-то неладно. Но все его силы уходили на то, чтобы гнать в бой демонов, отнюдь не жаждавших умереть за своего повелителя. Да чего еще было ожидать от всей этой мрази человеческой - убийц, воров, распутниц, еще при жизни своими пороками уподобившихся бесам?

   Споткнувшись о выступивший из-под талого снега камень, Ардагаст упал. С торжествующей самоуверенной улыбкой демон придавил ногой его меч и протянул руку к Огненной Чаше, стараясь взять ее снизу. От руки Зореславича, сжимавшей Чашу, остались бы одни обгорелые кости, если бы Ларишка, отчаянно вскрикнув, не снесла одним взмахом махайры все пальцы на руке у демона.