Андрэ Нортон - Железные бабочки. Удача Рэйлстоунов

— А Руперт?

— Он уже считался взрослым. Решено было, что он сам сумеет устроить собственную жизнь. Мы изредка получали от него то письмо, то открытку. Наших денег хватало для того, чтобы мы учились в престижных школах и прилично одевались. После раздела мы с Рики воссоединились только спустя два года. Нельзя же считать семейными сборами короткие встречи по выходным дням.

Это произошло, когда умер дядюшка Флеминг и я тоже отправился к тётушке Роджерс. Она, в свою очередь, не любила мальчиков, — горькая складочка пролегла возле рта Вэла, но он продолжил. — Тогда, в сентябре того же года я поступил в военную академию. Почему–то тётушка считала, что дисциплина выбьет из меня дурь. А Рики отдали учиться в школу некоей Мисс–из–Гудзона. В то время Руперт был в Китае, я получил от него открытку. Он писал, что собирается пройти с какой–то экспедицией по Гоби.

На рождественские каникулы Рики заезжала ко мне в Академию. Потом тётка взяла её в Европу, и Рики год проучилась в Швейцарии. На летние каникулы меня посылали на сборы в военный лагерь, затем я возвращался в Академию. К очередному Рождеству Рики прислала мне в подарок несколько резных безделушек. Их доставили несколькими днями позже Рождества. Порой дети чувствуют и понимают гораздо больше, чем кажется. Когда тётушка Роджерс решила оставить Рики в Швейцарии ещё на год, чтобы та проучилась подольше, я получил письмо со следами слёз. В том году ко мне в академии приклеили ярлык «трудного парня».

Вэл невидящим взглядом уставился в камин. Помолчав, он снова заговорил:

— Потом Рики прислала телеграмму, где говорила, что возвращается домой. В то утро я сбежал из Академии. Никого не предупреждая, куда направляюсь, я решил вылететь к ней. Денег у меня было достаточно, я отправился в аэропорт и взял билет на самолёт. И на этом, дорогая леди Чарити, моя история заканчивается.

— В этом полёте самолёт…

— Потерпел аварию, да. К этим печальным событиям и Руперт приурочил своё возвращение домой. Я был в больнице и нуждался, как говорила тогда тётушка Роджерс, в исправительном заведении. К Рики тётушка тоже охладела, потому что девочка обожает к месту и не к месту высказывать собственные суждения. Ты, наверное, уже отметила эту её черту характера, не правда ли, Чарити? В дополнение ко всему наш опекун решил приобрести акции нефтяной компании на все наши деньги. К сожалению, в тех скважинах, которые достались нам, нефти не оказалось. Разумеется, Руперт не мог обрадоваться тому, как шли дела семейства Рэйлстоунов. Он забрал нас сюда, и теперь мы находимся под его опекой и наблюдением.

— Вам здесь не по душе?

— Не по душе? Это слишком невыразительно слово, миледи. Как бы ты почувствовала себя, если бы вдруг получила то, о чём мечтала всю жизнь, завёрнутое в розовые кружева и доставленное прямо под дверь?

Чарити задумчиво смотрела в огонь:

— Значит, вот как всё обстоит.

— Да. Здесь было бы совсем прекрасно, если бы… — Вэл подбросил полено в камин. Огонь вот–вот грозил угаснуть.

— Если бы — что? — участливо спросила Чарити.

— Руперт. Он изменился. Раньше он был такой же, как и мы. А теперь — чужой. Он воспринимает нас как забавных постояльцев, но большую часть времени мы для него просто не существуем, — в голосе Вэла зазвенела обида, которую в последнее время вызывало присутствие старшего брата, — или, например, его занятия в комнате Синей бороды. Он скрывает от нас, чем там занимается. Раньше он не поступил бы с нами так.

— А может, он просто стесняется? — предположила Чарити. — Он оставил когда–то детей, а теперь вы стали взрослыми, которые живут в его доме и которые требуют доверия. Вдруг он поступает так от робости?

— Чарити! — раздался возглас с лестницы. Это вышла в Зал Рики. — Вэл не сказал мне, что ты здесь!

— Вообще–то я забежала, чтобы навестить вашего гостя.

— У него значительно более спокойный характер, чем у Вэла, — заявила Рики, полагая себя компетентной в этом вопросе. — Но, Чарити, может быть, ты останешься пообедать с нами? Люси готовит какое–то блюдо с крабами и утверждает, что это её лучшее кулинарное творение. К тому же скоро вернётся Руперт, он куда–то вышел с Сэмом. По–моему, кто–то заблудился на болоте и они пытаются помочь. Боже мой, хоть бы этот дождь когда–нибудь кончился!

Словно в ответ на слова Рики в наружную дверь что–то бухнуло так, что крепкие дубовые доски задрожали. Затем кто–то постучал дверным молотком, до блеска начищенным старательной Летти–Лу.

Вэл открыл и на пороге появились мистер Крейтон и мистер Холмс. Немного поспешнее, чем двое джентльменов, в Зал влетел мокрый Сатана. Он яростно заурчал при виде хозяйки, но прошёл мимо неё прямо к пламени, лишь дёрнул в сторону Чарити хвостом. Следом за пришедшими возник Сэм–два, взявшийся заботливо снимать с неожиданных гостей шляпы и плащи. На них Чарити и обратила своё негодование:

— Опять? Здесь? Вы?

В ответ мистер Крейтон обратился к Сатане, полагая, что лишь кот может рассудить справедливо:

— Подумать только, как долго в этой стране может идти дождь! Речка вышла из берегов и теперь вода стоит почти у самой дороги.

— Это не речка, а река, — ядовито поправила Чарити. В последнее время она явно отдавала предпочтение отсутствию Холмса, нежели его компании.

— Беру свои слова назад, — ответил он. — Речка, впадающая в вашу реку.

Чарити покраснела и уже начала фразу, готовую стать достойной отповедью, но осеклась, понимая, что говорит слишком грубо:

— Если вам так здесь не нравится, то зачем вы…

— Зачем мы явились, не так ли? — поддразнивающе подхватил Холмс. — Ах, моя милая Чарити, что за нелюбезный приём!

Холмс укоризненно покачал головой, и Чарити помимо своей воли рассмеялась. И поспешила исправить бестактность:

— Простите мою грубость. Этот дождь навевает ужасную депрессию. И кроме того, вам же известно, как я зверею во время работы.

— Вы правы, мисс Биглоу, — заговорил Крейтон. Улыбаясь, что с ним бывало нечасто, он сейчас выглядел неловким. Чего никогда не случалось, едва он начинал говорить на профессиональные темы. Вэл часто, глядя на него, удивлялся, насколько человек живёт, дышит и думает только о книгах. Лишённый книг, Крейтон вёл себя как рудокоп, оказавшийся среди богемы. Литературный агент постучал пальцами по краям папки, которую судорожно сжимал:

— Мы постараемся объяснить причину своего визита.

— Вот именно, перейдём к делу, — Холмс уселся в кресло поближе к огню. — Начнём, пожалуй.

Крейтон снова улыбнулся и, разложив папку на коленях, взглянул на Рики. Он обращался к ней, как будто все остальные члены семьи не так сильно нуждались в его доводах и беспрекословно верили в важность его миссии.