Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

Рыцари остались на бастионе. Они не пытались преследовать их. Теперь Гисхильда подгоняла своих людей. Некоторые побросали длинные пики.

Маураваны махали им с моста. Члены маленького эльфийского отряда убрали мечи в ножны. Они замерли с натянутыми луками, позволяя фьордландцам отступить. Гисхильда заметила двоих мужчин, отходивших в подъезд одного из домов.

Черноволосый маураван поднял лук и прицелился. Но мужчины были уже в укрытии. Улица, ведущая в сердце города, была свободна.

Вдалеке Гисхильда услышала шум битвы и песни пьяных.

Грохнул выстрел. Мальчик, спасший их, развернулся, словно в танце, и упал на ярла. В груди его зияла кровавая рана.

Гисхильда подняла взгляд. Воздух был полон дыма пожарищ. Стрелок, должно быть, прятался в одном из домов где-то перед ними.

Она печально взглянула на мальчика. Рот ребенка открывался и закрывался. Руками мальчик цеплялся за подол своей поношенной куртки. Он пытался натянуть ее, закрыв дыру в груди, словно ему стыдно было находиться в таком виде перед королевой.

— Подожгите дома! — крикнула Гисхильда.

Этот приказ давал ей время и отнимал у рыцарей то, за что они сражались сейчас отчаяннее всего, — теплые квартиры на зиму.

У некоторых за поясом были заготовки для факелов. Этой ночью стоявшие вдоль улицы дома были подготовлены к уничтожению. На деревянных лестницах и стремянках лежали груды мелких веток и пропитанных маслом тряпок. Оттуда пламя быстро перейдет на строения.

Поджигатели рассыпались. Гисхильда медленно шла по улице назад, не спуская при этом глаз с моста, ведущего к восточному бастиону. Рыцари по-прежнему не предпринимали попыток последовать за ними.

Она мельком взглянула на Ингвара. По лицу ярла она прочла, как сильно страдает он оттого, что его королева отдает приказ сжечь целую улицу, а сам он вынужден лишь бессильно наблюдать…

Охотник

Серену всегда нравилось ходить на охоту. В обществе других людей он обычно чувствовал себя не особенно хорошо. Постоянно вспоминалось то, что он предатель. Он заработал очень много золота для своего рода. И был любимцем Гутрума. Но после смерти ярла все изменилось в худшую сторону.

Он вставил деревянный шомпол в свое ружье. То была не обычная аркебуза, которой пользуются в бою стрелки. Это оружие с инкрустированным жемчужинами прикладом было гораздо более ценным. Ствол был сделан с особенной тщательностью. Можно было целиться гораздо лучше, чем с обычной аркебузой. То было оружие для охотника. Для дворянина. Маленькое сокровище.

Он вынул шомпол и еще раз подул на фитиль. Он мог бы поставить поворотный затвор, но он не доверял этим механизмам. Слишком чувствительны. Отказывают в самый ответственный момент. Фитилю, которым поджигают порох, может помешать только очень сильный ливень. А это можно предугадать.

Серен выпрямился, следя за тем, чтобы его не было видно сквозь окно во фронтоне. Он прижался спиной к стене и закрыл рукой тлеющий огонек.

Она еще здесь. Он облегченно вздохнул. Стоит внизу, посреди улицы. Эльфы куда-то подевались. Заметили его, что ли? Нет, быть не может. Кто станет обращать внимание на одинокого стрелка среди битвы? Их переоценивают, этих эльфов. Позавчера он видел, как подох один из них, когда пушечное ядро оторвало ему обе ноги. Ходили слухи, что эльфы, умирая, превращаются в серебряный свет. Все сказки! Тот парень подох, как и все остальные. Но не хныкал, этого у них не отнять. Крепкий был орешек. Но крепких орешков Серену доводилось встречать достаточно. И всех их он похоронил.

Он снова посмотрел на улицу. Вот они. Плотная группа солдат появилась на кольцевой дороге. Они были похожи на волков. С ними был офицер. Еще пара шагов…

Серен увидел, как из дома напротив повалил дым.

— Недолго тебе осталось жечь наш город, проклятая ведьма! — Последний дом на улице принадлежал ему, равно как и большой дом со съемными комнатами в двух улицах отсюда. Она сжигала его состояние, все то, ради чего он ставил на кон свою жизнь, будучи контрабандистом в море, торговцем… Теперь всему конец!

Рыцари ордена заметили Гисхильду с ее свитой. Офицер взмахнул рапирой. Два аркебузира выставили свое оружие на треноги и прицелились. Подходящий момент.

Серен выставил ствол в окно. Как мило со стороны Гисхильды стоять и не двигаться. Она собрала вокруг себя воинов, пытаясь остановить мародеров, чтобы могли уйти люди, поджигавшие дома.

— Твои пожары сейчас убьют тебя, — сказал он, прицеливаясь ей в грудь.

До нее было не более пятнадцати шагов. С такого расстояния пуля легко пробьет кирасу.

Верность королев

Олловейн терпеть не мог просить ее. Он готовился к этому разговору, как к битве, строил планы и снова отбрасывал их. Да, он даже перестал подавлять Фальраха. Тот лучше знал Эмерелль. Он знал, как к ней подступиться. И хотя он не обладал безупречно рыцарским характером, зато был превосходным тактиком.

Личность Фальраха обрела силу, а Олловейн стал всего лишь свидетелем его поступков. Полководец поставил стол Фальраха и провел над ним много часов, пытаясь воссоздать на доске ситуацию, подобную той, что сложилась во Фьордландии.

То, что рыцари отважились совершить нападение в начале зимы, оказалось неприятным сюрпризом. Гонтабу пал, не произведя ни единого выстрела, и это было катастрофой. Второй по величине город страны потерян! Оттуда можно блокировать Фирнстайн. Ни один корабль не может попасть в столицу, не заходя в Гонтабу.

Олловейн вздохнул и поднял взгляд. Эмерелль приказала ему ждать в зале с источником Фальраха. Она снова находилась в замке Эльфийский Свет. Выбрать именно это место для встречи было открытым оскорблением! Скульптуры в бассейне изображали смерть Фальраха. Он погиб, спасая Эмерелль от дракона.

— Ты помнишь? — Эмерелль подошла к нему совсем бесшумно.

— Это не моя жизнь, — холодно ответил Олловейн.

— Иногда он мог вести себя очень по-рыцарски. Вы не так уж не похожи, как ты думаешь.

На это мастер меча ничего не ответил. Он не любил, когда его сравнивали с Фальрахом.

— Я хотел попросить тебя послать часть нашего флота в Альдарвик, — без околичностей сказал он, отметая тем самым все свои планы сегодняшнего разговора. С Фальрахом такого, вероятно, не случилось бы.

— Ты знаешь, почему я не сделаю этого!

В этот вечер королева выглядела блистательно. На ней было длинное белое платье и рубиновое ожерелье. На вкус Олловейна, выбор украшения был не очень удачен; на белой ткани платья камни казались свежепролитой кровью.