Нина Лукинова - Два цвета неба

Стоило рассвету взойти над разрушенными небоскребами, прогоняя ночную тьму, как сильная рука осторожно потрясла меня за плечо, пробуждая. Только знание того, что это Дрейк, не дало выхватить пистолет.

— Который час? — зевая, спрашиваю я, щурясь от солнечного света.

— Солнце встало, Налана, значит, пора просыпаться, — отвечает Дрейк. — Завтракаем и в путь, нельзя терять времени.

— Давай поедим холодным, мне лениво готовить, — недовольно бурчу я, протирая кулачками глаза, пытаясь прогнать остатки сна. Мысль, что, только проснувшись нужно провести около получаса за плитой, резко портит итак отсутствующее настроение.

— Я все приготовил, не волнуйся, — указывает Дрейк на дымящуюся рядом кастрюлю, и только сейчас замечаю вкусный запах горячей пищи. — Ты вчера все просто объяснила, а я внимательно наблюдал, — поясняет он, заметив мой удивленный взгляд.

— Да такими темпами ты скоро ракеты в космос запускать будешь! — не без гордости за ученика говорю я, принимаясь за слегка подгоревшую еду. Наспех позавтракав, мы собрали оставшийся запас продуктов в самодельные сумки из курток, как делали до этого, наполнили фляги водой, и двинулись в путь- обследовать Город, совершенно не зная, что искать.

Было бы счастьем найти хоть одного местного жителя, но при свете дня дома выглядят абсолютно необитаемыми, никаких следов жизни на улицах, кроме все большего количества попадающихся под ногами бытовых вещей, которым не одна сотня лет. То, что пластмасса действительно не разлагается, я поняла только сейчас, глядя на разбитую под ногами технику, телефоны, телевизоры, корпуса ноутбуков, ставшие бесполезным хламом, но продолжающими уродливо красоваться на дороге, словно после взрыва магазина техники. По воздуху пролетают ошметки целлофана, попадаются искореженные пластиковые бутылки и прочий хлам, которому не могу дать название. Зрелище, скажу прямо, устрашающее, особенно, когда бывшие плоды цивилизации хрустят под ногами в безмолвной тишине.

— Интересно, почему все это так просто валяется под ногами? — спрашивает Дрейк. — Искатели рассказывают, что технологии обычно находятся внутри домов, найти что-то на улице большая редкость. А здесь же все в вперемешку прямо на дороге. — широко разводит он свободную руку, окидывая хлам взглядом. — Разбитые статуэтки, части мебели, поломанные чемоданы…

— И как ты замечаешь все это в горах мусора? — скептически спрашиваю я.

— Глаз наметан, — бросает он. — Как будто люди бежали, схватив самое ценное или то, что попалось под руку.

— Думаю, ты прав, — тихо говорю я, увидев впереди огромный кордон из составленных друг на друга ржавых машин, перегородивший дорогу, оставляя только маленький проезд в центре, куда с трудом могла протиснуться легковушка. — Видно они перекрыли Город, никого не выпуская, — с ужасом говорю я, подходя ближе.

Перейдя в новый квартал, где улицы были чуть уже, а дама стояли ближе друг к другу, глазам открылось ужасное зрелище. Тысячи машин, зажатые как кильки в банке, скопились возле заграждения, практически упираясь друг в друга, образуя чудовищную пробку в одном единственном направлении— прочь из Города. Тысячи машин заполонили ближайшие улицы, большинство побиты и поцарапаны, образуя собой бескрайнюю железную реку всех цветов и оттенков. Осторожно пробираясь сквозь узкие проходы между дверями, попутно заглядывая в выбитые стекла, все больше накатывает страх. Во многих продолжают сидеть иссушенные жарой и временем скелеты, превратившиеся в мумий. Мужчины, женщины, дети, животные— мало кто сумел выбраться из железных гробов, а учитывая, что по пути нам не встретилась ни один покореженный автомобиль, никто не смог выбраться из самого Города.

По коже пробежал уже привычный страх, окатывая ледяной волной не смотря на жаркое солнце, успевшее подняться высоко над крышами домов. Затхлый запах пыли и пепла удушающим облаком стоит в воздухе, словно находишься в давно не проветриваемом помещении. Наверное, так и пахнет смерть.… О том, сколько здесь погибло в тот день, не хочу думать. Пыталась посчитать первые десятки машин, но быстро сбилась. В каждом катафалке по двое, трое, четверо… Хуже всего видеть иссушенные маленькие тельца детишек на задних сидениях, застывших в неестественных позах, и на глаза невольно наворачиваются слезы.

— Зачем преграждать дорогу, Нал? — тихо спрашивает идущий рядом Дрейк. — Кто мог совершить такое зверство? Посмотри, они никого не выпустили! А сколько осталось в домах, в лечебницах!

— Прекрати! — слишком резко отвечаю я, желая прогнать тяжелые мысли и не поддаться истерике. — Сама все вижу, не надо говорить об этом лишний раз! Тот, кто сделал это, хотел убить всех, чтобы не осталось ни одного напоминания. Значит, мои видения отчасти правдивы. Это действительно гиблое место, здесь живет одна лишь Смерть.

Прошло около часа, прежде чем мы выбрались из автомобильного потока, продвигаясь к центру по главной улице. Другие дороги, поуже, пересекали ее поперек, образуя нескончаемые перекрестки. И повсюду дома, дома и дома, никаких ответвлений дороги, как кажется на первый взгляд. И на всех стоят выцветшие на солнце, прогнившие автомобили, с десятками тысяч беженцев, спасающихся от Войны. Безжизненные окна смотрят своими темными глазницами, словно усмехаясь, говоря: «Посмотри, что ты натворила!» — возвращая в тот кошмарный пустынный сон, но быстро гоню эту мысль, не давая ей завладеть разумом.

Наверняка, это не единственный выезд из Города, подсказывает логика. Тогда, на остальных трассах других направлений творится то же самое, тот же кошмар. Отчаянно захотелось узнать причину столь массового истребления, и какое чудовище способно на это.

— Обязательно это выясню… — тихо и решительно говорю я, бросив последний взгляд на эшелон смерти, наконец, выбравшись из потока. Дрейк не слышал этих слов, или сделал вид, что не услышал, уж больно твердым показался собственный голос.

Дальнейший путь оказался практически свободен, лишь изредка попадались брошенные на пустых улицах автомобили, припаркованные вдоль обочин или оставленные просто так, посередине, с пробитыми колесами и кончившимся бензином. Что ж, первую преграду мы преодолели, пусть и с моральными потерями. С этого момента у меня появился новый страшный ночной кошмар.

— Знаешь, Нал, мне почему-то хочется выпить, — пытаясь разрядить гнетущую обстановку, говорит Дрейк. — Ты в порядке? — спрашивает он, заметив отрешенность.

— Вполне. Нужно найти Лару, или того, кто может что-то знать, — перевожу тему. Дрейк хотел было что-то сказать, но передумал. — А еще нам нужно оружие, много оружия.

— Ты читаешь мои мысли. Не волнуйся, все будет хорошо, — неожиданно обнимает он за плечи, и сразу тяжелая печаль начала понемногу пропадать.