Ольга Романовская - Песочные часы

Пока Тьёрн коротал время у стойки, потягивая эль, я занималась собой и сыном. Прежде всего, сыном — его нужно подмыть, переодеть, постирать вещи… Мы ведь ещё маленькие, не можем, как взрослые.

Без хыр тяжело, отвыкла руками стирать, а тут нужно быстро, не всегда в горячей воде… Руки трескались, приходилось смазывать их нутряным жиром.

Оставлять непросохшими детские вещи нельзя, поэтому пришлось задержаться. Заодно я сама наскоро вымылась, так, слегка, только голову, а тело мокрой тряпкой обтёрла. Спасибо кухарке, выделила закуток на кухне, бадью дала.

Закончив с водными процедурами, я с разрешения всё той же добрейшей женщины развесила бельё не у себя, наверху, а у очага. Умом понимаю, что глупо, выдаю себя с головой, но иначе не высохнет.

Мужчину изображать не пыталась: старую кухарку не проведёшь. Но она меня не беглой рабыней считает: браслет я прячу, а так непохожа, — а беглой супругой аверда. Я поддержала эту версию, будто по секрету сообщив, что замуж меня выдали насильно, за старого богача, у которого я чахла, пока не встретила свою любовь, Тьёрна то есть. Что родила от него ребёнка, выдав его за законного, а теперь мы спасаемся от праведного гнева «рогатого» супруга.

Такие истории у многих вызывают жалость: нет в Арарге разводов, если уж петля, то на всю жизнь, — вот и кухарка всплакнула, даром обещала нам еды в дорогу собрать, накормила Рагнара вкусненьким, а дочка её (подавальщица) даже за ним присмотрела, пока я своими делами занималась.

Тьёрн был собран и спокоен, даже смеялся, принимал живейшее участие в обсуждении последних новостей, а вот я жила в постоянной тревоге. Мне чудилось бряцанье оружия, зычные голоса солдат, тяжёлые шаги за спиной. Эти два дня я практически не спала. Тошнота на нервной почве усилилась. Если и дальше так пойдёт, то кормить Рагнара будет нечем.

Разумеется, и речи не шло, чтобы затемно выезжать из деревни с младенцем, поэтому мы здесь же и заночевали. В одной комнате.

Мы с сыном поднялись наверх первыми: зачем привлекать к себе лишнее внимание? Маг присоединился к нам чуть позже, обрадовав новостью, что беглую торху виконта Тиадея здесь никто не разыскивал.

Моё исчезновение, скорее всего, обнаружили утром. Сначала госпожа, наверное, решила, что я куда-то ушла. Но потом, увидев, что Рагнара тоже нет, а кровать не расстелена, всё поняла и сообщила мужу. Зная норину Мирабель, сделала это не сразу, надеясь, что ошиблась: она боялась гнева супруга.

Кроме того — учения, норн мог быть занят, ему не до жены… Так что, думаю, новость достигла его ушей не раньше полудня. И начались мои усиленные поиски.

Хозяин непременно пожелает принять участие в охоте. По многим причинам.

Во-первых, я украла наследника, сына, которого он так любит.

Жестоко, конечно, с моей стороны отбирать Рагнара. Норн — отец, для него этот подкашливающий комочек, которому не даёт заснуть простуда, — самое близкое существо, которое дороже всех богатств мира. Но ведь я его мать, я умру без Рагнара. Я девять месяцев его вынашивала, он стал частью меня, тем, за кого жизнь отдам. У норна есть норина Ангелина, будет ещё один сын от какой-нибудь торхи — а у меня он один. Мне Рагнар нужней, и я ему нужнее.

Во-вторых, норн чтит законы. Он не останется в стороне от розысков, более того, сам будет ими руководить. Поставит на уши всех солдат королевства, наймёт мага-охотника, целыми днями будет не слезать с седла (коня или Раша), но не успокоится, пока не найдёт. Потом начнёт укорять, с каменным лицом скажет, что ему жаль, а я сама виновата, и передаст в руки палача.

Или не передаст, потому что есть третья причина — я. Личная обида, нанесённая ему, предательство. Поэтому накажет тоже сам, может статься, с ещё большей жестокостью.

Другое дело, что чувства могут возобладать над яростью, и наказание будет мягким по меркам Арарга — не мучительная смерть, когда рабыню забивают «кошками». А потом продаст — зачем ему такая торха? Изуродованная, неблагодарная тварь… Накажет и продаст. В тот самый жуткий бордель, где даже для трупов найдутся клиенты.

А если смилостивится, то попаду в подвал, к хырам. Ошейник, рабские браслеты, балахон, чёрная работа, отнятый сын, насилие… Нет, не хочу! Но иной реакции ожидать трудно — за боль платят болью.

Относись он ко мне как к рабыне, всё было бы иначе. И быстрее. Скорее всего, я бы умерла под ударами палача на площади Слёз. А так нет, он не даст мне умереть, и я буду мучиться, мне будут постоянно напоминать о том, что я вещь.

Шоан, ну зачем хозяин ко мне привязался? Почему его первая жена не родилась с другими глазами, почему я не перестала интересовать его после рождения ребёнка? Это всё усложняет, делает мою судьбу в случае поимки беспросветной.

Он сейчас в ярости. Может, убьёт? Чуть не заколол же, когда приревновал к Тьёрну. Честно, лучший выход из положения. Для нас троих. Даже четверых.

Наконец в комнату вошёл маг. Видя, что я не сплю, неподвижно сижу на кровати и смотрю на сына, подошёл, взглянул на него, вздохнув, порылся в дорожной сумке и извлёк какой-то флакон. Пропитал его содержимым носовой платок и положил на грудь младенца, предварительно выведя на ткани ногтем два знака. Дыхание Рагнара тут же выровнялось, он перестал плакать и ворочаться.

Глазки закрылись, и сын заснул. Я ещё немного покачала его и уложила в изголовье постели.

— Тьёрн, — тихо, чтобы не нарушить хрупкий младенческий сон, спросила я, — а куда мы направляемся?

— В Строганскую долину, — раздеваясь, ответил маг. — Там энергетика хорошая, портал открыть попробуем. В порт-то нельзя — сразу схватят. Хорошо, что пока в другой местности ищут. Но надо бы поторопиться: твой виконт наверняка уже на подходе к месту, на которое указывает пластина. Лишь бы своих Наездников не подключил — они намного опаснее, нежели патрули. Кстати, как браслет? Всё ещё намертво сидит?

Браслет двигался. Нет, снять я его по-прежнему не могла, но ведь раньше он сидел, как влитой.

Тьёрн успокоил, заверив, что с каждым днём связи будут истончаться, а потом поцеловал.

— Жаль, нельзя прямо сейчас пожениться, — прошептал он. — Но ты для меня невеста, Иалей. Даю слово, что возьму тебя в жёны, как только мы покинем Арарг. Ты ведь согласна?

— Я согласна, Тьёрн, — вернула ему поцелуй и провела ладонью по волосам. — Не буду лгать, что люблю, но я полюблю, честно! Ты мне очень дорог…

— Если тебе кто-то очень дорог — это и называется любовью, — улыбнулся маг. — Ничего, кто-то из двоих всегда любит больше, пусть им буду я.

— Наверное, ты прав, — задумчиво протянула я. — В любом случае, я безгранично тебе верю.