Найденыш 4. Восхождение (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович
Словно отдернули шторы — в глаза хлынул свет, принеся боль в глазных яблоках. Никита зажмурился, ожидая, когда перестанут мельтешить бледно-оранжевые пятна, заменившие звездные искры. Он почувствовал, как потекли слезы.
— Где я? — голос обрел твердость. В конце концов, он же не ранен, а просто лежит спеленатый невидимой силой. Кокон, в котором обретается Никита, до сих пор сжимает его аурное поле.
Китаец? Похоже, что именно так. По лицу не понять, сколько ему лет. Может, и двадцать, а может — все сорок. На нем халат темно-коричневого цвета с рукавами до запястий. Сухощавый, низкорослый азиат с гладко выбритой головой, на которой четко просматривается черно-красная татуировка в виде замысловатого дракона-змея, обвившего половину черепа и захлестывающего хвостом затылок, внимательно смотрит, как ведет себя Никита, как двигаются его руки, как он реагирует на обстановку. Пальцы азиата крепко сжимают фарфоровую чашку. Резким отработанным движением незнакомец обхватил левой рукой затылок Никиты, а правой поднес посудину к губам.
— Пить, — коротко сказал он.
Теплая противная горечь залила пищевод. Сначала Никита хотел выплюнуть гадость, но пересилил себя и стал глотать, пока не выхлебал полностью. Жажда всегда побеждает. Да и не травить же собираются. Хотели бы убить — давно бы грохнули. А вместо этого притащили в какой-то дом, уложили в постель, приставили сидельца… Или охранника. Хм…
— Что ты мне даешь? — Никита чувствовал, как организм выходит из оцепенения. И голос стал звучать тверже. Рот, правда, связало так, словно он съел целую пригоршню черемухи.
— Хорошо, — невпопад ответил охранник. — Это пить. Сила вернуться. Дядюшка Минш приказал смотреть тебя.
Что за дядюшка такой добрый? Откуда он вообще появился в жизни Никиты?
— Кто он? Твой родственник? — надо попытаться разговорить странного китайца. Может, он знает, где Савчук с ребятами и Шут с Мотором. Успели уйти или нет? А самое главное — Хазарин. Если волхв и на этот раз ускользнул от возмездия — совсем кисло.
— Большой брат, — охранник с татуировкой на голове поставил чашку на прикроватную тумбочку. — Тут еще осталось. Если хотеть пить…
Нет уж, спасибо. Еще раз такую гадость вливать в себя не хочется. Никита попросил обыкновенной холодной воды, но китаец покачал головой и сказал, что сейчас нужно пить только лекарство. Кто принимал такое решение, чем руководствовался? Лекарство — надо же… Никакой логики. Ведь Никита ощущал себя все лучше и лучше. Нигде не болело, не беспокоило. Кроме одной детали, серьезно его беспокоившей.
Как только охранник покинул комнату, Никита огляделся. Ничем особенным его пристанище не выделялось. Узкий пенал из четырех стен, кровать с тумбочкой, стулом, маленькая керамическая раковина с блестящим краном за скромным ограждением из матового пластика, и небольшое окно, которое (вот удивительно) не было закрыто с учетом возможного побега то ли пленника, то ли больного. Кем Никиту считали — вот еще загадка.
Дешевая занавеска едва колышется от теплого ветерка, внося в комнату запахи цветущих растений. Где-то раздаются невнятные голоса. На стенах ни единой подсказки в виде фотографий, картинок, рисунков. Даже зеркала нет. Дверь одна. В какую больничную палату его умудрились запихать? Единственная привязка к ситуации — имя человека, имеющего, по всей вероятности, большое влияние на остальных. Дядюшка Минш… Надо бы с ним поговорить.
Никита сел на кровати и внимательно оглядел себя. Самое главное: с его пальцев не сняли обручальное кольцо с сапфиром и родовое, с рубином в солнечной свастике. Мамин амулет висел на шее. Его тоже не стали забирать.
Из одежды только трусы. Комбинезон с технологическими секретами безвозвратно исчез. Наверное, сейчас его внимательно изучают и ломают голову, как удалось совместить такую разнородную систему защитных блоков. Ладно, это не страшно. Неприятно, да. Все равно композитную ткань китайцам не скопировать в ближайшие годы. Черт с ними… Через сорок восемь часов хитрый скрипт, внедренный в комбинезон, не получив кодового сигнала от своего носителя, уничтожит всю магическую схему, оставив только оболочку. Изучайте на здоровье. Никита гордился этим изобретением, и похвалил себя за предусмотрительность. Словно знал, что пригодится. На остальных «бризах» такую технологию он ставить не захотел. Почему? С Хазарином должен был драться именно Никита, и шанс попасть в руки противника возрастал многократно. Так что все правильно…
Осторожно спустив ноги на бамбуковую циновку, брошенную на крашенный пол, он встал и прислушался к ощущениям. Голова не кружится, тело не бросает от стены к стене. Но какие-то нехорошие предчувствия одолевали его с самого начала бесконечного движения в черной центрифуге. Нужно проверить свои возможности.
Сила при нем, слава Перуну. Она просто блокирована непонятной субстанцией невероятной пластичности и мощности. Любая попытка добраться до энергетических точек мгновенно возбуждает черную массу. Отростки или щупальца тут же опутывают жгутики энергоканалов и не дают пробиться наружу, что мгновенно отдавалось неприятной и тупой болью в спине и в животе.
«Аналог блокиратора, — спокойно, без панических ноток констатировал Никита, тупо глядя в окно, за которым расшалились воробьи. Они прыгали по веткам цветущего кустарника, заскакивали на подоконник, совершенно не боясь человека. — Любая попытка взять под контроль Дар пресекается мягкими и ненавязчивыми уколами боли. Но воздействия фармагиков нет».
Никита выставил перед собой руки и внимательно рассмотрел их от запястий до плеч. Следов уколов не видно. Кожа чистая. Хоть в этом повезло.
Дверь дрогнула и приоткрылась. В узкую щель просунулась черноволосая голова с любопытством на смуглой мордашке. Увидев, что Никита стоит возле окна и пассирует руками, существо пискнуло и исчезло. Буквально через пару минут в комнату вошел знакомый китаец со стопкой одежды, поверх которой лежали мягкие войлочные тапки.
— Одевать, — сказал он. — Большой брат звать кушать.
Никита покосился на него. Охранник отошел к стене и сложил руки на груди, давая понять, что дальнейшее его не волнует. Вздохнув, волхв раскидал стопку. Обычная одежда: легкие однотонные, серого цвета, штаны и длиннополая рубашка. Одевшись, Никита почувствовал себя увереннее.
— Как тебя зовут? — поинтересовался он.
— Лян, — не стал отмалчиваться мужчина, что уже было хорошим признаком. Увидев, что гость стал проявлять излишнее любопытство, широко распахнул дверь и жестом показал, что надо выходить.
Они очутились в узком коридоре, который уходил в обе стороны. Не зная, куда идти, Никита остановился в замешательстве.
— Влево, — подсказал Лян.
— Налево, так налево, — повеселел Никита.
Коридор, по его субъективным ощущениям, пронизывал весьма большое жилое помещение, делал различные отвороты, которые исчезали в мягком полумраке, и где Никита заметил движение каких-то фигур. Люди здесь, несомненно, обитали и даже поддерживали жизнеобеспечение дома. Откуда-то приносило запахи жареного лука и мяса, специй и свежего хлеба. Снаружи гавкала собака, кричали дети.
— Вправо, — вовремя очнулся Лян, иначе бы Никита так и шагал дальше до конца коридора.
Они сделали еще несколько шагов. Лян приказал остановиться возле одной двери с лакированной поверхностью. По контуру двери стояли мощные артефакты, чьи плетения Никита чувствовал очень хорошо. И это обстоятельство тоже радовало его. Волхв чувствовал чужую магию. Защитные обереги, ясно.
Лян вежливо простучал по двери и только потом открыл ее.
— Иди, — сказал он и отошел в сторону, давая Никите войти в просторную комнату, освещенную рассеянным солнечным светом, пробивавшимся через широкие, но невысокие окна. Они были завешаны тонкими шелковыми шторами, на которых просматривались изящные рисунки цветов и деревьев.
Всю середину комнаты занимал низенький столик из черного лакированного дерева, заставленный разнообразными кушаньями, а вокруг него свободно расположились диванчики, обтянутые светло-бежевой кожей. На этих диванчиках сидели пятеро мужчин, среди которых не было ни одного европейца. Двое из них уже перешагнули порог шестого десятка лет; посеребренные волосы уложены в аккуратную прическу, лица испещрены морщинами. Никита обратил внимание на их руки, усеянные перстнями и кольцами. Некоторые из них несли в себе функцию магической защиты, но сами старики одаренными не были. Из всей компании только один мужчина, невзрачный, но наряженный в местную хламиду из длинного халата и нелепой жилетки поверх него, был даосом. Он не глядел на Никиту и старательно вырисовывал пальцами какие-то фигуры. Магический фон заметно поднялся, и невидимый для большинства защитный купол закрыл всю компанию. Ну, с этим ясно.
