Бай Айран - Кодекс молчания

От этой мысли на ум пришел лучезарно улыбающийся Роуп. Теперь встреча с Наставником не представлялась такой радостной и теплой потому, что в памяти еще свежи события в столице Йелоусанда. Если парень не сумеет держать под контролем гнев, то его следующей жертвой вполне могу стать я. Такая перспектива не выглядела радужной, так что я в некоторой степени была довольна тем, что не знаю сейчас, где скрывается мой бывший Наставник. Привкус ностальгии был у каждой мысли, связанной с ним. Я вспоминала о том, как пятнадцатилетний парнишка терпеливо учил меня тому, что сам познал не так давно. О том, каким мудрым казался он, когда рассказывал что-нибудь о Динео или показывал мне, что можно сделать с травами. Я улыбалась, зная, что опыт в деревне дал столько позитивных эмоций и сложных переживаний. Одна ситуация с поцелуем дала мне возможность понять Хелла. Хотя насчет намерений Роупа я ошибалась. Скорее он проявил ко мне симпатию, потому что я была первой девушкой, попавшей в деревню за долгое время. Эмоции своего Наставника я списывала на юность, а не на действительность, так что о его судьбе, как об истории счастливого человека, я не беспокоилось. Но это ощущение не распространялось на бастарда.

Те эмоции, какие сегодня ночью так остро улавливал Динео, пугали даже больше, чем страх смерти, наточенным топором нависший над нашими головами. Любовь Хелла была почти такой же откровенной, как и то, что когда-то испытывал ко мне Силенс. Я металась между тем, что должна была сказать советнику и тем, что я не могла ему поведать никогда. Так просто разрушить его еще теплящуюся надежду, что не умерла даже после моего признания, что ночь бастард провел с Подделкой, я себе не позволяла. Не знаю, где необходимо искать причины для такого поведения, но оно имело место быть. Наверное, лишь по той простой причине, что Хелл значил так много для меня. За короткий срок мы стали друзьями, он многому меня научил, и предать его чувства, пусть даже те, что доставляли мне немалый дискомфорт, казалось преступлением.

 Вороной подо мной резко остановился, из-за чего я едва не вылетела из седла, но успела ухватиться за крепкую гриву. Несмотря на то, что Хелл убеждал в том, что Меченый абсолютно безопасен, я недовольно скривилась, но поняла, что если бы не блуждала в собственных мыслях, то давно заметила бы причину для остановке. В десяти шагах от меня король спешился и склонился над телом, распростертом посреди дороги. Серебристый взгляд недобро потемнел, Силенс отдал приказ выкопать яму и похоронить несчастного. После этих слов солдаты начали неуверенно переминаться в седлах, никому не хотелось долбить замерзшую землю, но вскоре двое стражников получили это задание, и король дал четко понять, что его не волнует, как именно будет выполнен приказ. Главное, чтобы все было сделано достаточно быстро.

Вскочив на свежую кобылу, которую он забрал у тщедушной женщины, стоявшей поваром у моей личной стражи, Силенс нетерпеливо ударил гнедую пятками, и мы все взяли достаточно быстрый ритм. Он не был изнуряющим, но достаточным, чтобы к середине дня устали и люди, и лошади. Но напоив коней у мелкой реки, которую мы переходили вброд, мы вновь возвратились к рыси, которая время от времени переходила в галоп. Пояснять случившееся мне Силенс явно не собирался, а подъехавший к нему Хелл получил короткие инструкции, после чего он угрюмо молчал, постоянно подгоняя уставшего Шудо. Жеребец ерепенился под мужчиной, постоянно гарцевал и норовил выплюнуть недоуздок. Но здесь можно поспорить, кто из них был упрямее, так что бастард жестко дернул поводья, принуждая Шудо к послушанию. Я только прикусила язык, возмутившись тем, что он мог повредить губы коню. Я отчетливо осознавала, что Беллс взволнован неприятной находкой на дороге, о которой мне даже ничего не пожелали объяснять.

Спустившиеся сумерки не нравились мне, но я продолжала молчать, стиснув зубы, и терпеть боль, разливающуюся от колена по всему телу.  Отчего-то мы не спешили останавливаться на ночлег, а когда над нами засияла почти полная луна, я ошарашено посмотрела на Хелла, мужчина только уверенно и твердо кивнул, как будто ночной переход был запланирован еще в замке. Недовольно сверкнув глазами на бастарда, я с недовольством перехватила поводья одной рукой, уже перестав верить в то, что на левой руке у меня есть пальцы. До такой степени мороз подобрался ко мне.

От коней поднимался пар, люди недовольно переговаривались, потирали руки, искали в своих седельных сумках перчатки, а когда к нашим бедам добавился снегопад, Силенс приказал зажечь факелы, чтобы мы не потеряли ни одного человека. Я только ежилась, моргала, смахивая с ресниц пушистые и мокрые снежинки, и надеялась на том, что наше безрассудное путешествие имеет какое-то логическое объяснение. Но логики я не наблюдала, только полнейшее ее отсутствие.

Меченый тяжело захрипел, начав крутой подъем по каменистой дороге. Видимо, трактиров или деревень на нашем пути не намечалось, так что приходилось идти дальше. Не знаю, почему Силенс решил, что сегодняшняя ночь подходит для такой авантюры, но продолжали идти, безмолвно задавая вопросы друг другу. Я только прислушивалась к солдатской болтовне, все чаще слыша нотки раздражения и усталости.

Была сделана короткая остановка, во время которой даже не было дозволено разжечь костер. Король разрешил немного перекусить и напоить лошадей у ручья, где мы и сделали привал. Жуя сухари, несколько отдающие плесенью, и пытаясь запить их ледяной водой, я морщилась и старалась почти не шевелиться, потому что правая моя нога абсолютно исчезла из моих ощущений, онемевшая и затекшая. Я даже не пыталась на нее наступать, потому что прекрасно знала, что за великолепные ощущения меня ожидают. Хелл не взял в рот ни крошки, ходя между капитанами и выслушивая их короткие отчеты. Бастард успел проверить лошадей, велев конюхам подтянуть подруги, наказать замерзшим переодеться, и даже доложиться королю, который выслушал его отчет без каких-нибудь эмоций. Я заметила, что и Коктон слоняется без дела, уныло глядя на Южный гарнизон, который когда-то называли его именем. Он не смел подойти к солдатам, но и не находил в себе сил отойти от них на достаточное расстояние, чтобы отвлечься от воспоминаний, которые легко читались на его слегка побледневшем лице. Нетрудно предположить, о чем он думал. Точнее о ком. Эрекке. Она виднелась в его лазурных глазах темным и печальным силуэтом, в его несчастных взглядах, в скованной походке и застывшей немой гримасе на перекошенном лице. Смерть девушки не отпускала капитана, она сжигала сердце и душу, оставляя ему взамен только голое и стылое пепелище.