Леонид Бутяков - Владигор

В это время распахнулась дверь караульного домика и на порог вывалились, в спешке мешая друг другу, новые стражники. Владигор прыгнул и ударом ноги в челюсть сбил одного из них, следующего оглушил рукоятью меча. В дверях образовалась свалка. Очумевшие борейцы никак не могли сообразить, что за ураган обрушился на их головы…

А Владигор продолжал наносить точные и неотразимые удары. Уроки, полученные в стенах Белого Замка, помогали действовать безошибочно, почти не задумываясь. Тело само проделывало заученные движения, не нуждаясь в подсказке разума.

Стражников было много, но большинство из них находилось в караульне, выход из которой надежно перекрывал молодой синегорец. Его невиданное боевое мастерство пугало до дрожи в руках. Сообразив, что здесь им ни за что не пробиться, борейцы кинулись к задней двери. Однако открыть ее тоже оказалось непросто (догадливый Чуча успел подпереть дубовой колодой), а когда дверь наконец проломили, борейцев встретили мечи и топоры подоспевших бойцов Владигора.

Сам же Владигор устремился к воротам. Тяжелый Поперечный брус, лежащий на железных скобах, обычно с немалой натугой поднимали трое или четверо дюжих воинов. Он взялся за него один. Но такая сила переполняла сейчас Владигора, такая удаль бушевала в нем, что десятипудовая поперечина дрогнула под натиском богатырского плеча и медленно поползла вверх. Вот поднялся над скобами один край, вот другой… Чуча, прикрывающий князя на тот случай, если кто из борейцев вырвется из осады и вздумает помешать, глазам своим не верил! А Владигор, удерживая брус на плече так, будто он не вытесан из цельного дубового ствола, на шаг в сторону отступил и лишь тогда скинул непомерную тяжесть на землю.

Утерев пот со лба, князь весело крикнул:

— Готово, брат! А ну-ка, навалимся!.. Чуча не стал возражать, хотя искренне не понимал, зачем теперь-то его подмога понадобилась. Распахнуть освобожденные створки с легкостью мог один, даже не самый сильный человек.

С громким скрипом ворота раскрылись, и Владигор, встав на виду у всей округи, оглушительно свистнул.

В ответ раздался такой же молодецкий свист, а затем из ближних домов, сарайчиков и других многочисленных закутков Перечной слободки выбежали навстречу князю заждавшиеся воины скрытной сотни Горбача.

…Пламя в большом очаге давно погасло, и холодный даже в летнюю пору воздух горных вершин изрядно выстудил главный зал чародейского Замка. Но Белун и Зарема ничего не замечали. Они пристально всматривались в объемную карту Братских Княжеств, начертанную золотым лучом Хрустального Шара.

— Ты видишь, видишь?! — радостно воскликнула Зарема. — Черная мгла явно слабеет! Уже можно разглядеть окрестности Ладора. А вот это, по-моему, проступает Княжеская башня, верно?

— Да, это она,— подтвердил Белун. В отличие от Заремы, он был сосредоточен и хмур. Черная сеть Триглава, хотя и прорванная во многих местах, пока еще упорно цеплялась за высокие крепостные стены и эа остроконечную крышу Княжеского дворца. Это означало, что битва за стольный город продолжается.

— Белун, разве мы по-прежнему не должны вмешиваться? — спросила Зарема.

— К сожалению, нельзя. Нужно ждать, сестра.

— Но ты говорил, что мы сможем войти в Ладор, когда свет одолеет мглу. Посмотри, ведь черная сеть над крепостью разорвана в клочья, она почти уничтожена!

— Почти, Зарема, почти. Однако еще не полностью. Дождемся, когда Всевидящее Око само откроет нам путь во дворец.

И они вновь надолго замолчали, внимательно следя за развитием событий в Ладорской крепости. Конечно, они видели только общую картину сражения Света и Тьмы, ничего не зная о том, что именно предпринимает Владигор, где и с кем бьются сейчас его отряды. Зарницы свободной силы Хранителя Времени, достигая Белого Замка, отражались в Хрустальном Шаре и падали на чародейскую карту. Чем ярче разгорались зарницы, тем слабее становилась черная сеть и яснее проступали на объемной карте очертания крепости.

Вдруг Хрустальный Шар вспыхнул новым — золотистым — светом. Из его глубины вырвался ослепительный солнечный луч, упал на крепостные стены и на Княжеский дворец, рассеивая над ними последние клочья Тьмы.

— Наконец-то,— прошептал Белун, обессиленно опускаясь в дубовое кресло.— Он победил…

— Ты уверен? Ведь кое-где мгла сохранилась, посмотри сам. На площади перед Княжеским дворцом, да и сам дворец еще не весь очистился.

— Вижу, Зарема,— кивнул чародей.— Это агония побежденных… Битва еще не завершена,Однако исход ее уже известен Всевидящему Оку. Владигор, Хранитель Времени, уничтожил Тьму над Ладором.

10. Зарницы над городом

Борейцы, неожиданно для себя оказавшиеся между молотом и наковальней, бились с отчаяньем обреченных.

Когда в спину им ударила дружинная сотня, никакого страха еще и в помине не было, поскольку в ратном деле всякое случается и вчерашний союзник запросто может обернуться сегодняшним ворогом. И когда на площадь перед Княжеским дворцом ворвались десятки новых бунтовщиков (откуда только повылезали?!), вера в благополучный исход сражения не покинула борейцев. Только удивление, смешанное с тревогой, царапнуло когтистой лапой их ледяные северные души: каким образом незначительная, почти шутейная схватка с обнаглевшей синегорской чернью смогла вдруг перерасти в серьезную битву за Ладорскую крепость? Но лишь после того как наблюдатели с угловых башен одновременно закричали о подступающем к городу большом войске, многоопытные борейцы поняли — гибель близка.

Хотя главные ворота еще держались, обороняемые от наседавших дружинников полусотней могучих латников, стало ясно, что долго им не продержаться. Борейцы, созванные со всех концов крепости звуком сигнальной трубы, не успели выстроить свой знаменитый железный круг — отряд Горбача яростным вихрем ворвался на широкую площадь между Надвратной башней и Княжеским дворцом, закрутилась-забушевала жестокая сеча.

Грудь в грудь сшибались бойцы, звенели мечи, сверкали на солнце отточенные кинжалы и тут же темнели, обагренные алой горячей кровью. В этой безумной давке, где разом сошлись около семисот человек, борейцы утратили свои неоспоримые преимущества: слаженность коллективных действий, быстрое и четкое выполнение команд воеводы, ударную мощь копьеносцев. Зато решающее значение обрели залихватская удаль и врожденная ловкость синегорцев.

Тяжелая броня оказала иноземцам дурную услугу, делая их неповоротливыми и медлительными в многолюдном скопище. Синегорцы, особенно те, что уже поднабрались боевого опыта в Удоке, проворно увертывались от длинных борейских мечей и наносили быстрые ответные удары, если и не всегда смертельные, то, во всяком случае, очень болезненные, от которых мутилось сознание и подкашивались ноги. Упавших на землю затаптывали свои же.