Мэри Стюарт - Недобрый день

Волны захлестывали нижнюю палубу «Морского дракона»; еще два корабля, во всем схожие с ним, едва держались на плаву. И король отдал приказ.

Вот так морская ведьма пригнала Артура к берегам саксонских владений, где сын Кердика, Кинрик, с отрядом своих людей, отдыхал после бурного плавания, высматривая отставшие суда переселенцев. К нему-то и прибежал со всех ног дозорный, покинув развалины римского маяка. Корабли — целых три! — входят в глубокую гавань, расположенную чуть западнее, а следом за ними к берегу идут и другие. Ни штандарта, ни герба не видно. Однако, судя по форме и оснастке, это корабли бриттов, и вступают они в прибрежные воды, где быть им никоим образом не положено. В быстро сгущающихся сумерках дозорный не разглядел, в сколь плачевном состоянии эти суда.

Кинрик понятия не имел, одобряют ли бритты предполагаемое переселение и знают ли о нем вообще, не ведал он и о том, что, согласно новому договору между Мордредом и Кердиком, корабли бриттов должно привечать. Он сделал собственные выводы. Его высадка не прошла незамеченной; и теперь, вероятно, саксам дадут отпор. Кинрик срочно отправил гонца в глубь острова, дабы сообщить о своем прибытии и призвать на помощь Кердика, а затем собрал своих людей, намереваясь помешать высадке бриттов.

Если бы два воинства простояли на месте достаточно долго, чтобы вожди опознали друг друга либо успели отослать известие и получить ответ, надо думать, все закончилось бы миром. Но сошлись они в сгущающихся сумерках пасмурного дня, каждая сторона отчаянно и упрямо держалась своего и ко всему прочему была слепа.

Саксы изрядно устали после плавания сквозь шторм; большинство из них, впервые оказавшись в Британии, держались настороженно и подозрительно. Кроме того, при них были женщины и дети. Воспитанные на легендах о сражениях, что велись за каждую пядь земли со времен Хенгиста, и видя, что, пока корабли пристают к берегу, положение прибывающих войск оставляет желать много лучшего, саксы похватали оружие и ринулись в атаку.

Артур и впрямь оказался в положении крайне невыигрышном. Да, войско его составляли превосходно обученные, испытанные в боях воины, но они почти не отдохнули, а многие еще и плохо перенесли морское путешествие.

В одном ему посчастливилось: суда для перевозки лошадей в поисках ровной отмели проплыли вдоль берега чуть дальше, так что ту часть конницы, что не пострадала во время шторма, удалось благополучно переправить на берег несколько в стороне. Но на помощь этих отрядов — отборных войск Артура — рассчитывать не приходилось. Вооруженные саксы Кинрика атаковали Артура и его рыцарей, не успели те вскарабкаться по крутому, осыпающемуся склону. Бритты сражались пешими, так и не построившись в боевой порядок. Битва была хаотической, кровопролитной и губительной для обеих сторон.

Перед самой темнотой к Кинрику примчался задыхающийся гонец на взмыленном пони. Сообщение было кратким. Кердик уже в пути, и с ним — новый король Британии. Кинрику велено отступить.

Кинрик, благодаря судьбу, отозвал войска насколько смог. Люди его хлынули в глубь острова, в сгущающуюся тьму; посыльный повел их навстречу приближающемуся воинству западных саксов.

Артур, измученный, но невредимый, молча внимал одному из своих воинов: тому удалось расслышать громко выкликаемый приказ.

— Нападение возглавил сам Кинрик, милорд. А теперь он послал к отцу за помощью, и Кердик уже в пути. Вместе с новым королем Британии. Так они говорят, я сам слышал: идет против вас, на подмогу Кердику и этим захватчикам.

Артур, уставший до смерти, скорбя о потерях, которые подсчитывались в эту самую минуту, тяжко оперся на копье. Он был сбит с толку и, в кои-то веки, не знал, что делать. То, что под «новым королем Британии» подразумевался Мордред, сомнению не подлежало. Но даже если бы Мордред почитал его, Артура, мертвым, вряд ли бы он повел саксов на корабли бриттов, на которых со всей очевидностью возвращаются домой уставшие от сражений Артуровы воинства, — разве что Константин прав и Мордред настолько одержим желанием заполучить королевство, что не остановится и перед предательством.

Сзади послышались чьи-то шаги; ноги разъезжались на поскрипывающей гальке. Артур обернулся, уже ожидая услышать раздраженный голос оркнейца, не скрывающего торжества при этом новом свидетельстве измены, но предположение его не оправдалось.

— Милорд, милорд! С принцем Гавейном плохо. Его лодка разбилась при высадке, и не успел он выбраться на берег, как его уже ранили. Похоже, он умирает.

— Отведите меня к нему, — потребовал король.

Гавейна вынесли на берег на носилках, сооруженных из разбитых досок потерпевшей крушение лодки. Расколотый остов ее, зияя дырами, лежал перевернутым у самой кромки воды. А повсюду вокруг валялись тела убитых и раненых, точно кучи мокрой одежды.

Гавейн был в сознании, но не приходилось сомневаться: рана его смертельна. Лицо его покрылось восковой бледностью, дышал он судорожно и прерывисто.

Артур склонился над раненым.

— Ты как, племянник?

Бледные губы разомкнулись. Спустя некоторое время Гавейн прошептал:

— Не везет же мне. В самом начале войны…

Об этой войне он мечтал; можно сказать, ради нее и старался… Король прогнал непрошеную мысль и, склонившись ниже, смочил губы умирающего вином из собственной фляги.

Губы снова зашевелились.

— Что такое? Я не расслышал.

— Бедуир, — выдохнул Гавейн.

— Да, — недоуменно отозвался король. — С Бедуиром все в порядке. Говорят, он быстро идет на поправку.

— Бедуир…

— Гавейн, я знаю, тебе есть что прощать Бедуиру, но если ты просишь меня передать ему что бы то ни было, кроме слов прощения и дружбы, просишь ты напрасно, пусть и на смертном одре.

— Не то. Верните Бедуира. Надобен. Поможет вам убить… Мордреда… предателя.

На это Артур ничего не ответил. А спустя несколько мгновений понял, что ответ и не нужен.

Вот так, по-прежнему призывая к смертоубийству и распре, умер четвертый из сыновей Моргаузы. В живых остался только один. Мордред, его родной сын. Мордред, предатель?

Глава 8

Известия о сражении на южном побережье застали Мордреда уже в Камелоте. Подробностей не сообщалось. Памятуя о своем договоре с Кердиком, он собрал войско, поспешил на юг и воссоединился с армией западных саксов как раз тогда, когда прибыл второй запыхавшийся гонец с более полным, но странным рассказом о происшедшем.

Поведал он следующее: саксы, жители побережья, заметили, как появились Артуровы суда с войском на борту — вскорости после того, как боевые корабли, не сумев войти в гавань в устье реки Итчен, высадили переселенцев на защищенном от ветров мелководье за Тюленьим островом. Но почти тут же налетевшие тучи с туманом укрыли флот непроглядной пеленой. Новоприбывшие саксы, не на шутку встревожившись, не зная, чего ждать от приближающихся кораблей, поспешно переправили детей и женщин в глубь острова, подальше от берега, а сами встали в оборонительную позицию в пределах видимости сигналов маяка. Прибрежные жители, вышедшие навстречу соплеменникам, не замедлили их успокоить. Никакой опасности нет. Корабли верховного короля, неважно, на борту сам Артур или нет, ни за что не войдут в саксонские гавани, много лет назад отошедшие саксам по договору.