Юрий Пашковский - Проклятая кровь. Похищение

Тогда Понтей увидел в ней Дар, Дар, раскрыться которому лучше всего бы помогло Перерождение в клане Татгем, Дар, который неожиданно одарил Татгем Гением Крови, которых ни в чистой линии Наследников, ни среди Перерожденных не встречалось уже более трехсот лет. После совершеннолетия приступы психомагического Чтения мира случались у Понтея довольно часто, но чтобы Чтение произошло именно в тот момент, когда райтоглорвин прибыл в Лангарэй и Сива нашел Гения Крови для Татгем — в этом Татгем увидели знамение самой Ночи, и именно Перерождение Иукены стало началом тех отношений кланов, которые прочно вплелись в заговор по переустройству Царствия Ночи.

А потом она училась. Гений Крови не Гений Крови — суровые наставники Татгем не делали для нее исключений. Впрочем, нет, делали. Ее тренировки были еще более суровыми и трудными, нежели у других.

— Знаешь, почему ты промахнулась? Потому что ты смотришь глазами — а это плохой помощник в нашей стрельбе!

— Если устала после бега или вообще чувствуешь себя нехорошо, то в момент прицеливания напряги руки, а потом расслабь. Стрела на миг зафиксируется — и тогда стреляй.

— Дура! Научись всегда попадать в цель одной стрелой, а лишь потом берись за две!

— Легче не промахнуться, если целишься во что-то мелкое. Поэтому, когда хочешь попасть в противника, целься не в него, а во что-то на нем.

— И кто назвал тебя Гением нашей Крови? Да глупейший из Диких и тот лучше стреляет!

— Молодец! Но рано расслабляться — теперь начнется настоящее обучение.

Понтей не соврал — она научилась стрелять так, что ее стрелы могли убить мага. Того мага, что убил ее отца. Того мага, что предал их деревню. Тех магов, что напали на ее деревню. Всех этих колдунов и волшебников, чародеев и ведунов.

Ее научили стрелять так, что она могла убить их.

И тем самым отомстить. Отомстить — ее смысл жизни…

Нельзя умирать. Ее смысл жизни еще не выполнен. Ее главная в жизни цель…

— Я ведь маг. Пусть и неправильный, психомаг — но маг.

Она чуть не ударила его вилкой. На миг ей показалось, что мир вокруг сжался и засмеялся, противненько так засмеялся. А ведь он ей нравился, страшно признать, как нравился этот Живущий в Ночи, который изменил ее жизнь и который недавно подрался с пристававшим к ней Фетисом, гордо потом показывая синяки Каазад-уму и — ну как понять этих мужчин? — напившись с этим Фетисом буквально через день.

Она месяц с ним не разговаривала, а потом поняла — он сказал ей самое главное, что мог и должен был сказать. Даже не те сокровенные три слова, по которым вздыхают пышногрудые дамы в рыцарских романах.

Он сказал ей правду, которая могла раз и навсегда уничтожить их отношения. Это стоило ценить.

Она ведь ему пообещала. Неужели кто-то посмеет сказать, что она не сдержала слово?..

— Ты представляешь? — Вадлар махал кружкой с пивом, разбрызгивая пену. — Носферату! Высочайший! Бродящий под Солнцем! И это все я!

Алкоголь слабо действовал на упырей, но это не означало, что они отказались от него. Просто пили больше, намного больше, чем простые смертные, даже горные великаны могли бы не-живым позавидовать в данном вопросе.

— Тише! — шикнул на Вадлара Понтей, оглядываясь на утреннюю улицу, на которой бурлила толпа живых смертных. — Это вообще-то тайна.

— Понтеюшка, а ведь если бы не ты!.. Пить бы мне эту дурацкую кровь еще лет двести. О, пиво! — Обнаружив в своей руке кружку, Фетис припал к ней.

Иукена недоверчиво глянула на Вадлара. Клан Фетисов в прошлом был одним из самых кровавых за историю упырей наравне с кланом Сайфиаил и Пеших-Ноу. И вот их потомок, чистый Наследник, уверяет, что кровь людей ему противна, хоть он ее вынужден пить и будет вынужден пить в дальнейшем. Не верилось как-то. Но Понтей верил. И каким-то образом помог Вадлару стать носферату. Как именно, ей не говорил, даже просил не спрашивать. А о чем тут не спрашивать? Она и так знает, сколько крови должен выпить упырь, чтобы достичь статуса Высочайшего. Вот только как Понтей сделал это за полгода? Непонятно. И почему сам себя не поднял до статуса носферату? Тоже непонятно. А ведь Понтей еще столько хотел сделать…

Еще рано. Еще рано умирать. Ее смысл жизни. Ее обещание. Ее желание быть рядом — хоть и недолго, но еще чуть-чуть…

Иукена закричала, преодолевая боль и холод. Закричала — и начала меняться.

Это еще что за убогство?

Упырица закричала, и по ее телу прошла пурпурная волна, обламывая лезвия. Затон быстро убрал тела, оставив только одно, неподалеку, чтобы лучше понять, что делает Татгем.

Неужели она решила прибегнуть к трансформе? Глупо. С такими ранами ее Сила Крови еще скорее прикончит ее во время метаморфозы. Может, она потеряла остатки разума и просто пытается как угодно выжить. Ладно, пусть пытается. Пока упырица в его Смертельном Тумане, ей уже ничего не сделать.

А она преображалась. Пурпурное сияние было ярким и слепило обычные глаза, но Затон мог видеть происходящие с Татгем перемены. Ее тело каким-то образом принимало сферическую форму, при этом поглощая одежду, сумку и лук. Руки и ноги стали короче, как бы втянувшись в торс, а голова будто погрузилась в плечи, скрыв превратившийся в клыкастую пасть рот. Глаза покрылись сеткой, став фасеточными, словно у мух, затылок вытянулся назад. Напоследок все тело упырицы как бы встопорщилось, покрывшись острыми наростами.

И чего она добивается своей трансформ…

Как это?

Не осталось и следа ран, нанесенных Затоном. Они не просто зажили, даже после мгновенной регенерации остаются хоть недолго небольшие шрамы, они исчезли, словно лезвия гнома и не пронзали упырицу.

— Как же я ненавижу эту форму, — услышал Затон, а потом его тело разорвалось на полоски тумана.

Пока он приходил в себя в рассеянном состоянии, пытаясь понять, что произошло, упырица начала делать что-то странное. Она опустилась на колени и стала покачиваться из стороны в сторону, с каждым качком сильнее погружаясь в землю. Затон осторожно пустил к ней щупальца своих тел, но и они распались на призрачные клочья, не приблизившись к упырице и на метр. Проклятье, что у нее за Сила Крови? В Смертельном Тумане он должен понимать все, что происходит, но почему он не понимает, как гибнут его тела и что она делает?

Надо было ее сразу добить…

Упырица замерла, наполовину погрузившись в землю. И вдруг ее тело в один миг стало идеально гладким, без наростов. А сознание Затона внезапно испытало боль, которую он испытывать не был должен. Будто он был в физическом теле и его ударили…