Бернхард Хеннен - Меч эльфов

На кургане Сильвина вложила ей в руку желудь. Эльфийка наверняка знала истории, в которых рассказывалось об Альфадасе и Асле.

— Этот желудь — ты, принцесса, — проговорила она и показала на дуб. — А это — тысячелетие.

Услышав эти слова, Гисхильда почувствовала себя маленькой и незначительной.

Должно быть, по ее лицу эльфийка прочла все ее мысли, и Гисхильда до сих пор помнила ее слова:

— Это дерево тоже когда-то выросло из желудя. Тебя будут бить штормовые ветра, моя маленькая подруга, будут пытаться склонить и искривить тебя. Только от тебя зависит, удастся ли им это. Будешь решительно противиться всем жизненным бурям — сломаешься. Будешь склоняться под каждым порывом ветра — время придавит твою крону к земле. Таков вызов жизни: не погибнуть и остаться верной самой себе, и неважно, что при этом подумают о тебе другие.

Верна ли она еще самой себе? Раньше она не противилась всему. У нее были друзья… Она была совсем другой. Но ведь не может она подружиться с будущими врагами Фьордландии. Однажды она вступит в бой с Жоакино, Люком, Бернадеттой и всеми остальными послушниками. Как же она может сейчас сражаться с ними на бугурте за то, чтобы их знамя не бросили в грязь!

Ей нравилась Мишель и ее жесткий характер. К Лилианне со временем она начала относиться с уважением. Комтурша очень умна… И, возможно, она действительно спасла ей жизнь, когда обрила ее наголо и увезла из Паульсбурга.

От плана застрелить Лилианну она на первое время решила отказаться. Ей никогда не выбраться отсюда, если она убьет бывшую комтуршу. И Гисхильда решила, что сейчас важнее всего выжить. Она будет внимательно слушать рассказы учителей о битвах и стратегии. Ей хотелось понять рыцарей ордена, научиться мыслить так, как они. Детский лепет вроде бугурта ее не интересовал. Зато увлекало почти все остальное.

У богов ее родины были свои планы, когда они сплетали ее судьбу. Бытие здесь имело глубокий смысл. Случайностей не бывает. Когда она убежит из Валлонкура, то будет знать рыцарей лучше, чем любой другой фьордландец. Даже лучше, чем дети Альвенмарка. Она станет их самым заклятым врагом!

И только одно не давало ей покоя: чем дольше она жила среди них, тем сложнее становилось сохранять четкие представления о добре и зле. Они — враги, то и дело напоминала она себе. Она не имеет права любить никого из них! Девочка вспомнила, чему учила ее Сильвина. Некоторые рыцари очень хорошо умеют пленять сердца, например Мишель. Их нужно опасаться больше всего. Она не должна забывать, кто она и что ей здесь не место.

— Я останусь верна себе, — тихо, но уверенно произнесла Гисхильда. — Навеки!

Затем повторила эти слова. Потом еще раз, и еще… Но это не помогало. Они не вселяли в нее мужества. Наоборот! С каждым разом она чувствовала себя все более и более одинокой.

А потом увидела в дверях барака Львов тень. На мгновение замерла — и направилась к ней.

Башня Двенадцати врат

— Еще на прошлом собрании мы узнали, что эрцрегент Друсны, брат Шарль, умер. Но теперь мои шпионы принесли свежие новости о его смерти. Тревожные!

Леон слушал заместителя начальника торговой конторы. Мужчина говорил тихо. Он был полностью скрыт в тени одной из двенадцати ниш круглого зала под куполом. Зал был пуст. На стенах горели факелы в железных подставках. Белый каменный пол украшала мозаика с изображением огромного Древа крови.

Встречи эти держались в строжайшей тайне. На каждом из присутствующих была маска. Но их было так мало, что можно было не скрываться. Примарх знал, что заняты только шесть ниш. Половина из присутствующих были калеками и стариками. Только Николо, Альварез и Жероме были еще в расцвете сил. Но зависело все не от возраста и здоровья. Его учитель, брат Ален, был парализован после ранения в шею. Тридцать лет он не мог двигаться сам. Даже есть без посторонней помощи Ален был не в состоянии. И все же в жилах бывшего примарха текла кровь горячее, чем у кого-либо из присутствующих. И была у него железная сила воли. Он добился победы Нового рыцарства на совете в Искендрии и перевернулся бы в гробу, если бы увидел, как все оказалось запущено.

Их брат из конторы сделал паузу, чтобы подчеркнуть драматичность своих слов.

«Пустомеля», — подумал Леон. Он уже жалел, что сделал именно его пауком в паутине шпионов ордена. Но менять что-либо уже поздно.

— Брата Шарля убили. Это истина, которую пытается скрыть орден Древа праха и гептархи. В первую очередь от нас, потому что думают, что его убили мы.

— Как им такое пришло в голову? — спросил Жероме, в голосе которого слышалось неподдельное возмущение.

Леон не сдержал улыбки. Брат Жероме считался хорошим командующим, фанатом своего ордена. Что касается внутрицерковных интриг, то тут он был слепцом.

— Что ж, у них для этого есть веские причины, — продолжал свои выкладки глава шпионов, и Леону показалось, что в его голосе проскользнула нотка язвительного удовлетворения. — Шарля не просто убили. Убийца пытал его. Эрцрегент умер тяжелой смертью. Вместе с ним умерли и его телохранители. И это в хорошо охраняемом замке ордена! Комендант замка клянется, что группа нападающих не могла бы проникнуть незамеченной. Он полагает, что убийцы имели свободный доступ в замок, потому что им доверяли. Потому что они принадлежали к числу бойцов Тьюреда.

— А комендант, случаем, не рыцарь ордена Древа праха? — цинично заметил Николо.

— Так и есть, брат, — прозвучал лаконичный ответ. — Они полагают, что это не были ни люди-тени, ни вероломные убийцы Других. Они убеждены, что убийц подослали мы.

— Но это же возмутительно! — воскликнул Жероме. — Мы должны искоренить эту ересь! Как они осмеливаются…

— Похоже, что эрцрегент сам намекнул им. Из последних сил он написал своей кровью два имени. Валлонкур и Дрой. Будет тяжело убедить гептархов, что мы здесь ни при чем.

Леон потер веко.

— Но ведь они ошибаются, разве не так? Мы здесь не замешаны.

Несколько мгновений царила тишина.

— Я тебя умоляю, брат, — проникновенно сказал предводитель шпионов. — Конечно же, прежде чем совершать поступок со столь далеко идущими последствиями, я посоветовался бы со всеми вами. И постарался бы нанять таких убийц, которые позаботились бы, чтобы брат Шарль больше ничего не написал своей кровью. Нет, мы невиновны. Кто-то ведет против нас скрытую борьбу. Может быть, орден Древа праха?

— Как тебе пришло такое в голову, брат? Разве не его рыцари были телохранителями эрцрегента?

При всей распущенности старого рыцарского ордена Леон даже представить себе не мог, чтобы они без зазрения совести убивали своих же людей.