Людмила Астахова - Теперь или никогда

– А что мы будем делать?

– Обручаться, – отчеканил жених. – По ролфийским обычаям для этого не нужны свидетели, но, поскольку вы не ролфи, немного изменим ритуал. Вы согласны, ваш отец согласен – так чего нам ждать?

Через два дня эрн Рэймси отбывал из Амалера. Так сказал отец нынче утром. А еще напомнил, что сочетание назначено на завтра. Впрочем, должно быть, у ролфи имелся какой-то свой национальный обряд.

– Хорошо, – спокойно молвила Мирари. – Если так положено обычаем, то почему нет?

И сполоснула руки из лейки, а потом старательно вытерла их об передник. Под ногтями оставалась грязь, а в сердце притаилась боль, но это ничего не значило. Ничто, кроме смерти, не заставит диллайнскую княжну отказаться от своего обещания. И на Ролэнси забыть о Раммане будет легче, чем в Амалере. А то, что, скорее всего, отбыв на новую родину, Мирари никогда не вернется в Синтаф, понятно без слов. Другая страна, иной народ, совершенно отличная от прежней жизнь, эрн Рэймси, обязанности владетельницы, три эйра, фасоль, рожь – это ведь почти приключение. Какой же диллайн откажется от приключения, расширяющего кругозор?

Дожидаясь свидетелей, княжна украдкой глянула на жениха, осторожно, чтобы не смутить и не смутиться самой.

Лицо без признаков тайных пороков, умные глаза – что еще нужно для первого благоприятного впечатления, решила Мирари к моменту, когда ухмыляющийся адъютант привел двоих любопытных ролфийских офицеров. У них даже уши торчком стояли от крайнего изумления. Но владетельному эрну, видимо, и раньше доводилось удивлять своих подчиненных.

– Господа, будьте свидетелями. Сударыня, вашу руку, – генерал бережно взял ее за пальцы. – Посвященные братья, я, Эвейн, владетель Рэймси, заявляю, что эта женщина отныне – госпожа моих земель и дома перед богами и людьми. Приветствуйте владетельную эрну!

Офицеры проявили похвальную сдержанность и не стали пугать княжну традиционным приветственным кличем, почти неотличимым от ликующего волчьего воя. Просто по очереди приложились к девичьей ручке, склоняясь в поклонах, и поспешили удалиться, повинуясь генеральскому кивку.

– Ну, вот и все, – осторожно улыбнувшись, Рэймси слегка пожал ее руку и пояснил: – Для ролфи этого достаточно. Но, конечно же, нужно соблюсти и диллайнские обряды. Впрочем, даже если я сейчас упаду замертво, вы все равно уже – леди-владетельница Рэймси со всеми правами, привилегиями и обязанностями, свойственными этому званию… И первая из ваших обязанностей, миледи, – быть самой прекрасной дамой на завтрашней церемонии. Пусть завидуют! Когти Локки, никогда не умел говорить дамам комплименты! Простите мне это косноязычие и то, что я должен вас теперь покинуть. Гораздо с большим удовольствием послушал бы еще обо всех этих растениях и зернах, но… Кстати, подыщите себе подходящий костюм для верховой езды. Полагаю, вам будет скучно путешествовать все время в карете… Вам разве не сказали? Послезавтра вы поедете со мной в расположение моих войск. Подумайте, что бы вы хотели взять с собой. – Кинув быстрый взгляд на тень от солнечных часов, ролфи стремительно поцеловал пальчики княжны и грустно сморщил нос: – Все! Убегаю, моя леди. До встречи!

Будь у Мирари заботливая и любящая мать, то это она сейчас бы руководила подготовкой к скоропалительной свадьбе, предоставив девушке уединиться и осмыслить важность события. Или поплакать. Или полюбоваться на приданое и примерить еще раз венчальный наряд. Но юная княжна была в «Гнезде Эсков» за хозяйку, и волей-неволей ей пришлось управляться самой, отодвинув чувства в самый дальний уголок души. А прислугу, особенно женскую, словно подменили во сне. Девушки вместо того, чтобы усердно трудиться, шушукались по углам и болтали всякий вздор. Это касалось и горничных, и кастелянш, и кухарок.

Со всех сторон шепоток:

– А он же что?

– А он и говорит…

– Ой-ой!

И счастливый тихий смех вперемешку с завистливыми вздохами.

– И как схватит… как обожмет со всех сторон… ух!

Глаза девиц сияют точно золотые свечи, щеки полыхают жарким румянцем, опухшие от поцелуев губы сами по себе цветут блаженными улыбками. Кажется, чопорное «Гнездо Эсков» в одночасье охватила какая-то заразная болезнь. Скоротечная любовная лихорадка. Все захворали ею в тяжелой форме, кроме Мирари. Ее трясло от целого сонма всяческих страхов, какие только могут посетить юную невесту. Обреченность и сожаление, любопытство и смущение, предвкушение и желание спрятаться – все сразу, все вместе. Что, если эрн Рэймси окажется жестоким мужем? Вдруг станет руку поднимать? Кому тогда жаловаться? Кто знает, что вообще на уме у этих волчьих лордов? Вообразив на мгновение, какая пропасть времен разделяет их с доблестным генералом, Мирари окончательно впала в уныние, и только стальная диллайнская воля удерживала ее от истерики.

– Сестричка моя, ты сама не своя! – ахнула Сина, пришедшая на помощь старшей. – Ты так бледна. У тебя голова разболелась от этой суматохи?

– Ах, Сина…

– Пойдем ко мне, – решительно предложила сестра и увела невесту в свою крошечную спаленку, до самого потолка набитую учеными книгами.

– Я боюсь его, он прожил дольше отца, он – ролфи, он – опасный человек.

Сина вообразила себе на мгновение кого-то, кто ожесточеннее, целеустремленнее и одержимее отца, и решительно отогнала это страшное видение.

– Прежде всего, эрн Рэймси – ролфи, и в этом я вижу хороший знак, сестричка, – заявила она. – Он – не диллайн, он не превращается с годами в памятник самому себе.

Мирари в отчаянии заломила тонкие пальчики.

– Мне кажется, я поторопилась, поспешила с ответом.

– И что бы дало ожидание? Уверенность? Вряд ли.

– Вдруг он бы сам передумал.

– Этот… – Сина совершенно по-отцовски усмехнулась. – Этот не передумает никогда. Он смотрел на тебя так…

– Как? – жадно спросила невеста.

– Как будто увидел чудо.

«Рамман так на меня никогда не смотрел, – мысленно всхлипнула Мирари. – А вот если бы он меня… украл… увез на край земли… спас». И прогнала глупые фантазии прочь. Она – княжна Эск, только смерть освободит ее от данной клятвы.

– И… самое ужасное… Сина! Я ведь больше никогда не увижу тебя!

Девочки вцепились друг в друга коготками, как два испуганных птенца.

– Как же я буду без тебя? – пропищала Мирари и позволила себе расплакаться.

– Глупости! У тебя будет столько впечатлений, новых обязанностей, семейных забот, тебе некогда будет тосковать, – изо всех сил держалась Сина. – Представь, у вас ведь родятся дети! Это же замечательно!

– А ты? Сина, милая моя, ты ведь останешься здесь совсем одна. Как же ты?